Хижина в горах - Браун Сандра

– Ты прирожденный умелец?

– Я справляюсь.

Он, несомненно, скромничал, потому что у него отлично все получалось. Ему приходилось жить так, как он жил, один, в уединении, полагаясь только на самого себя.

Джеф не смог бы повернуть термостат на тостере, куда уж там починить его. Нет, нечестно так о нем думать. От него никогда не требовалось чинить бытовые приборы. Он бы удивился, узнав, что Эмори это показалось бы милым, пусть даже у него ничего бы не вышло.

Кстати, она никогда не просила мужа помогать по дому. Возможно, ей следовало это сделать. Если бы она не была настолько самодостаточной и обращалась бы к Джефу с мелкими просьбами, может быть, они были бы счастливее.

Разлад между ними начался год назад, когда он не сумел стать партнером в той инвестиционной фирме, в которой он работал. Джеф делал вид, что ему все равно, хотя Эмори знала, что для него это стало огромным разочарованием и ударом по его «я».

Желая поддержать его, Эмори начала намеренно звонить ему в течение дня, иногда по каким-нибудь пустякам, просто чтобы дать ему понять, что она о нем думает. Но это не только не взбодрило его, казалось, повышенное внимание только раздражает его. В какой-то момент муж даже попросил ее – с ледяной холодностью – прекратить опекать его.

Пытаясь наладить их отношения, Эмори сменила тактику. Она принялась предлагать какие-то развлечения на выходные с таким расчетом, чтобы это интересовало Джефа. Дегустация вин в долине Напа. Фестиваль независимых фильмов в Лос-Анджелесе. Номер в гостинице и завтрак во Французском квартале.

Ее идеи были встречены либо прохладно, либо с откровенной насмешкой. Их сексуальная жизнь как-то еще теплилась до тех пор, пока Джеф не пожаловался на ее нерегулярность, хотя в то же самое время он перестал быть ее инициатором. Гордость не позволяла Эмори попытаться соблазнить его. Они оказались в безвыходном положении. Трещина между ними продолжала шириться. Месяцы нарастающего напряжения вылились в скандал по поводу того, что Джефу безразличен грядущий марафон. Это было благотворительное мероприятие с целью сбора средств, инициатором которого была Эмори. Она же помогала организовать этот марафон. Джеф не только не проявил никакого интереса, но и отнесся к событию враждебно, заявив, что жена «одержима» этим марафоном.

Его неприятие того, что было настолько важно для нее, стало симптомом его эмоциональной холодность в целом. Когда Эмори заговорила об этом за обедом в последний четверг, ситуация быстро стала взрывоопасной.

Но она не сказала мужу, что догадывается о его неверности. Это она оставила при себе. Ведь когда у мужчины страдает его эго, то разве не в сексуальных авантюрах он ищет утешения?

Но у Эмори не было доказательств для таких обвинений, поэтому она промолчала. Она уехала в пятницу днем, сердитая, но с надеждой на то, что ночь вдали от дома поможет ей привести мысли в порядок и, честно говоря, поможет собраться с силами, чтобы сохранить их брак.

Эмори не рассчитывала упасть и получить сотрясение мозга, не предполагала, что ее «спасет» безымянный мужчина, который, даже не прикоснувшись к ней, пробудил накануне вечером больше сексуального желания, чем Джеф за весь прошедший год.

– Ты замерзла?

Его вопрос прервал размышления Эмори.

– Что?

– Ты растираешь плечи. Тебе холодно?

– Нет.

Мужчина оставил разобранный тостер, встал и направился к камину. Когда поленья, которые он подбросил в огонь, загорелись, он поставил на место экран и жестом пригласил Эмори подойти.

– Двигайся ближе. Грейся.

– Кто привозит тебе дрова?

– Никто. Я сам рублю.

– Ты ходишь в лес и валишь деревья?

– Люди это делают, знаешь ли.

Никто из ее знакомых этого не делал. Все заказывали дрова у поставщика – их привозили и складывали – или покупали небольшие вязанки в супермаркете вместе с хлебом и молоком.

Довольный тем, что свежие дрова разгорелись, мужчина вернулся к столу, взял солнечные очки Эмори и передал их ей.

– Клей высох. Думаю, будет держаться.

Она проверила дужку на прочность.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Твои руки кажутся слишком крупными для такой мелкой работы. Я бы и не подумала, что ты настолько ловкий.

– Я могу быть ловким, когда обстоятельства того требуют.

Эмори поняла, что его забавляет ее неожиданный комплимент, и он доволен собой, потому что сумел удачно ответить. Отвернувшись от него, она сунула очки в карман рубашки. Мужчина сел к столу и снова начал возиться с тостером, явно совершенно довольный собой. Эмори вдруг показалось, что ее кожа ссохлась.

– Неужели это не сводит тебя с ума?

– Что?

– Тишина. Одиночество.

– У меня в ноутбуке есть музыка.

– Мы могли бы немного послушать?

– Отличная попытка, Док, но у тебя ничего не выйдет.

Эмори мерила шагами комнату.

– Разве скука не заставляет тебя развлечься?

– Мне никогда не бывает скучно.

– Как такое возможно? Чем ты занимаешься целый день? То есть когда не чинишь мелкие бытовые приборы?

Эмори хотелось обидеть его, но он не обиделся.

– Проектами.

– Например?

– Я строю сарай для моего пикапа.

– Сам?

– Это не слишком сложно, но я человек придирчивый, поэтому уходит много времени. Я надеялся закончить его до наступления зимы, – он бросил взгляд за окно. – Но не успел.

– Чем еще ты занят?

– Я мастерю книжные полки.

– И все? Это все, что ты делаешь? Бесцельно слоняешься по дому и вносишь мелкие улучшения?

– Я охочусь, пусть и не часто. Иногда хожу на рыбалку.

– Когда тебе надоедает оленина.

– Нет, я не люблю рыбу, поэтому всегда выбрасываю улов обратно. Много хожу пешком. Здесь великолепные пейзажи. Мне случается ночевать в палатке, но я предпочитаю мою постель спальному мешку.

– Значит, ты не против комфорта.

Мужчина ответил с полуулыбкой:

– Нет. Я люблю горячий душ и горячий кофе.

Эмори огляделась по сторонам, пытаясь оценить небольшое пространство, в котором он жил.

– Не могу представить себя запертой здесь, тем более, если мне нечем заняться.

– Я должен кое-что сделать. И я это делаю.

– Чинишь старый тостер?

На этот раз он не отреагировал на ее подколку. Откинувшись на спинку стула, он задумчиво смотрел на нее, постукивая маленькой отверткой по ладони.

– Есть и другие вещи, которые нуждаются в ремонте.

– И что будет, когда их больше не останется?

– Не думаю, что такое случится.

Более чем напуганная его тоном, предупреждавшим: «не переступай черту», Эмори сделала круг по комнате, подошла к одному из окон и отодвинула занавеску, чтобы посмотреть на улицу. Снегопад только усилился.

– Как далеко отсюда до Дрейкленда?

– Расстояние больше марафонской дистанции. Говорю на тот случай, если ты решишь бежать всю дорогу.

– Я провела там вечер пятницы, но почти не видела город. Он красивый?

– Почти цивилизованный. Есть сетевые магазины и кинотеатр с несколькими залами.

Она проигнорировала его сарказм.

– Как часто ты там бываешь?

– В кинотеатре?

– В городе.

– Езжу, если мне что-то нужно, и когда захочется ехать.

– Ты встречаешься с друзьями?

– Леди в пончиковой всегда со мной разговаривает. Она знает меня в лицо.

– Но не знает твоего имени.

Мужчина ничего не сказал.

– Нет друзей. Нет ничего… – Эмори не нашла подходящих слов и вернулась к камину и села. – Как ты зарабатываешь на жизнь? За что тебе платят?

– Мне хватает.

– Это не ответ.

– Я могу купить себе одежду и еду, но больших денег у меня нет, – помолчав, он добавил: – Не то что у тебя.

– У меня нет огромного состояния.

Он поднял одну бровь.

– Богатство относительно, – раздраженно сказала она. – И потом, откуда ты…

Эмори замолчала и посмотрела на ноутбук, стоявший на придиванном столике под лампой.

– Ты меня проверял?

– В тот день, когда принес тебя сюда.