Нил Уайт - Игра на выбывание
Джо закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Этот вопрос ему давно надоел. Всем адвокатам постоянно приходится его слышать, и особенно часто – от полицейских. Джо всегда отвечал по-разному – смотря кто спрашивал. Иногда говорил правду: объяснял, что справедливый суд, где представлены позиции обеих сторон, – первый признак цивилизованного общества. Что бы ни делал Джо, если весомые доказательства вины налицо, преступник окажется за решеткой. Все они, и полиция в том числе, следуют установленным правилам, которые призваны поддерживать порядок. А если Джо хотелось шокировать собеседника, он заявлял, что состязаться с правосудием весело, а остальное ему до лампочки. Но на самом деле Джо так не считал. Иногда, думая о своих подзащитных, он и впрямь не мог заснуть. Ему стыдно было проходить мимо членов семьи жертвы, когда убийца выходил на свободу оправданным. Как бы Джо ни старался, большинство его клиентов в конце концов скатывались на самое дно и теряли свободу. Но Сэму все это говорить нельзя было.
– Ты имел в виду – как я могу защищать убийцу после того, что случилось с Элли? – спросил Джо, вспоминая тот день пятнадцать лет назад. Вот он сидит в окружении открыток, в гостиной натянуты гирлянды с цифрой «18», а потом приезжает полиция, и мама разражается рыданиями.
– Между прочим, тот, кто это сделал, до сих пор на свободе, – заметил Сэм, барабаня пальцами по столику – верный признак, что брат пришел в сильное волнение. – А когда убийцу поймают, он наймет кого-то вроде тебя, чтобы уйти от ответственности.
Джо промолчал. Свои секреты он хранил пятнадцать лет, и сейчас уже слишком поздно что-то менять. Джо отпил еще глоток вина, на этот раз – побольше.
– Я не обязан перед тобой оправдываться, – парировал он. – Думай что хочешь, а я просто помогаю людям.
– Что бы сказал папа, будь он жив?
Джо повернулся к брату. Во взгляде блеснул гнев.
– Тебя не учили, что нечестно бить ниже пояса?
Сэм молча уставился в пол, и Джо прибавил:
– По-моему, тебе пора.
– Мы что, не можем вместе выпить в твой день рождения?
– Ты не за этим пришел.
Сэм бросил на брата суровый взгляд:
– Хорошо, если хочешь, я уйду.
Джо упорно не сводил глаз с канала, а Сэм отодвинул стул.
– Не забывай о семье, – проговорил он на прощание и покинул балкон. Из квартиры донеслись его затихающие шаги. Услышав, как захлопнулась дверь, Джо достал из коробки банку пива и поднял вверх, будто собирался произнести тост:
– С днем рождения, Джо Паркер!
Остаток вечера он посвятил работе. Было уже почти одиннадцать, когда Джо отнес коробку обратно в комнату. И пиво, и вино были выпиты. Джо чувствовал, как его пошатывает, и решил, что с утра непременно отправится на пробежку. Надо, чтобы перед судом в голове прояснилось.
Прочитанное только подкрепило впечатление о деле, сложившееся у Джо после рассказа Ронни. Никаких фактов, одни догадки и предположения. Ни тела женщины, ни тела ребенка не нашли, но улики против Ронни были весомее, чем казалось самому обвиняемому.
Ронни и Кэрри жили на первом этаже викторианского дома, окна там расположены в эркерах, подоконники каменные и очень широкие. Над главным входом – витражи. Фотографы как следует постарались отобразить всю мрачность и убогость тесной квартиры. Спальня всего одна, кроватка Грейс втиснута в угол и стоит впритык с двуспальной кроватью. Гостиная со смежной кухней, прямо из которой можно попасть в крошечную ванную. Двери самые обычные, плоские, никаких украшательств, краска снизу облупилась. Из белых они давно превратились в сероватые.
У гостиной вид был унылый – обшарпанная мебель, все вокруг в коричневых тонах, единственный источник света – окно напротив камина, которое, судя по всему, мыли очень редко, если вообще мыли. В углах виднелись пыль и паутина. На линялом ковре коричневые узоры, на том участке, который задевает дверь, вытерся весь ворс. Кажется, Кэрри пыталась хоть немного украсить квартиру – на старом комоде, покрытом потускневшим лаком, стояла ваза с цветами. Рядом в дешевых рамках были выставлены несколько фотографий Грейс, но снимки выглядели выцветшими – должно быть, от сигаретного дыма. Видимо, присутствие в доме двухлетнего ребенка никого не смущало. В пепельницах высились горы старых окурков, а из мусорного ведра в углу гостиной торчало украшенное красной этикеткой горлышко бутылки из-под водки.
Криминалисты поработали на совесть. Благодаря плоской поверхности отпечатков на двери осталось достаточно, да и обнаружить следы крови не представляло труда. Нападение произошло в дверях спальни – там на дверях обнаружились разводы, которые рассеянный преступник, видимо, проглядел. То же самое с камином, но кроме капель там еще явно присутствовали следы физического контакта, будто Кэрри били головой о гранитный камин. Показания квартирного хозяина были полны деталей и подробностей. Тот всячески подчеркивал, что утренняя ссора выходила за пределы обычных препирательств. Версия обвинения была проста – Ронни убил Кэрри у них в квартире, а потом вывез тело и избавился от него. Оставался один вопрос – где и как? Не оставалось сомнений, что, если удастся найти тело Кэрри, рядом окажется и Грейс.
А тут еще эффектное появление Ронни в полицейском участке, когда он признался в убийстве Кэрри. Этим поступком клиент создал и себе, и адвокату серьезную проблему. Обвинению остается лишь доказать присяжным, что убийство было. Конечно, отсутствие тел несколько усложняет задачу, но присяжные наверняка захотят упечь убийцу за решетку, и такая мелочь им не помешает.
Джо закрыл ведущие на балкон раздвижные двери, заглушая низкий шум потока припозднившихся автомобилей. Теперь единственным источником звука в квартире стал работающий компьютер. Джо подошел к рабочему столу и подвигал мышкой. На экране тут же возник фон – отсканированное семейное фото, его любимое. Здесь они все вместе, отдыхают в Португалии. Вся семья на пляже, в шортах и футболках, позирует на фоне песчаниковых скал Алгарве. Родители улыбаются. Оба положили руки на плечи Элли, а по бокам стоят Джо и Сэм. Джо несколько секунд помедлил, разглядывая фотографию. Хотя он видел ее каждый раз, когда садился за компьютер, разговор с Сэмом пробудил воспоминания о той поездке. Не прошло и года, как Элли погибла.
Глубоко вздохнув, Джо вышел в Интернет. Трезвым он такими вещами не занимался, но алкоголь так и подталкивал найти компанию.
Сайт знакомств. Джо, конечно, зарегистрировался, но игнорировал все предложения встретиться. Но так ему казалось, будто он снова в игре, а большего Джо и не требовалось. Выстраивать отношения он был не готов. Просматривал страницу за страницей, читал анкеты, представлял, как могло бы пройти свидание с той или другой женщиной, и все для того, чтобы ощутить знакомое чувство волнения и предвкушения, которое давно уже его не посещало. Джо встал, собираясь задвинуть занавески, но, подойдя к окну, замер. На другом берегу канала что-то сверкнуло, будто свет фонаря отразился от какого-то металлического предмета. Джо вспомнил мужчину, которого заметил днем в парке. Выключил свет в комнате, чтобы как следует разглядеть, что происходит на улице. Прижавшись лицом к стеклу, Джо различил быстрое движение и отошел от окна. За ним кто-то следил.
Глава 14
Он рыдал так, что толком не слышал обычных утренних звуков. Ни пения птиц, ни громких голосов, ни шума машин. Только собственные повторяющиеся стоны. Он схватился за голову, словно надеясь таким образом защититься от воспоминаний, мучивших его всю ночь. Крики, слезы… Заснуть так и не удалось. Неужели он не сможет обо всем этом забыть и так теперь будет всегда? Разве он хочет слишком многого? Всего-то и нужно, что стереть случившееся из памяти и не страдать от мыслей об их последних минутах. Страх в их глазах. Каждый раз ему хотелось попросить прощения, сказать, что он не хотел, чтобы все обернулось именно так, но какой смысл говорить об этом в последние несколько секунд? Он жаждал тишины, но напрасно. Его пугали не только воспоминания, но и возбуждение, которое он испытывал, стоило задуматься на эту тему. После нескольких часов размышлений о прошлом оно дразнило его всю ночь. Он не должен рассуждать таким образом, поскольку это лишало его даже последней радости. Но все это неправильно. Произошло слишком многое. Он превратился в настоящего монстра.
Он пытался найти избавление в приятных фантазиях, но вскоре они сменялись стыдом и отвращением. Он называл это мертвой фазой – когда страсть развеялась, и оставался только страх перед разоблачением и раскаяние.
Пытаясь отвлечься, он смотрел на холодный, резкий дневной свет, медленно ползущий к нему, точно перст правосудия. Он натянул на плечо одеяло и, свернувшись в клубок, попытался хоть ненадолго уснуть. Но, глядя в стену, понимал, что сегодня ни о каком сне не может быть и речи.
