Ничто не вечно - Шелдон Сидни

Переносить все трудности ей помогали врачи, с которыми она работала. За редким исключением это были самоотверженные люди: они лечили других людей, снимали их боль, спасали их жизни. Пейдж наблюдала те чудеса, которые они творили каждый день, и это наполняло ее чувством гордости.

Труднее всего было работать в палате неотложной помощи, куда стекались жертвы всевозможных аварий и катастроф.

Долгие дежурства и изнурительная работа ложились тяжелейшим бременем на персонал больницы. Процент разводов среди врачей был необычайно высок, а внебрачные связи считались обычным делом. Том Чанг как раз и оказался одним из тех, у кого возникли проблемы в семье. Об этом он рассказал Пейдж, когда они пили кофе.

– Я нормально переношу дежурства, а вот моя жена их не переносит. Жалуется, что теперь совсем не видит меня, что я чужой человек для нашей маленькой дочки. Она права. Я не знаю, что делать.

– А твоя жена была в нашей больнице?

– Нет.

– Почему бы тебе не пригласить ее сюда пообедать, Том? Пусть посмотрит, чем ты здесь занимаешься и как это важно.

Лицо Чанга просияло.

– Отличная идея. Спасибо, Пейдж. Я так и сделаю. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ней. Ты пообедаешь вместе с нами?

– С удовольствием.

Жена Чанга Сай оказалась красивой молодой женщиной – такая классическая красота не увядала с годами. Чанг провел ее по больнице, а потом они вместе с Пейдж обедали в кафетерии.

Чанг рассказал Пейдж, что Сай родилась и выросла в Гонконге.

– Как вам понравился Сан-Франциско? – поинтересовалась Пейдж.

Сай некоторое время помолчала.

– Интересный город, – вежливо ответила она, – но я чувствую себя чужой здесь. Он очень большой и очень шумный.

– Но насколько я понимаю, Гонконг тоже большой и шумный город.

– Я родом из маленькой деревни в часе езды от Гонконга. Там нет шума и автомобилей, все знают друг друга. – Сай посмотрела на мужа. – Том, я и наша дочурка были там очень счастливы. На острове Ллама просто чудесно. Там пляжи с белым песком, маленькие фермы, а по соседству небольшая рыбацкая деревня Сак Ку Ван. Там так тихо. – Голос ее был полон мечтательной ностальгии. – Мы с мужем много времени проводили вместе, как и должно быть в семье. А здесь я его почти не вижу.

– Миссис Чанг, я понимаю, как вам сейчас трудно, но через несколько лет Том сможет открыть частную практику, и тогда у него будет больше свободного времени.

Том Чанг взял жену за руку.

– Слышишь? Все будет хорошо, Сай. Не волнуйся.

– Я понимаю, – ответила Сай, но в ее голосе не прозвучало уверенности.

Пока они разговаривали, в кафетерий зашел мужчина и остановился возле двери. Пейдж был виден только его затылок, но ее сердце учащенно забилось. И тут мужчина обернулся. Это был совершенно незнакомый человек.

Чанг наблюдал за Пейдж.

– С тобой все в порядке?

– Да, – солгала Пейдж. «Я должна забыть его. Все кончено». И все же воспоминания о тех чудесных годах, о радости, наслаждении, любви… «Как я могу забыть все это? Может, уговорить кого-нибудь из здешних врачей сделать мне лобектомию [7]?»

Пейдж столкнулась в коридоре с Хони. Та едва дышала и выглядела озабоченной.

– Что-нибудь случилось? – спросила Пейдж.

– Да нет, ничего. Все в порядке, – натянуто улыбнулась Хони и поспешила дальше.

Хони прикрепили к лечащему врачу Чарльзу Айлеру, про которого в больнице ходила слава очень придирчивого доктора.

Во время первого же обхода он сказал Хони:

– Я ждал, когда мы начнем работать вместе, доктор Тафт. Доктор Уоллис поведал мне о ваших выдающихся оценках в медицинском колледже. Насколько я понимаю, вы намерены специализироваться в терапии.

– Да.

– Очень хорошо. Значит, нам с вами работать еще три года.

Они начали обход.

Первым пациентом был мальчик-мексиканец. Доктор Айлер, игнорируя остальных ординаторов, повернулся к Хони:

– Думаю, вам будет интересен этот случай, доктор Тафт. У больного все классические симптомы: потеря аппетита, веса, металлический привкус во рту, усталость, малокровие, повышенная раздражительность и потеря координации. Каков будет ваш диагноз? – Доктор Айлер улыбнулся, ожидая ответа.

Хони невозмутимо посмотрела на него.

– Ну, диагнозов может быть несколько, не так ли?

Доктор Айлер в изумлении уставился на нее.

– Но это же типичный случай…

В их разговор вмешался один из ординаторов:

– Отравление свинцом?

– Совершенно верно, – подтвердил доктор Айлер.

Хони улыбнулась.

– Разумеется. Отравление свинцом.

– Как вы будете лечить его? – снова обратился к ней доктор Айлер.

Хони вновь уклонилась от прямого ответа.

– Существует несколько способов лечения…

Вмешался еще один ординатор:

– Если пациент подвергся длительному воздействию, то лечение должно быть как при потенциальном заболевании головного мозга.

Доктор Айлер кивнул:

– Правильно. Что мы и делаем. Устраняем обезвоживание и применяем химиотерапию.

Он посмотрел на Хони. Она кивнула в знак согласия.

Следующим пациентом оказался мужчина лет восьмидесяти. Глаза у него были красными, веки слиплись.

– Сейчас мы займемся вашими глазами, – сказал ему доктор Айлер. – Как вы себя чувствуете?

– Ох, не так уж плохо для старика.

Доктор Айлер откинул в сторону одеяло, обнажив распухшие колени и лодыжки пациента. Ступни у него были покрыты ранами.

Доктор повернулся к ординаторам.

– Опухание вызвано артритом. – Он посмотрел на Хони. – В сочетании с ранами и конъюнктивитом. Уверен, вы знаете диагноз.

Хони начала тянуть время.

– Ну, это может быть… понимаете…

– Это синдром Рейтера, – подсказал кто-то из ординаторов. – Случай известный. Обычно сопровождается легкой лихорадкой.

Доктор Айлер кивнул:

– Правильно. – Он посмотрел на Хони: – Каков прогноз?

Но вместо Хони снова ответил все тот же ординатор:

– Прогноз не ясен. Лечение – противовоспалительные средства.

– Очень хорошо, – похвалил доктор Айлер.

Они осмотрели около пятнадцати пациентов, а когда обход закончился, Хони обратилась к доктору Айлеру:

– Могу я поговорить с вами наедине, доктор Айлер?

– Да. Пойдемте в мой кабинет.

Когда они зашли в кабинет и сели, Хони сказала:

– Я понимаю, что разочаровала вас.

– Должен признать, что я был несколько удивлен тем, что вы…

– Я понимаю, доктор Айлер, – перебила его Хони. – Прошлой ночью я глаз не сомкнула. По правде говоря, я была так возбуждена от того, что мне предстоит работать с вами, что… просто не смогла уснуть.

Доктор Айлер удивленно посмотрел на нее.

– О, я понимаю. Не зря же у вас… такие фантастические оценки. Почему вы решили стать врачом?

Хони опустила голову, помолчала немного, потом тихо ответила:

– У меня был младший брат, он попал под машину. Врачи сделали все возможное, пытаясь спасти его жизнь… и я видела, как он умирал. Это тянулось долго, я чувствовала себя такой беспомощной. И тогда я решила посвятить свою жизнь делу помощи больным людям. – У нее на глазах выступили слезы.

«Она такая ранимая», – подумал Айлер.

– Я рад, что мы с вами поговорили.

Хони подняла на него взгляд и сказала себе: «Он мне поверил».

Глава 6

А на другом конце города журналисты и телевизионщики ожидали на улице выхода из зала суда Лу Динетто. И вот он появился, улыбающийся, приветствуя толпу взмахом руки, словно вассал своих подданных. По бокам его сопровождали два телохранителя: высокий худой мужчина по кличке Тень и упитанный здоровяк по кличке Бегемот. Лу Динетто, как всегда, был одет элегантно и роскошно: серый шелковый костюм, белая рубашка, синий галстук и туфли из кожи крокодила. Одежду он шил на заказ, стараясь выглядеть по возможности стройным, потому что был маленького роста, полным и с кривыми ногами. Для прессы у него всегда имелись в запасе улыбка и язвительные шуточки, и журналисты с удовольствием цитировали его. Динетто трижды пытались посадить по различным обвинениям, начиная с поджога и кончая вымогательством и убийством, но каждый раз он оказывался на свободе.