Агата Кристи - Кошка среди голубей
– Да. Это был маленький пистолет иностранного производства.
– Иностранного, – задумчиво повторила мисс Булстроуд.
– Насколько вам известно, кто-нибудь из ваших сотрудников или учениц имеет в своем распоряжении такую вещь, как пистолет?
– Конечно, нет, насколько мне известно, – ответила мисс Булстроуд. – Я совершенно уверена, что ни у кого из учениц нет оружия. Их вещи распаковывают для них, когда они приезжают сюда, так что подобную вещь заметили бы и запомнили, и это вызвало бы разговоры. Но прошу вас, инспектор Келси, делайте все, что вам нужно. Я видела, как ваши люди уже обыскивали школьную территорию сегодня.
Инспектор кивнул:
– Да… Я бы хотел побеседовать с другими вашими сотрудницами. Кто-то из них мог слышать какое-нибудь высказывание мисс Спрингер, которое даст нам зацепку. Или мог заметить какую-то странность в ее поведении. – Он помолчал, потом продолжил: – То же касается и учащихся.
Мисс Булстроуд сказала:
– Я планировала обратиться к девочкам с короткой речью сегодня вечером после молитвы. Я сделаю такое объявление: если кто-нибудь из них знает нечто такое, что может иметь отношение к смерти мисс Спрингер, этот человек должен прийти ко мне и рассказать обо всем.
– Вполне здравая идея, – одобрил главный констебль.
– Но вы должны помнить, – продолжала мисс Булстроуд, – что та или другая из девочек может захотеть придать себе большее значение, преувеличив какое-нибудь событие или даже придумав его. Девочки способны на странные поступки; но я думаю, вы привыкли иметь дело с такой формой эксгибиционизма.
– Я с нею сталкивался, – ответил инспектор Келси. – А теперь, – прибавил он, – дайте мне, пожалуйста, список ваших сотрудниц и слуг тоже.
III– Я проверил все шкафчики в павильоне, сэр.
– И ничего не нашли?
– Нет, сэр, ничего важного. Они запираются на ключ, но ни один не был заперт.
Келси задумчиво окинул взглядом голый пол. Теннисные ракетки и клюшки для лакросса были аккуратно расставлены в своих стойках.
– Ну, ладно, – сказал он. – Я пойду в дом и поговорю с учительницами.
– Вы не думаете, что это было внутреннее дело, сэр?
– Это возможно, – ответил инспектор. – Ни у кого нет алиби, кроме этих двух учительниц, Чедвик и Джонсон, и девочки Джейн, у которой болело ухо. Теоретически все остальные были у себя и спали, но никто не может этого подтвердить. У девочек отдельные комнаты, и у сотрудниц, естественно, тоже. Любая из них, в том числе сама мисс Булстроуд, могла выйти и встретиться здесь со Спрингер или могла последовать за нею сюда. Потом, после того как этот человек ее застрелил, он мог незаметно вернуться через кусты к боковой двери и спокойно лежать в постели, когда подняли тревогу. Трудность представляет мотив. Да, – повторил Келси, – именно мотив. Если только здесь не происходит нечто такое, о чем мы не знаем, никакого мотива не видно.
Он вышел из павильона и медленно двинулся назад к дому. Хотя рабочий день уже закончился, старый садовник Бриггз возился на клумбе; он выпрямился, когда инспектор проходил мимо.
– Вы работаете допоздна, – с улыбкой заметил Келси.
– А! – отозвался Бриггз. – Молодые не умеют работать в саду. Приходить в восемь утра и уходить в пять – вот что они считают работой. Нужно следить за погодой, в какие-то дни совсем не стоит появляться в саду, а в другие дни надо работать с семи утра до восьми вечера. Это в том случае, если ты любишь свой сад и гордишься тем, как он выглядит.
– Вы должны гордиться этим садом, – сказал Келси. – В наши дни не увидишь столь хорошо ухоженного сада.
– В наши дни так и есть, – ответил Бриггз. – Но мне повезло. У меня есть сильный молодой парень, который со мною работает. И еще пара мальчишек, но от них мало толку. Большинство мальчишек и молодых парней не хотят заниматься такой работой. Все хотят поступить на завод или стать белыми воротничками и работать в офисе. Не любят пачкать руки доброй землей. Но мне повезло, как я уже сказал. На меня работает хороший парень, который пришел сам и предложил свои услуги.
– Недавно? – спросил инспектор Келси.
– В начале семестра, – ответил Бриггз. – Его зовут Адам. Адам Гудмен.
– Кажется, я его здесь не видел.
– Он сегодня попросил у меня выходной, – объяснил Бриггз. – Я его отпустил. Сегодня работы не слишком много, когда ваши люди топчутся повсюду…
– Кто-нибудь должен был мне о нем рассказать, – резко сказал Келси.
– Что вы имеете в виду – рассказать вам о нем?
– Его нет в моем списке, – сказал инспектор. – То есть в списке работающих здесь людей.
– Ну, вы сможете его увидеть завтра, мистер, – заверил его Бриггз. – Только вряд ли он сможет вам что-то рассказать, я так не думаю.
– Никогда нельзя знать наверняка, – возразил инспектор.
Сильный молодой парень, который предложил свои услуги в начале семестра? Келси показалось, что это первая несколько необычная вещь, на которую он здесь наткнулся.
IVВ тот вечер девочки заполнили зал для молитвы, как обычно, а когда они собрались выходить, мисс Булстроуд подняла руку.
– Мне нужно кое-что сказать всем вам. Мисс Спрингер, как вам известно, вчера ночью убили в спортивном павильоне. Если кто-то из вас слышал или видел что-нибудь на прошлой неделе, нечто имеющее отношение к мисс Спрингер, что вас озадачило, или если мисс Спрингер что-то сказала, или кто-то другой сказал о ней то, что кажется вам имеющим значение, я бы хотела это знать. Вы можете прийти ко мне в гостиную в любое время сегодня вечером.
– Ох, – вздохнула Джулия Апджон, когда девочки вышли, – как бы мне хотелось, чтобы мы действительно что-то знали! Но мы не знаем, правда, Дженнифер?
– Нет, – ответила та, – конечно, не знаем.
– Мисс Спрингер всегда казалась такой обыкновенной, – грустно сказала Джулия, – слишком обыкновенной, чтобы погибнуть так таинственно.
– Я не думаю, что это было так уж таинственно, – возразила Дженнифер. – Просто грабитель.
– Воровал теннисные ракетки, наверное, – с сарказмом произнесла Джулия.
– Возможно, ее кто-то шантажировал, – с надеждой высказала догадку одна из других девочек.
– Чем шантажировал? – спросила Дженнифер.
Но никто не смог придумать никакой причины для шантажа мисс Спрингер.
VИнспектор Келси начал опрашивать сотрудников школы с мисс Ванситтарт. Красивая женщина, подумал он, оценивая ее. Лет сорока или немного старше; высокая, хорошо сложена, седые волосы со вкусом уложены. В ней чувствовалось достоинство и самообладание, и еще, подумал он, она понимает свое значение. Мисс Ванситтарт немного напомнила ему саму мисс Булстроуд: она была типичной школьной учительницей. Все равно, размышлял он, в директрисе было нечто такое, что отсутствовало у мисс Ванситтарт. Мисс Булстроуд обладала качеством неожиданности. А мисс Ванситтарт, чувствовал он, никогда не сделает ничего неожиданного.
Вопросы и ответы следовали по заведенному порядку. Мисс Ванситтарт ничего не видела, ничего не заметила, ничего не слышала. Мисс Спрингер отлично выполняла свою работу. Да, ее манеры, возможно, были чуть резковаты, но не чересчур. Возможно, она не была очень привлекательной личностью, но это и не так уж необходимо для учительницы физкультуры. Фактически даже лучше, чтобы школьные учительницы не были привлекательными. Нельзя позволять девочкам испытывать какие-то чувства к учительницам. И, не сказав ничего ценного, мисс Ванситтарт удалилась.
– Ничего не вижу, ничего не слышу, ни о чем не думаю… как те три обезьяны, – заметил сержант Перси Бонд, который помогал инспектору во время этой беседы.
Келси усмехнулся:
– Почти что так, Перси.
– В школьных учительницах есть нечто такое, что нагоняет на меня тоску, – сказал сержант Бонд. – Я их ужасно боялся, когда был ребенком. Одна была сущим кошмаром. Такая высокомерная и манерная, что невозможно было понять, чему она пытается тебя учить.
Следующей явилась Эйлин Рич. Страшна, как смертный грех, в первое мгновение подумал инспектор Келси. Потом внес поправку: в ней есть определенная доля привлекательности. Он начал задавать обычные вопросы, но ответы получал не такие обычные, как ожидал. После ответа «нет» на вопрос о том, слышала ли и заметила ли она нечто особенное в том, что говорили другие о мисс Спрингер или что сказала сама мисс Спрингер, следующий ответ Эйлин Рич стал для него неожиданностью. Инспектор спросил:
– Кто-нибудь питал к ней личную неприязнь, насколько вам известно?
– О нет, – быстро ответила Эйлин Рич. – Это было бы невозможно. Я считаю, что в этом была ее трагедия. Она была не из тех людей, которых кто-то мог бы ненавидеть.
