Джорджетт Хейер - Убийство Адама Пенхаллоу
– Только этого не хватало, – вздохнул его брат.
Фейт вспыхнула, но, зная, что Конрад не принимает ее всерьез, не стала возмущаться и сделала вид, будто слушает Майру, болтающую с Кларой.
– Здесь и так уже живет слишком много людей, – проговорила Вивьен, забрав пустую чашку у Юджина и подходя к Кларе за новой порцией чая.
– Спасибо, милая, – тихо проговорил он. – Пожалуйста, поменьше молока, тетя Клара. Ты бы не мог отойти от огня, Ингрэм? Я замерз, а утром у меня возникли симптомы простуды.
– Юджин! Почему ты мне ничего не сказал? – всполошилась Вивьен. – А как сейчас себя чувствуешь? Я заметила, что ты неважно выглядишь, но решила, что ты просто не выспался. Ингрэм, сядь, пожалуйста. Ты закрываешь Юджину тепло!
– Черт бы побрал твоего Юджина с его простудами, – усмехнулся Ингрэм, садясь в кресло рядом с Бартом и вытягивая покалеченную ногу. – Давай сюда десерт, поросенок!
– Юджин, ты же сидишь на сквозняке! – заволновалась Вивьен.
– Да, дорогая, ты права. Но в комнате повсюду сквозняк.
– Сбегайте кто-нибудь и принесите этому неженке теплую шаль, – съязвил Барт. – А может, ему и грелку притащить?
– Нет, дорогой братец, не надо ничего притаскивать, – возразил Юджин, ничуть не задетый этим сарказмом. – Но если кто-нибудь – ты, например – немного сдвинет экран, мне и, возможно, всем остальным будет гораздо уютнее.
– Ну ты и нахал! – выпалил Барт. – Ладно, я согласен!
– Нет, я сама! – вмешалась Вивьен и, поставив чашку, схватилась за каминный экран – массивную четырехстворчатую ширму из эбенового дерева с инкрустацией в виде роскошного павлина.
– Вивьен, не валяй дурака! – воскликнул Барт, поднимаясь с кресла. – Ты же не сдвинешь его с места! Просто парочка вредителей! Куда поставить эту штуку?
– За моим креслом, – распорядился Юджин. – Вот так, отлично. Теперь ты видишь, что я был прав.
– Ты просто ленивая свинья. Заставляешь Вивьен двигать тяжелую мебель и загораживать тебя от сквозняков, – проворчал Барт, возвращаясь в кресло и отбирая у Ингрэма тарелку с десертом.
– Я просто хотел, чтобы ты проявил рыцарство, – улыбнулся Юджин. – С Коном или Ингрэмом этот номер не прошел бы, но у тебя, как я заметил, благородная натура. Могу вознаградить тебя, сообщив новость, которая отвлечет тебя от переживаний по поводу возвращения Клэя. Наш уважаемый родитель решил вернуть Обри в лоно семьи!
– Что? – удивился Барт.
– Он не приедет, – уверенно произнес Конрад. – Здесь для него не тот масштаб.
– Да, но он проигрался, – заметил Барт. – Обри перекроет мне кислород!
– Держу пари, что он не явится, – настаивал Конрад.
– Да куда он денется, ведь у отца скоро день рождения! – напомнил Барт. – Даже Обри не посмеет пропустить такое событие! Если он продулся, тогда точно останется. Рэймонд, правда, что Обри возвращается домой?
Старший брат, только что вошедший в комнату, ответил:
– Насколько я знаю, нет.
– Не много же ты знаешь, – с сарказмом заметил Ингрэм.
– Так попробуй узнать, черт побери! – заявил Барт. – Нельзя допустить, чтобы Обри развращал наши юные души! Подумай о нас с Коном!
Братья захохотали, но Рэймонд даже не улыбнулся. Подойдя к столу, он терпеливо ждал, пока тетка нальет ему чаю.
– Теперь осталось затащить домой Чармин для полного комплекта, – недовольно заметил Юджин. – Ну и денек выдался!
– Похоже, Вивьен права, – сказал Конрад, отрезая себе большой кусок кекса с тмином. – В этом доме слишком много людей.
– Не переживай! Со временем будет меньше! – успокоил Рэймонд.
Вивьен вспыхнула, а ее муж отнесся к его словам благодушно.
– Это в мой огород камешек? – поинтересовался он.
– Да, – отрезал Рэймонд.
– Теперь хоть знаешь, чего ждать! – недобро усмехнулся Ингрэм. – Рэймонд просто переполнен братской любовью.
Тот стоял, помешивая ложечкой чай. Он молча взглянул на Ингрэма, и на скулах у него заходили желваки. Доев десерт, Барт обратил свой взор на блюдо с шафрановым печеньем.
– Рэймонд! Ты что, собираешься выставить всех нас вон, когда старик помрет?
Брат хмуро посмотрел на него.
– Ну ты-то точно останешься. Отец отдает тебе ферму в Треллике, если, конечно, не сваляешь дурака.
Слегка покраснев, Барт пробурчал:
– Не знаю, на что ты намекаешь. Неплохо бы ему поторопиться, вот и все.
– О чем ты, юный Барт? – поинтересовался Ингрэм.
– Не твое дело! – Любовь волнует кровь!
– Ах вот оно что, – разочарованно протянул Ингрэм.
Его отвлекла Майра, которая потребовала, чтобы муж подтвердил, что заведующий пансионом очень высокого мнения о способностях Бертрама, но считает, что сей юный джентльмен должен больше стараться. Далее последовал подробный отчет о спортивных достижениях мальчиков, и Барт незаметно выскользнул из комнаты.
Он нашел Лавди в коридоре наверху. Сидя на подоконнике, она задумчиво смотрела на папоротники, посаженные Кларой. Услышав шаги, Лавди обернулась и томно улыбнулась. Стащив девушку с подоконника, Барт без особых церемоний сгреб ее в охапку.
– Черт возьми, сто лет не виделись уже, – хрипло пробормотал он.
Лавди слегка обмякла в его руках и, приоткрыв рот, поцеловала Барта в губы.
– Да только сегодня утром, – насмешливо промурлыкала она.
– Всего пару минут!
– Полчаса!
– Мало. Я так больше не могу! Пошли в классную комнату.
Втолкнув Лавди в комнату, Барт схватил ее за руку повыше локтя и ногой захлопнул за собой дверь. Она позволила поцеловать себя, но когда Барт толкнул ее на старенькую кушетку, уперлась ему руками в грудь. Не переставая улыбаться, с томным видом чуть заметно покачала головой:
– Нет, Барт, не надо!
– Маленькая чертовка! Да ты меня не любишь совсем!
Лавди быстро чмокнула его в губы.
– Люблю, мой дорогой, но бедную девушку легко обмануть. Ты ведь негодник, мой милый!
Он усадил ее на колени.
– Клянусь, я женюсь на тебе, Лав!
Не пытаясь освободиться, она мягко произнесла:
– Нет.
Его рука, поглаживающая ее бедро сквозь тонкую ткань платья, сжала тугое тело.
– Ты меня с ума сводишь! Сил моих больше нет!
– Мы должны набраться терпения, – заявила Лавди. – Да хватит тебе, Барт, золотко! Ты мне синяков наставишь. Дай мне сесть, как приличной женщине!
Барт отпустил ее, и она стала поправлять платье и растрепавшиеся волосы.
– Из-за тебя меня выставят отсюда без рекомендации, вот чем дело закончится. Нам надо быть осторожнее.
– К черту осторожность! Я сам себе хозяин и делаю что хочу. Если отец не отпишет мне ферму, черт с ним, буду сам зарабатывать. Обойдусь.
– Нет, не обойдешься, – возразила Лавди, ласково сжав в ладонях его руку. – Кто тебя возьмет на работу? Ты шальной, заносчивый. Мы очутимся в богадельне, а еще обещал сделать из меня даму!
Барт ухмыльнулся.
– Рэймонд возьмет меня на конезавод. Уж там-то я ему пригожусь.
– И не мечтай! Только заикнись, что женишься на Лавди Тревизин, и посмотришь, что произойдет! Пока твой отец жив, Рэймонд все равно ничего не сможет сделать.
– Ну, тогда я открою школу верховой езды.
– На какие деньги? Нет, пусть сначала хозяин отпишет тебе ферму, а там поступай как хочешь.
– Но я не могу ждать!
Лавди вздохнула.
– А чего он тянет, не знаешь?
– Кто же может понять моего папашу? Он и сам себя не понимает. Несет какую-то чушь, что я, мол, слишком молод, но дело тут не в этом.
– Сдается мне, он тебя просто на крючке держит, как и Рэймонда. Но ведь отец не вечен, тем более при такой жизни, какую он ведет.
– Послушай, мне надоело прятаться по углам. Лучше уж признаться отцу, и пропади оно все пропадом!
– Подожди еще немного, – взмолилась Лавди. – Мало ли что может случиться, а сейчас его вообще не нужно злить. Его ведь чуть удар не хватил, когда он получил письмо от мистера Обри, мне дядя сказал. Подожди, любовь моя!
– Ты просто не хочешь за меня замуж, – мрачно заявил Барт.
Лавди прижалась к нему плечом.
– Очень даже хочу! Из меня получится хорошая жена, милый Барти, хоть я тебе и неровня. Но всем твоим это вряд ли понравится. Мы должны вести себя осторожно. Если нас разоблачат раньше времени, то меня просто вышвырнут вон, а тебя и близко ко мне не подпустят.
Барт расхохотался и, притянув ее к себе, ущипнул за щеку.
– Плохо ты меня знаешь, если думаешь, что со мной пройдут такие номера! И потом, моих братьев это совершенно не касается.
– Очень даже касается, особенно Конрада. Я его боюсь. Он так смотрит на меня, словно убил бы на месте.
– Что за вздор! Кон? Но он же мой брат-близнец, глупышка!
– Он тебя ревнует.
Барт рассмеялся. Эта идея показалась ему нелепой. Если Кон дуется, значит, он не в духе. Иное объяснение ему в голову не приходило. Когда Лавди предположила, будто Конрад может нашептать про них Пенхаллоу, он заявил:
– Ни за что. На такое даже Юджин не способен. Мы никогда не ябедничали отцу.
