Джозефина Тэй - Мистификация. Загадочные события во Франчесе
Она показала ему маленькую, очень грязную белую картонную коробочку, в которой лежали часы с голубым эмалевым циферблатом и бумага, в которую они были завернуты. Это была розовая папиросная бумага с круглым штампом и надписью: Трансвааль, Солнечная Долина, в которой раньше, судя по всему, был завернут апельсин. На клочке бумаги печатными буквами было написано: МИНЕ ОНИ НИ НУЖНЫ.
— Как вы думаете, с чего вдруг она сделалась такой щепетильной? — спросила Марион.
— Не думаю, что дело в этом. Я даже представить себе не могу, чтобы эта особа рассталась с тем, на что положила глаз.
— Однако она их прислала.
— Нет, это не она, а кто-то другой. Тот, кто крайне напуган. Да еще и с зачатками совести. Если бы Роза Глин захотела от них избавиться, она бы взяла и бросила их в пруд. Но некто Икс хочет избавиться от часов, да еще и вернуть их законному владельцу. Этот Икс мучается угрызениями совести и очень боится. Кто, по-вашему, мучается угрызениями совести из-за вас? Может, Глэдис Риз?
— Да, вы правы насчет Розы. Я и сама должна была догадаться, что это не ее работа. Она бы никогда их не вернула. Она бы скорее раздавила их каблуком. Вы думаете, она их отдала Глэдис Риз?
— Тогда многое встает на свои места. Хотя бы, как Роза сумела заставить ее прийти в суд и дать под присягой показания, подтверждающие историю с криками на чердаке. Я хочу сказать, ведь у Розы была на руках украденная вещь. Вряд ли Роза смогла бы носить часы, которые Стейплы могли не раз видеть у вас на руке. Скорее всего, она сделала «щедрый» жест и подарила их подруге, сказав что-нибудь вроде: «Я нашла эту вещицу», А откуда эта Риз?
— Точно не знаю, может, вообще не из наших краев. Но она работает на дальней ферме, той, что за фермой Стейплов.
— И давно?
— Не знаю, по-моему, не очень.
— Значит, она спокойно могла носить новые часы. Да, я думаю, это Глэдис прислала часы. Я еще ни разу в жизни не видел свидетеля, который с такой неохотой давал бы показания, как Глэдис в понедельник. Раз Глэдис все-таки вернула вам часы, еще не все потеряно.
— Однако она дала ложные показания, — сказала миссис Шарп. — Даже такая кретинка, как Глэдис Риз, должна смутно догадываться, что британское правосудие этого не одобряет.
— Но она может заявить, что ее принудили к этому, если ей подсказать.
Миссис Шарп внимательно взглянула на Роберта:
— Скажите, а в британском законодательстве есть какие-либо положения относительно тайного давления на свидетеля?
— Сколько угодно. Но я вовсе не собираюсь оказывать на нее давление.
— А что же тогда вы собираетесь делать?
— Мне надо подумать. Ситуация весьма сложная.
— Мистер Блэр, я никогда не могла разобраться в хитросплетениях закона, и вряд ли когда сумею, но я очень надеюсь, что вы не сделаете ничего такого, что можно расценить как неуважение к суду или еще что-нибудь в этом роде? Я представить себе не могу, что бы мы делали без вашей поддержки.
Роберт сказал, что не собирается делать ничего предосудительного, он безупречный поверенный с незапятнанной репутацией и высокими моральными принципами, и у нее нет никаких оснований беспокоиться на свой и его счет.
— Если мы сумеем опровергнуть показания Глэдис Риз, а, значит, и Розы, то поставим под сомнение всю их версию. Ведь это их самые ценные показания — что Роза говорила про крики у вас на чердаке еще до того, как против вас выдвинули обвинение. Вы, вероятно, не видели, какое было выражение лица у Гранта, когда Роза давала показания. Да, для работы в уголовном розыске, брезгливость серьезный недостаток. Наверно, очень печально, когда все дело зависит от такой гнусной особы. Ну, мне пора. Вы позволите мне взять с собой коробочку с запиской?
— Как это вы сразу поняли, что Роза никогда не вернула бы часы? — сказала Марион, протягивая ему коробку с запиской. — Вам следовало бы стать детективом.
— Или гадалкой. Все выводится на основании яичного пятна на жилете. До свидания.
Роберт возвращался в Милфорд, целиком поглощенный новой версией. Конечно, она решала не все проблемы, но во всяком случае давала надежду.
В конторе его ждал Рамсден — длинный, худой и мрачный.
— Я пришел к вам, мистер Блэр, потому что есть вещи, которые неудобно говорить по телефону.
— Слушаю вас.
— Мистер Блр, вы попусту тратите деньги. Вы знаете, сколько белых людей живет на земном шаре?
— Нет, не знаю.
— И я не знаю. Но вы меня просите выследить эту девушку среди всего белого населения земного шара. С этой задачей не справятся за год пять тысяч сыщиков. А может статься так, что все обнаружится завтра. Это вопрос чистой случайности.
— А разве бывает по-другому?
— Бывает. Сначала у нас был шанс. Мы искали ее в наиболее вероятных местах: на вокзалах, в аэропортах, бюро путешествий, наиболее известных местах, где принято проводить «медовый» месяц. И я не тратил ни время, ни деньги на разъезды. У меня есть связи во всех больших и многих не очень больших городах, и я просто отправлял туда запрос: «Сообщите, не останавливалась ли у вас в отелях такая-то девушка с мужчиной», и через несколько часов у меня уже был ответ. Из любого конца Англии. Ну а теперь нам осталось всего ничего — прочесать весь остальной земной шар. А я не хочу тратить попусту ваши деньги, мистер Блэр. Но именно этим я вынужден заниматься.
— Вы хотите сказать, что отказываетесь на нас работать?
— Нет, так я вопрос не ставлю.
— Вы считаете, что я сам должен отказаться от ваших услуг, так как вы не справились с задачей.
При слове «не справились» мистер Рамсден нахмурился.
— Просто мы бросаем деньги на ветер. Это не деловое предложение, мистер Блэр. У нас один шанс на миллион.
— Ну что же, кажется, у меня есть для вас одно предложение, которое должно вам понравиться. — Он достал из кармана коробочку. — В понедельник на суде давала показания некая Глэдис Риз. Ее роль заключалась в том, чтобы подтвердить, что ее подруга Роза Глин говорила ей про крики на чердаке. Она дала показания, но, как бы это сказать, не слишком убедительно. Она явно нервничала, говорила неохотно и чувствовала себя не в своей тарелке — в отличие от ее подруги Розы, которая наслаждалась от всей души. Один мой коллега сделал предположение, что Роза силой заставила ее прийти в суд, что сначала показалось мне маловероятным. Однако сегодня утром мисс Шарп по почте получила вот в этой коробочке часы, которые у нее украла Роза, и написанную печатными буквами записку. Роза никогда не вернула бы часы — у нее нет ни стыда, ни совести — и не стала бы писать записку, так как не в ее интересах отказываться от своих показаний. Таким образом, напрашивается вывод, что часы оказались у Глэдис — Роза все равно не могла бы их носить, так как их могли узнать — и именно таким образом Роза заставила ее подтвердить свои показания.
Он сделал паузу, чтобы дать возможность Рамсдену высказать свое мнение. Рамсден кивнул молча, но с очевидным интересом.
— В данный момент мы не можем иметь дела с Глэдис и пытаться ее в чем-то убедить — нас тут же обвинят в оказании давления на свидетеля. То есть мы не можем заставить ее отказаться от своих показаний до выездной сессии суда присяжных. Кевин Макдермот, пожалуй, смог бы этого добиться настойчивыми вопросами, хотя я и сомневаюсь в этом. И в любом случае, судья, наверно, остановил бы его еще до того, как он что-либо от нее добился. Они всегда косо смотрят, когда он начинает измываться над свидетелями.
— Это точно.
— Я хочу, чтобы мы могли предъявить суду этот клочок бумаги как доказательство. Чтобы мы могли утверждать, что это написала Глэдис Риз. Когда мы будем знать, что украденные часы были именно у нее, мы сделаем предположение, что Роза оказала на нее давление и заставила дать под присягой ложные показания. Макдермот убедит ее в том, что раз ее силой заставили дать ложные показания, ее за это не накажут, и тогда она сломается и во всем признается.
— Короче, вам нужен еще один образчик почерка Глэдис Риз печатными буквами.
— Да. Именно об этом я и думал. Знаете, у меня такое впечатление, что она работает совсем недавно, значит, она только что окончила школу. Может, стоит обратиться в школу, ну хотя бы для начала. Было бы отлично, если бы мы раздобыли образец ее почерка печатными буквами, не прибегая к провокационным методам. Как вы думаете, у вас получится?
— Образец я вам достану, будьте уверены, — сказал Рамсден. На его лице было написано: «Дайте мне разумное поручение, и я его выполню». — А эта Риз училась здесь?
— Нет, я так понял, она не местная.
— Ладно, я все узнаю. А где она работает?
— В одном глухом месте, его называют Ферма Брэтта, через поле за фермой Стейплов.
— А относительно того, чем занималась эта Кейн…
