Взгляд тигра - Смит Уилбур

– Сам президент меня оправдал, ты знаешь, – крикнул я в ответ.

Дейли разогнулся, с перекошенным от боли лицом и прижатыми к паху руками.

– Это провокация!

У меня оставалось всего несколько секунд. Дейли, раскрыв рот, неуверенными шажками двинулся на меня, размахивая тростью. Голос к нему ещё не вернулся.

– Если он упрячет меня в камеру, то убьёт там…

– Заткнись! – взвизгнул Дейли.

– Он бы не осмелился на такое, если бы президент…

– Молчать! Молчать!

Гибкая трость со свистом рассекала воздух. Дейли умышленно метил по ранам, удары сыпались градом, щёлкая, как пистолетные выстрелы. От немыслимой боли я судорожно корчился и непроизвольно вырывался из рук полицейских, продолжавших меня удерживать.

– Молчать! Убью, сволочь!

Дейли был вне себя от боли и ярости. Он снова замахнулся, и трость глубоко врезалась в незажившую плоть. На этот раз я не смог сдержать крик. Пошатываясь, Дейли отошёл и полез в кобуру за пистолетом.

И тут произошло то, на что я надеялся: Уолли отпустил меня и рванулся вперёд.

– Прекратите!

Он навис над тощим, скрюченным инспектором, разоружил его и отошёл назад с пистолетом в руке.

– Приказываю не мешать! – ощерился Дейли. – Смотри, пожалеешь. Ты обязан…

– Свои обязанности я знаю, инспектор, – с достоинством ответил Уолли. – Убийство заключённых в них не входит. – Он повернулся ко мне: – Вам лучше уйти, мистер Гарри.

– Отпускаешь преступника… Я тебя, парень, в порошок сотру.

– У вас нет ордера на арест, – оборвал его констебль. – Как только президент подпишет ордер, мы доставим мистера Гарри куда следует.

– Черномазый ублюдок! – выругался Дейли.

Уолли посмотрел на меня:

– Уходите! Немедленно…

Дорога домой показалась бесконечно долгой, каждый ухаб болью отдавался в груди. Как показал бурно проведённый вечер, мои подозрения оправдались – то, что лежало на дне у острова Большой Чайки доставит массу неприятностей джентльмену вроде меня, не склонному искать приключений.

Смешно было даже предполагать, что Дейли успокоится. Едва его репродуктивные органы оправятся от потрясения, он снова попытается пустить в ход нехитрое электрическое устройство. Оставалось неясным, действовал ли инспектор в одиночку или за ним кто-то стоял. Я склонялся к тому, что игру он затеял на свой страх и риск.

Оставив пикап во дворе, я через веранду прошёл в бунгало. В моё отсутствие заходила миссис Чабби и навела в доме порядок. На столе в банке из-под джема стояли цветы, а в холодильнике лежали яйца, бекон, хлеб и масло.

Я стащил с себя окровавленную рубашку и бинты. На груди и рёбрах вспухли рубцы от ударов тростью, на раны было страх смотреть. Пришлось принять душ и наложить чистые повязки. Одеваться я не стал, а, пока жарилась яичница с беконом, в медицинских целях налил себе виски.

Усталость помешала расстелить постель – я рухнул поперёк кровати, не зная, смогу ли после всего выйти в ночное плавание по графику, и провалился в сон до восхода солнца.

Наутро я искупался, запил две таблетки болеутоляющего стаканом холодного ананасового сока, съел на завтрак полную сковороду яичницы с беконом и решил, что смогу, хотя на мне живого места не было. В полдень съездил в город, закупил припасы в магазине миссис Эдди и вернулся на пристань.

«Плясунья» покачивалась у причала: Чабби и Анджело были уже на борту.

– Топлива в запасных танках на тысячу миль хватит, – сказал Чабби.

– Грузовые сетки приготовил? – поинтересовался я.

Он утвердительно кивнул.

– Сложил в парусной кладовой.

Сетки понадобятся, чтобы поднять на палубу объёмистый груз слоновой кости.

– Не забудь куртку – ветер поднимается, на воде будет холодно.

– Не волнуйся, Гарри, о себе позаботься. Десять дней назад лучше выглядел. Как себя чувствуешь?

– Прекрасно, Чабби.

– Ну да, как моя тёща, – проворчал он и больше допытываться не стал. – А карабин где?

– В полиции остался.

– Так у нас никакого оружия на борту?

– Оно ещё ни разу не пригодилось.

– Всё впервые случается, – нахмурился Чабби. – Без него голым себя чувствуешь.

Меня всегда потешала его одержимость оружием. Несмотря на объяснения и доказательства противного, Чабби истово верил, что скорость пули и дальность выстрела зависят от силы нажатия на спусковой крючок, и, когда стрелял, очень старался, чтобы пули летели быстро и далеко. Менее надёжная винтовка, чем «Фабрик националь», вряд ли стерпела бы подобное обращение. Вдобавок он никак не мог заставить себя держать глаза открытыми при стрельбе. Однажды с десяти футов, израсходовав полный магазин – двадцать патронов, – он умудрился ни разу не задеть тигровую акулу метров пять длиной. Впрочем, хоть и не снайпер, Чабби Эндрюс от природы обожал всё, что стреляло.

– Рейс непыльный, Чабби, морская прогулка, сам увидишь.

Он скрестил пальцы от сглаза и потащился полировать палубную латунь, которая и без того ослепительно сияла. Я сошёл на берег.

В офисе туристического агентства Фреда Коукера никого не было, пришлось позвонить в колокольчик на рабочем столе. Фред высунул голову из задней комнаты.

– Добро пожаловать, мистер Гарри. – Он был без пиджака и галстука, рукава рубашки закатаны, вокруг пояса – красный резиновый фартук. – Заприте, будьте добры, наружную дверь и проходите сюда.

Задняя комната представляла собой длинный мрачный сарай и резко отличалась от офиса, оклеенного аляповатыми обоями и яркими рекламными плакатами. Вдоль одной из стен громоздились дешёвые гробы. В дальнем конце парковался заезжавший через двойные двери катафалк. В углу, за грязной ширмой, стоял мраморный, как в морге, стол с желобами по краям и выпускным отверстием, через которое жидкость сливалась в ведро на полу.

– Заходите и присаживайтесь. Вон стул. Извините, если за разговорами продолжу работать – обещал выполнить заказ к четырём часам.

На столе лежало хрупкое обнажённое тельце – девочка лет шести, с длинными волосами. Одного взгляда мне хватило. Я передвинул стул так, чтобы видеть только лысую голову Фреда, и закурил сигару. В комнате стоял тяжёлый запах формальдегида, от которого першило в горле.

Коукер заметил, как меня передёрнуло.

– Ничего, мистер Гарри, привыкните.

– Обо всём договорились? – Желания обсуждать его жутковатое ремесло не было.

– Абсолютно, – заверил он.

– С нашим приятелем из форта рассчитались?

– Разумеется.

– Когда вы его видели? – Очень хотелось узнать, что чувствует Дейли после вчерашнего.

– Сегодня утром, мистер Гарри.

– Ну и как он?

– Нормально вроде. – Коукер прервал своё невесёлое занятие и вопросительно посмотрел на меня.

– Он что – стоял, бегал взад и вперёд, танцевал джигу, пел, дёргался?

– Да нет, просто был в отвратительном настроении.

– Ещё бы. – Я рассмеялся, даже боль немного отступила. – Деньги взял?

– Взял.

– Отлично, значит, ничего не меняется.

– Я же сказал – всё на мази.

– Введите меня в курс дела, мистер Коукер.

– Груз заберёте в устье Сальсы, где она впадает в южный проток дельты Дузы. – Я кивнул – подходы и берег там вполне приемлемы. – Опознавательный знак – два фонаря один над другим на берегу, у самого устья. Дважды мигнёте с лодки с интервалом тридцать секунд. Когда нижний фонарь погаснет, бросайте якорь. Понятно?

– Вполне. – Меня всё устраивало.

– Погрузку обеспечат их люди.

– Они знают, что в три начнётся отлив и к тому времени нам нужно уйти из протока?

– Да, мистер Гарри, я предупредил. Всё закончат до двух часов ночи.

– Тогда порядок. А разгружаться где будем?

– В двадцати пяти милях на восток от мыса Растафа.

– Отлично. – Смогу сверять курс по стоящему на мысе маяку – просто и хорошо.

– Перегрузите товар на каботажную шхуну. Опознавательный сигнал тот же – два фонаря на мачте. Два раза мигнёте с интервалом тридцать секунд. Как нижний фонарь потухнет, приступите к разгрузке. Вам помогут пришвартоваться и дадут рабочую силу. Пожалуй, всё.