Не исчезай - Эрикссон Каролина
Я протираю глаза и чувствую себя так, будто очнулась от забытья, будто потеряла контроль над временем. Как долго я так сидела? Начинаю дрожать и обхватываю себя руками, чтобы хоть немного согреться. Солнце тонет за кронами деревьев и струит на небо кроваво-красные полосы. Прохладный ветер окутывает меня, и я начинаю по-настоящему мерзнуть. Подаюсь вперед и напрягаю слух, но не могу расслышать ни звучный голос Алекса, ни восторженное фырканье Смиллы. Единственное, что можно услышать, – это одинокий крик гагары вдалеке. Меня бьет дрожь. Неужели они до сих пор не наигрались в пиратов и не исследовали весь остров? Но потом я вспоминаю, как легко Смилла увлекается. Уверена, она не согласится так быстро расстаться с таким приключением. Скорее всего, они пошли вокруг острова. Может быть, они прямо сейчас играют в прятки на другой стороне. Может быть, как раз поэтому я не слышу их голосов.
Закрываю глаза и вспоминаю, как эти двое дурачились на кухне сегодня утром. У Алекса столько сил и терпения, что он может играть с дочерью долго, очень долго. Другие отцы уже давно устали бы, но только не Алекс. «Пойдем обратно в лодку, малышка, мама нас заждалась», – так Алекс никогда не скажет. Он хороший отец. Я открываю глаза и снова наклоняюсь над краем лодки, мой взгляд теряется в толще воды.
Хороший отец.
Хороший отец.
Хороший отец.
Когда я выпрямляюсь, по-прежнему не слышно ни звука. Ни голосов, ни смеха. Ни даже крика гагары. Сижу так несколько минут, совершенно неподвижно, и просто прислушиваюсь. Затем, внезапно, все понимаю. Ни к чему огибать остров, ни к чему бросаться на поиски или в отчаянии выкрикивать их имена. Нет, мне даже не нужно вставать и сходить на берег, чтобы все понять.
Алекс и Смилла не придут. Их нет.
2
Разумеется, я все-таки отправилась на остров – несмотря на инстинктивное ощущение, что это бессмысленно. На корме лежала скомканная темно-синяя толстовка Алекса. Я накинула ее на себя и поднялась, чтобы покинуть лодку. По позвоночнику поползло нехорошее предчувствие. Сделав неловкое движение, нечто среднее между шагом и прыжком, я оказалась на берегу. Позвала Алекса, затем Смиллу. Ответа не было. Онемевшими руками я натянула толстовку через голову. Ткань по-прежнему была пропитана мужским запахом, запах Алекса обволакивал меня.
Я почувствовала сильный толчок в желудке, но, не обращая внимания на боль, начала карабкаться наверх. Но стоило сделать всего несколько шагов, как сдавило грудную клетку и стало трудно дышать. Склон оказался круче, чем я думала. Мое напряженное и неповоротливое тело не желало подчиняться, но я стиснула зубы и заставила себя идти вперед, вверх. Одной ногой я наступила в глину, поскользнулась и была вынуждена схватиться за землю, чтобы не упасть и не соскользнуть обратно к подножию склона.
В конце концов, несмотря ни на что, я оказалась на вершине. Попыталась снова крикнуть, но из моей глотки вырвался только сдавленный хрип. В горле царапало, оно сопротивлялось напряжению, а грудная клетка, казалось, совсем съежилась. Хотя я прилагала все возможные усилия, легкие не были способны вытолкнуть необходимое количество воздуха. Я как будто пыталась закричать в кошмарном сне. Желудок судорожно пульсировал. Я сделала еще одну попытку закричать, но вместо этого мое тело согнулось пополам и из меня извергся комок рвоты в оболочке коричнево-золотой слизи. Ноги дрожали, меня качнуло в сторону, потом я упала на колени.
Я вытерла рот рукавом толстовки. И какое-то время продолжала сидеть, сраженная слишком могущественным врагом. Но едва этот образ возник у меня в голове, я постаралась отогнать его от себя. Могущественным врагом?! Ну нет! Я снова поднялась на ноги. Я по-прежнему была очень слаба, но, по крайней мере, тело меня слушалось. Не пытаясь больше кричать, я решила обшарить взглядом ту часть острова, которую могла видеть со своего наблюдательного пункта. Здесь было не так много открытых поверхностей. Между деревьями и кустами росла высокая трава. В таком месте не так-то просто прогуливаться, особенно если ты – четырехлетняя девочка. Алекса и Смиллы нигде не было видно.
На нетвердых ногах я двинулась вперед. Знала, что надо делать, но не понимала, в какую сторону идти. В одном месте заметила примятую траву и направилась туда, надеясь, что вижу перед собой следы мужчины и маленькой девочки, которые только что играли здесь. По дороге я все время останавливалась и выкликала их имена, не ожидая по-настоящему, что кто-то ответит. Меня охватило чувство, что я машинально следую какому-то заранее предустановленному шаблону. Я вела себя ровно так, как считала себя обязанной, делала то, что должна была делать. Как будто играла чью-то роль.
Между деревьями тяжело и зловеще висела тишина. Но внезапно в траве послышалось шуршание всего в нескольких метрах от меня. Инстинктивно я отпрянула и сжала кулаки. Но потом увидела ежа, который семенил от меня так быстро, как только ему позволяли короткие ножки. Когда я снова взглянула вперед, то обнаружила, что примятой травы больше нигде не видно. Ничто не указывало на то, что недавно здесь проходил мужчина с маленькой девочкой. Я стремительно обернулась и посмотрела назад. Снова вперед. По бокам. Нигде не было видно ни следов присутствия других людей, ни моих собственных. Я стояла посреди моря высокой травы. Беззвучно и неумолимо она обступала меня со всех сторон.
Вдруг голова закружилась с такой силой, что пришлось прикрыть рукой глаза и вытянуть другую руку, чтобы удержать равновесие. Когда я отняла руку от лица и снова открыла глаза, увидела, как последний болезненно-красный луч солнца исчезает за верхушками деревьев далеко за озером. Я была одна в незнакомом месте, наедине с тишиной и темнотой, которые теперь подбирались ко мне со всех сторон. Я двинулась куда-то наугад, продолжая поиски в этом враждебном месте.
Мужчина и маленькая девочка высаживаются на крошечном острове. Они не возвращаются. Что могло случиться? Существует множество разумных объяснений, убеждала я себя. Они могли увлечься игрой, забыть о времени или просто-напросто… Я лихорадочно пыталась придумать еще какие-нибудь обстоятельства. Совершенно естественные. Надежные и безопасные. Но проблема заключалась в том, что ничего не могло объяснить, почему Алекса и Смиллы по-прежнему нет, почему они не отзываются, когда я кричу. Я открыла рот, чтобы снова позвать их, и в этот раз крик звучал так безумно, что я отпрянула, испугавшись собственного голоса.
Продвигаясь вперед, я внимательно осматривала землю и деревья. Мои ноги двигались все быстрее, движения становились все более резкими. Я бесцельно стремилась вперед, уже не понимая, куда иду и откуда пришла. Я была так встревожена, что потеряла способность ориентироваться в пространстве. Нигде я не могла различить ни малейшего намека на присутствие человека. Из груди вылетел стон. Смилла!
Как раз в этот момент я что-то заметила. Остановилась и почувствовала, как дрожь прокатилась по всему телу. В паре метров передо мной лежал камень. И там же, чуть подальше, лежало что-то еще, какой-то темный предмет. Хотя я не сразу поняла, что вижу перед собой, каждой клеткой своего тела я ощущала, что этот предмет не относится к естественной растительности острова. Он принадлежит миру людей. Медленно, полная тяжелых подозрений, я приблизилась к нему. И только когда оказалась совсем рядом, ужас перестал сдавливать грудь. Я опустилась на корточки в траву перед таинственным предметом. Это был черный ботинок, потертый и изношенный. Я никогда его раньше не видела, его не носили ни Алекс, ни Смилла – в этом я была совершенно уверена. Не понимая зачем, протянула руку и почувствовала, как она осторожно опускается к ботинку. Мне казалось, что пальцы наполняются силой этого места, силой, которая струится из-под земли.
Тяжело дыша, я отдернула руку и снова встала на ноги. Что это за странные идеи и ощущения зародились у меня в голове? Видимо, в подсознании застряли какие-то обрывки страшилок, которые рассказывал Алекс. Все эти истории о Мороке и его злых духах. Я быстро пошла дальше, стараясь напомнить себе, что эти россказни – всего лишь глупые выдумки о сверхъестественных силах, смешанные со старыми предрассудками. И все же несколько раз я не смогла себя заставить оглянуться через плечо. Мои ноги продирались сквозь густую траву все быстрее и быстрее, и наконец я перешла на бег.
