Горечь моей надежды - Льюис Сьюзен

Она взяла ее за руку.

– Наверно, ты права, но прежде, чем я так поступлю…

Алекс встала, подошла к двери, однако снова вернулась.

– Согласись, что я все испортила, – сказала она. – Для нас с тобой. Я была полной дурой, но теперь уже ничего не поделаешь. Отилия у меня уже больше недели. Я лгала полиции, собственной сестре, Томми – всем, кого знаю. То, что Отилия для меня все на свете, то, что со мной ей было бы лучше всего, ничего не значит. Меня просто не станут слушать, когда узнают, что я похитила ребенка. Да, вот так забрала ее с собой, и она все это время была у меня. Даже Вэл, при всей ее доброте, займет сторону моих обвинителей и будет права. Потому что украсть ребенка у родителей – преступление, даже если эти родители – Брайан и Эрика Уэйд.

– Безусловно, согласно букве закона, ты не должна была этого делать, – сказала Анна, – но ведь ты, как никто другой, знала, что творилось в этом жутком доме.

– Мама, пойми, это никому не интересно. Наоборот, это лишь во сто крат увеличит мою вину – ведь я знаю правила. Я та, кто должен зорко следить за их исполнением. И если такие люди, как я, начнут сами их нарушать, что мы получим?

От Анны не ускользнуло, что Алекс впервые назвала ее мамой, и хотя ей это было приятно, виду она не подала.

– В данном случае, – мягко возразила она, – мы имеем маленькую девочку, которую спасла та, которая ее любит всей душой. И вот теперь эта маленькая девочка, мирно спящая наверху, вполне довольна жизнью и никуда не желает уезжать из этого дома. Ей хочется лишь одного: чтобы, просыпаясь, она могла каждое утро видеть тебя.

Алекс была благодарна матери за понимание, хотя это, как ни странно, доставляло ей новые душевные муки.

– Она еще слишком мала, чтобы к ее мнению прислушались, – сказала она, из последних сил сдерживая слезы. – И даже если бы и приняли во внимание, это не снимет с меня ответственности за то, что я сделала.

– Верно, – нахмурилась Анна.

– Прости, – давясь слезами, прошептала Алекс. – Прости. Мы только-только начали узнавать друг друга, начали строить планы на будущее, и теперь мне уже никогда не побывать в Новой Зеландии. Потому что меня в любом случае ждет тюрьма. Но, боже, что же будет с Отилией? Мне больше не позволят даже взглянуть на нее! Но разве ей это поможет? Ведь мне хотелось одного – помочь ей, а вместо этого я все испортила.

– Давай пока не будем думать об этом, – сказала Анна, обнимая ее. – Утро вечера мудренее.

– Ну как ты не понимаешь! – воскликнула Алекс. – Если ты прямо сейчас не обратишься в полицию, тебя ждут не меньшие неприятности, чем меня!

– Тебе не кажется, что это уже мои проблемы? – мягко возразила Анна. – Так что давай немедленно ложись спать, чтобы, когда Отилия проснется, быть свежей как огурчик. Я же пойду схожу за чемоданом.

Алекс спала плохо. Почти всю ночь она пролежала с открытыми глазами, глядя на личико спящей Отилии и мысленно готовя себя к скорому расставанию с ней. Однако, когда утром Анна внесла к ней в спальню поднос с завтраком, она почувствовала, что голова ее прояснилась.

– Нанна! – радостно воскликнула Отилия, когда Анна поставила поднос в изножье кровати.

– Как твои дела сегодня утром? – с улыбкой спросила ее Анна. Разве можно без улыбки смотреть на это милое крошечное создание?

Отилия покосилась на Алекс.

– Давай, ведь ты умеешь, – мягко сказала та.

– Хорошо, – объявила Отилия с веселым смешком. – И у Ботика тоже, – добавила она, приподнимая плюшевого медвежонка.

– Это самое главное, не так ли? – поддразнила ее Анна. – Скажи, он хорошо спал?

Отилия кивнула и прижала его к себе.

– Он любит сказки, – сообщила она.

– Вот как? И какая же его любимая?

Отилия снова посмотрела на Алекс.

– Ты ведь знаешь, – сказала та.

– «Винни-Пух и Пятачок», – заявила Отилия и расплылась в довольной улыбке. От радости Алекс была готова задушить ее в объятьях.

– А ты сама? – спросила она у Анны. – Ты хорошо спала? Мне показалось, ты вставала ночью.

– Извини, если я тебя разбудила, – сказала она и, сев рядом с ними, погладила Отилию по щечке. – Какая ты у нас красотуля! – добавила она, обращаясь к девочке. – Просто загляденье, а не девочка!

– И Ботик тоже, – ответила Отилия. – Он не девочка.

Анна рассмеялась. Алекс же еще крепче прижала к себе Отилию.

– Сегодня днем я встречаюсь с адвокатом, – сообщила она матери. Та от удивления даже раскрыла рот.

– Это брат… одной моей знакомой, – пояснила Алекс. – И он предложил свою помощь.

– Он в курсе? – спросила Анна, удивившись еще больше.

– Разумеется, нет, но я подумала… Сказать по правде, я не знаю, что я подумала. Наверное, что он сможет помочь мне избавиться от прессы. Но это такая наивность с моей стороны, не правда ли?

– Возможно, – согласилась Анна. – Для этого тебе придется поведать репортерам еще одну скандальную историю.

Алекс задумчиво посмотрела на Отилию.

– Тогда ее имя наконец исчезнет с первых страниц и все примутся пережевывать новую информацию… Пока она не найдется, – Алекс сглотнула застрявший в горле комок. Страшно представить, во что это может вылиться для них обеих.

Анна взяла ее за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.

– Ночью у меня состоялся долгий разговор с Бобом. Кажется, теперь я знаю, что нам делать.

На часах было без нескольких минут два, когда Мэгги Фенн открыла кухонную дверь. Не успела Алекс открыть рот, чтобы поздороваться с ней, как Мэгги уже втащила ее внутрь.

– Все хорошо, – подбодрила она гостью. – Я так рада тебя видеть. Боже, страшно даже представить, через что тебе пришлось пройти! Неужели нельзя переключить внимание на поиски пропавшей девочки, а тебя наконец оставить в покое, хотела бы я знать!

Алекс же подумала про себя: ну почему я сразу не привезла Отилию сюда? Нет, конечно, это противоречило бы всем правилам, но, по крайней мере, неприятностей точно бы было меньше. И если кто-то и мог окружить Отилию заботой и любовью, так это Мэгги. Кстати, может быть, еще не поздно. Иное дело, что власти вряд ли прислушаются к голосу той, кто, по сути дела, нарушив профессиональный долг, фактически похитила ребенка у законных родителей. Ведь, что ни говори, а это похищение, за что по закону полагается семь лет тюрьмы. Хорошо, если ей еще не припишут преступный умысел. Страшно подумать, какой срок ей могут дать в таком случае.

– Привет, Алекс! – поздоровался с ней Энтони Гудмен, поднимаясь ей навстречу, когда Мэгги провела ее в уютную гостиную. И пусть за окном по лужам хлестал дождь, здесь было тепло и ярко пылал камин.

Алекс поздоровалась с ним за руку и даже вымучила улыбку. Встретившись с Энтони взглядом, она вспомнила, каким красавцем он показался ей во время их двух предыдущих встреч. Впрочем, и сейчас тоже. И дело не только во внешности, но и в исходившей от Энтони ауре – такой сильной и такой теплой. Это был умный, уверенный в себе человек, знающий, как разрешить любую проблему.

Кроме этой.

Знай он всю правду – или если не он, то его сестра, – что бы они подумали о ней в таком случае? К собственному стыду, Алекс ощущала себя преступницей и лгуньей. Это были честные, порядочные люди, которые безоговорочно верили ей. Ей же не хотелось терять ни их дружбу, ни эту веру.

Пока Мэгги разливала по чашкам чай, который уже ждал их на столе, они говорили про поиски пропавшей девочки, а также про тот шок, который пережила вся страна, когда стало известно о существовании разветвленного интернет-сообщества педофилов.

– Только что передавали новости, – сообщила между тем Мэгги. – Помимо прочих пунктов обвинения, Брайану Уэйду хотят вменить в вину предварительный сговор и причастность к похищению ребенка.

Алекс едва не поперхнулась чаем.

– Думаю, это вряд ли радикальным образом скажется на приговоре, – сказала она, не поднимая глаз. – Одного сексуального насилия над ребенком хватило бы, чтобы до конца дней упечь его за решетку. А тут еще убийство жены.