Хижина в горах - Браун Сандра

Потом Эмори сказала:

– Есть одна вещь, о которой мы не говорили.

Мужчина повернул кран, пытаясь определить, сможет ли это остановиться течь.

– Прошу прощения?

– Этим утром я спросила тебя, как ты выносишь тишину, скуку и одиночество. Мы поговорили о тишине и скуке, но не об одиночестве.

Вода перестала капать, но он крепко вцепился в оба крана, как будто хотел сорвать их с крепежа.

– Разве тебе не бывает одиноко?

Ему это показалось, или она действительно понизила голос?

– Иногда.

– И что ты с этим делаешь?

Нет, это не было игрой его воображения. Ее голос интимно вибрировал. Он был хриплым, словно она в конце концов все-таки выпила виски, и напиток обжег ей горло. Он оторвал пальцы от кранов и медленно повернулся к ней. Эмори стояла возле обеденного стола, как будто ожидая от него сигнала, как ей следует поступить дальше.

– Полагаю, ты говоришь не об одиночестве вообще, верно, Док?

Она плавно повела плечами. Это могло означать что угодно.

– Ты спрашиваешь, не одиноко ли мне без женщины?

– А тебе одиноко?

– Часто.

– И что ты тогда делаешь?

– Иду и нахожу ее.

Его прямолинейность произвела именно тот эффект, на который он рассчитывал. Она ее шокировала.

– Так, как ты нашел меня?

– Нет. С тобой все было иначе. Ты оказалось случайной находкой.

Она нерешительно обдумывала это в течение полуминуты, на мгновение встретившись с ним глазами, но потом сразу же отвела их. Он мог бы сказать, что в этот миг она решила сражаться дальше, потому что ее глаза прекратили бесцельный поиск… чего же? Может быть, храбрости. В любом случае они снова смотрели на него.

Эмори спросила:

– Ты говорил правду?

– Что?

– Когда сказал, что не сделаешь мне ничего плохого?

– Да.

Она помолчала, как будто ждала, чтобы он повторил это снова, потом произнесла:

– Спасибо тебе за то, что ты так хорошо заботился обо мне.

– Ты уже благодарила меня.

– Да, но та благодарность не в счет.

– Почему же?

– Потому что я всего лишь пыталась задобрить тебя.

– Задобрить меня?

– Я очень боялась.

– В прошедшем времени? Ты больше не боишься меня?

– Я не хочу тебя бояться.

Эмори сделала шаг к нему, потом еще один и продолжала идти, пока не оказалась от него на расстоянии вытянутой руки. Она протянула ему правую руку:

– Друзья?

Мужчина посмотрел на протянутую руку, но не принял ее. Вместо этого он положил руки ей на плечи и притянул к себе. Эмори наклонила голову, как будто для того, чтобы не смотреть ему в глаза, но не сбросила его руки, не попятилась и не сжалась, как бывало всякий раз, стоило ему подойти слишком близко.

Женщина сделала несколько мелких шажков, чтобы сократить расстояние между ними, потом прижалась лбом к его груди. Пальцы мужчины скользнули к ней на спину, притягивая ее еще ближе. Когда их тела соприкоснулись, она повернула голову, и ее щека легла туда, где билось его сердце.

Он водил руками по ее позвоночнику вверх и вниз, пока его пальцы не замерли у нее на пояснице. И остались там. И начали описывать круги с должным нажимом, чтобы ее бедра оказались прижатыми к нему. У нее перехватило дыхание.

Потом они оба перестали дышать.

Эмори запрокинула голову и посмотрела ему в лицо своими прозрачными глазами, и, когда она это сделала, все было решено. Он должен был овладеть ею. Он готов был пройти через ад, только бы оказаться внутри ее. Он тонул, тонул, тонул…

Его рот почти коснулся ее губ – так близко, что он чувствовал влагу ее дыхания на своих губах – когда мужчина взял себя в руки. Он прошептал:

– Ты почти поймала меня, Док.

Она откинула голову назад и моргнула.

– Что?

– Я почти попался.

– Не понимаю, о чем ты.

– Черта с два, ты не понимаешь. Под этой рубашкой только ты, воплощенная сексуальность, и ничего больше, – он провел пальцами по верхней части ее груди, натянувшей старую фланель. – Ты выглядишь такой мягкой и нежной, что у меня потекли слюнки.

Он потерся о нее, как будто подтверждая свои слова.

– Ты знаешь, чего я хочу, и ты решила, что если ты дашь мне это, то задобришь меня, и я отвезу тебя домой. Ты только что влезла на алтарь и разлеглась там.

Он презрительно усмехнулся.

– Я оценил твой жест. Честно. И это не говоря о виде, – он слегка закинул голову назад, чтобы видеть Эмори во весь рост. – Но я не собираюсь заниматься сексом с мученицей.

Она сердито оттолкнула его и попыталась вывернуться из его объятий.

Но он не отпускал ее. На самом деле, он прижал женщину еще крепче и терся о ее бедра с откровенным намеком.

– Но я должен предупредить тебя, Док. Если ты еще раз дашь мне возможность прикоснуться к тебе, то тебе от меня уже не уйти. Мои руки побывают везде. Поняла? Я не буду представлять тебя голой, я увижу тебя голой. Еще раз предложишь себя, и я забуду обо всех причинах, по которым я не должен трахнуть тебя.

Позже он гадал, что произошло бы в следующие несколько секунд, если бы грузовик не съехал с дороги и не врезался в дерево.

Глава 11

Заскрипели тормоза.

Мужчина отпустил Эмори и метнулся к одному из окон, выходящих на дорогу, как раз вовремя, чтобы увидеть, как драндулет занесло, и он врезался в дерево как раз через дорогу от ворот хижины.

В ту же секунду, когда он узнал пикап, Эмори устремилась к двери.

– Черт!

Он успел ухватить ее за подол рубашки, заставив остановиться.

Она вскрикнула, но он развернул ее, резко дернул к себе и запечатал ей рот рукой.

– Слушай меня: не шуми и не высовывайся.

Эмори дернулась и постаралась сбросить его руку.

– Проклятье! Послушай же меня! Ты не захочешь иметь дела с этими парнями. Иначе тебе и в самом деле придется плохо. Поверь мне, пожалуйста. Договорились? Я серьезно, Док. Ты считаешь угрозой меня, но ты даже представить себе не можешь, что они с тобой сделают.

Каким-то образом ему удалось достучаться до нее. Ее глаза все еще были широко раскрыты и полны страха, но она перестала отбиваться.

– Я должен выйти к ним. Могу я рассчитывать на то, что ты останешься внутри?

Эмори кивнула.

– Я не пытаюсь тебя запугать, но их приезд это плохая новость. Поняла? – Она снова кивнула, и мужчина убрал руку с ее губ. – Они не должны тебя видеть.

Двигаясь очень быстро, он сорвал куртку с вешалки, распахнул дверь, вышел на крыльцо и заорал:

– Стойте там, где стоите.

Двое мужчин пересекли дорогу и подошли к воротам хижины, но остановились, услышав его окрик. Большими шагами он преодолел разделявшее их расстояние, почувствовав их запах еще на полдороге до ворот. От них несло мокрой шерстью, застоявшимся табаком, прокисшим пивом и немытым телом.

Тощие неухоженные бороденки прикрывали нижнюю треть их лиц. Шерстяные шапки были натянуты до самых бровей. Одетые почти одинаково, в тяжелые куртки и холщовые штаны, заправленные в резиновые сапоги, они отличались только ростом и тем, что мужчина пониже ростом держал в левой руке двуствольный дробовик.

Они были его ближайшими соседями, но они никогда не разговаривали. Эта парочка старалась ему навредить как только могла.

Не однажды ему приходилось очищать двор от пустых винных бутылок и пивных банок, которые они выкидывали в окно пикапа, проезжая мимо. Они дважды расстреливали стену его сарая крупной дробью, возможно, из того самого дробовика, который теперь был в руках у коротышки. Как-то раз он вернулся домой и обнаружил на крыльце мертвого енота. Его смерть не была естественной, зверьку размозжили голову.

Низость ради низости. Он презирал их.

Он сообразил, что парочка пытается спровоцировать его на разборку. Такого удовольствия он им не доставил. Вместо этого он игнорировал их гадости и всегда отворачивался, когда они проезжали мимо.

Он дожидался подходящего момента.

Теперь он был уже почти у ворот, когда мужчина с дробовиком наклонился и плюнул табачной жижей через ограду в его сторону. Вонючая гадость приземлилась как раз возле его сапог. Другой был немного вежливее. Он коснулся края своей вязаной шапки, насмешливо отдавая честь.