Горечь моей надежды - Льюис Сьюзен

В следующий момент на экране возник вид сада позади дома Уэйдов, сделанный с высоты птичьего полета. Впрочем, разглядеть что-либо все равно было нельзя, так как и там была возведена белая палатка, покрывая собой внушительную территорию.

– Небольшое строение в левой части экрана, – продолжал между тем репортер, – это сарай, в котором располагалась студия Брайана Уэйда. Здесь же он творил и свои самые черные дела.

Мэгги в ужасе зажала ладонью рот. За столом напротив нее сидела София. Взгляд девочки тоже был прикован к экрану телевизора. Обеим было страшно представить, что может обнаружиться в неглубокой могиле, которую в данный момент откапывали полицейские.

– Известно, где сейчас Алекс? – спросил Энтони, брат Мэгги, входя к ним в кухню.

– Примерно час назад показали, как ее ведут в полицейский участок, – ответила Мэгги. – Однако потом было сказано, что ее отпустили домой.

– От нее пока никаких вестей?

Мэгги покачала головой.

– Я оставила ей несколько сообщений, – она не договорила, потому что репортер затараторил снова.

– Нам только что стало известно о сделанной в саду находке…

– О боже, – прошептала Мэгги, не уверенная в том, хочется ли ей слушать дальше.

– Ларри, вы можете сказать нам, что именно там было найдено? – поинтересовалась ведущая в телестудии.

– Пока нет, Эрин, но, насколько мы можем судить, там сейчас что-то происходит… Нас попросили отойти дальше, потому что туда сейчас дополнительно направились с полдесятка детективов.

– О боже, только не это, – пробормотала Мэгги, зная, что ее ужас разделяет сейчас как минимум полстраны. – Только не она, прошу тебя, господи, только не она!

Энтони обнял ее за плечи.

– Коронер уже там, – продолжил между тем репортер, – что теоретически подтверждает наши самые худшие опасения. Если в могиле, которую, предположительно, выкопал сам отец, обнаружится тело девочки, этот день станет днем траура для всех нас.

– Скажите, известно, где сейчас находится Брайан Уэйд? – поинтересовалась ведущая в студии, когда на экране вновь возникла картинка дома, рядом с которым небольшая кучка полицейских пыталась сдержать натиск репортеров.

– Думаю, он по-прежнему находится в управлении полиции в Кестерли, – было сказано в ответ. – Как известно, в понедельник ему были предъявлены обвинения в убийстве супруги Эрики Уэйд. Он остается под стражей, начиная со вчерашнего дня, когда он предстал перед местным судом. Обычно в таких случаях подозреваемых помещают в тюремную камеру, но поскольку поиски Отилии продолжаются… Минуточку, Эрик, кажется, здесь происходит что-то интересное…

Камера взяла крупным планом дом: на крыльцо вышел старший следователь Теренс Гулд и что-то сказал представителю по связям с общественностью.

– Похоже, сейчас будет сделано заявление для прессы, – произнес репортер. – Да-да, это только что подтвердилось. Старший следователь Гулд, которые возглавляет расследование, в ближайшие минуты сделает официальное заявление.

– Ларри, скажите, Брайана Уэйда привозили домой после ареста? – спросила ведущая в студии.

– Думаю, что нет.

– И ему пока не предъявлено никаких обвинений по поводу исчезновения его дочери?

– По-видимому, еще нет. Зато доподлинно известно, что ему предъявлены обвинения в сексуальном насилии по отношению к ребенку благодаря информации, которая обнаружилась в тот день, когда в доме было найдено тело убитой им жены. Нам также сообщили, что в самое ближайшее время будут произведены аресты в разных частях страны, что также связано с полученной информацией.

– Скажите, вы знаете, что это за информация?

– Лишь то, что она поступила по электронной почте и из нее можно сделать вывод о существовании широкой интернет-сети педофилов, в которой предположительно состоял и Брайан Уэйд. Ходят слухи, – подчеркиваю, это всего лишь слухи, – что отдельные материалы содержали кадры играющих детей, сделанные в начальной школе Кестерли. Той самой, где Брайан Уэйд работал заместителем директора. Сейчас с учениками и их родителями беседуют представители полиции и психологи. Тем не менее известно, что эти материалы не содержат никаких кадров сексуального насилия.

– А Отилия? Там есть кадры с ее участием?

– К сожалению, есть, и они в высшей степени откровенные. Другие подробности полиция разглашать не намерена.

– Думаю, это те подробности, которые нам всем лучше не слышать, – мрачно прокомментировала ведущая в студии.

– Полностью согласен. Кстати, похоже, что старший следователь Гулд готов сделать заявление.

В кадре тотчас возник крупный седовласый мужчина лет пятидесяти: пронзительные, близко посаженные глаза, резко очерченные скулы, исполненный уверенности голос.

– Со смесью сожаления и облегчения могу сказать вам, – заявил он, – что сегодня мы обнаружили некоторое количество улик и вещественных доказательств совершенных преступлений. Главным образом это намеренно поврежденный компьютер и фотографическое оборудование и все, что с ними связано. Это означает, что поиски Отилии Уэйд продолжаются как здесь, в доме и на прилегающем к нему участке, так и повсюду в нашем регионе.

– Что вы можете сказать про водителя серебристого «Рено», который выехал от дома в воскресенье вечером?

– Мы все еще надеемся его обнаружить, – ответил Гулд.

– Скажите, а правда, что социальный работник, которая вела эту семью, временно отстранена от работы? – выкрикнул другой голос.

– Думаю, что так и есть, однако вам лучше задать этот вопрос социальным службам, а не полиции.

– Но она тоже дает показания?

– Разумеется, и она очень нам помогла. Теперь прошу меня извинить, – проигнорировав залп обрушившихся на него вопросов, он шагнул вслед за офицером по связям с общественностью в дом и закрыл за собой дверь.

Мэгги судорожно вздохнула.

– По крайней мере, тело не найдено, – сказала она. – Хотя кто знает, к лучшему это или нет.

– А я считаю, что он ее замочил, – с жаром заявила София. – Вы видели его снимки? Он такой противный. От такого можно ждать чего угодно.

– Да, но где он в таком случае спрятал тело? – тихо спросила Мэгги.

– Похоже, сейчас покажут Алекс, – сообщил им Энтони.

– Кажется, она возвращается домой, – вещал с экрана репортер. – Да-да…

Камера задергалась, изображение запрыгало. Репортерская орда как по команде устремилась к темно-серому «БМВ», который показался на дороге, что вела к склону холма от деревни. Как только машина остановилась рядом с домом, несколько полицейских тотчас же оттеснили репортеров назад. Задняя дверь автомобиля открылась, и из нее вышла женщина-полицейский – высокая, в темно-синем костюме, с коротко стриженными волосами и неулыбчивым лицом. Вслед за ней, пошатываясь, показалась Алекс – усталая и испуганная. На нее тотчас, грозя сбить с ног, обрушился шквал вопросов.

– Вы считаете себя ответственной за случившееся?

– Вы могли бы это предотвратить?

– Вам было известно о сексуальном насилии над ребенком?

– Это правда, что вас отстранили от работы?

– Почему социальные службы отказываются давать комментарии?

– Бедняжка, – прошептала Мэгги со слезами в голосе. София сочувственно взяла ее за руку.

Сопровождаемая детективом и полицейским в штатском, Алекс прошла сквозь толпу к входной двери. На крыльце, втянув голову в плечи, чтобы не попасть в объективы камер, она стала рыться в сумочке в поисках ключей.

Между тем голос за кадром продолжал:

– За эти дни Алекс Лейк вызывали для дачи показаний уже в третий раз. Однако, каков бы ни был результат расследования, уже сейчас можно сказать, что мы имеем дело с вопиющим случаем халатности со стороны социальных служб и, в частности, молодой женщины, которую вы сейчас видите на своем экране.

– Как только у них язык поворачивается говорить такое! – возмутилась Мэгги.

– Да он просто гнусный ублюдок, – ответила София. – А она молодчина! Лучший социальный работник в этом городе! Второй такой, как Алекс, больше нет. Я уж насмотрелась всяких.