Ольга Тарасевич - Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)
Ноутбук…
Нет, нет, только не это! Если он только сделает то же самое, откроет «избранное», и там… Там пост в блоге о поездке в Минск, самая первая ссылка на «Белорусское обозрение», где публиковалась статья Славина, какие-то ссылки на исторические сайты со скудной информацией о Радзивиллах.
– Писательница, ну зачем же ты врешь? Я тебе почти поверил, решил, что у тебя любовь. А ты на самом деле, как я вижу, интересуешься белорусской историей.
– Одно другому не мешает, – прошептала Лика онемевшими губами. – Я приехала, чтобы собрать информацию для новой книги. А потом увидела вас.
Шимов нервно рассмеялся.
– Послушай, а ты – крашеная блондинка?
– Крашеная.
– Странно, мыслишь, как натуральная. Видишь ли, девочка, мне очень жаль, но Надольский не знает этого адреса. Он мне всю плешь в Несвиже проел. В гости я таких людей не приглашаю, понимаешь?
– Он дал мне рабочий номер. А там ваша секретарша перепутала меня с какой-то Машей.
– Слушая тебя, я понимаю, что врать – это титанический труд. У Надольского нет моего рабочего номера, только мобильный. Кстати… кстати, а это идея…
Он достал из кармана спортивной куртки сотовый телефон, набрал номер. Но потом сбросил вызов, поднялся с кресла и, подойдя к стене, коснулся рукой декоративной панели. В следующую секунду плиты пола раздвинулись, открывая ведущую вниз лестницу.
– Двигай туда, – Шимов кивнул в проем. – Быстро спускайся, я сказал. У меня там бассейн, можешь охладиться. Не вздумай орать, предупреждаю!
Негнущиеся ноги еле передвигаются. Каждый шаг причиняет боль.
Господи, как можно было быть такой неосмотрительной!
Забыть о своем ребенке, самой залезть в логово преступника.
А вот это можно было предвидеть – плиты бесшумно смыкаются над головой, преграждая выход…
Лика бросила взгляд вниз.
Освещенная лестница (видимо, она оборудована датчиками на движение, при срабатывании которых загорается свет) действительно ведет к большому бассейну, возле которого стоит пара шезлонгов.
А наверху… Звукоизоляция не стопроцентная, речь Шимова с трудом, но можно различить…
– Олег, тут ко мне заявилась какая-то Лика Вронская. Кто она? А, просто путается под ногами и мешает, понятно. Твой начальник любит ее книги, а то ты бы гнал ее в три шеи? Нет, я ее гнать не буду. Девочка симпатичная, сговорчивая. В душ уже пошла. Я? Абсолютно не против! Зачем отказываться от того, что само идет в руки. Нет, ничего, что худая, мне нравятся такие малышки! Я – бабник? Обижаешь, я – джентльмен, и если леди хочет…
– Скотина, – процедила Лика сквозь зубы. – Тварь! Мерзавец!
Вронская поднялась на ступеньку выше, присела на корточки, практически касаясь затылком люка.
Так проще прислушиваться к тому, что происходит в холле.
Так проще, только…
Лике вдруг показалось, что она полностью оглохла. Там, наверху, воцарилась полная тишина. И от этого стало так страшно…
Надо собраться.
Попытаться сосредоточиться, несмотря на этот страх.
«Убивать меня Шимов не будет. Просто не посмеет. В конце концов, Надольский знает, где и у кого я нахожусь, – рассуждала Вронская, пытаясь унять нервную дрожь. – Шимов же не дурак, чтобы сам себя под монастырь подводить. Вывезти меня из дома и закопать в ближайшем лесочке он тоже не сможет. Пусть в этом поселке нет общей охраны, но здесь полно видеокамер, я видела, на каждом доме крепится такое оборудование. Удерживать меня здесь долго – это тоже не вариант. В конце концов, родственники Протасевича, у которых я остановилась, забьют тревогу, позвонят Яну Брониславовичу, Надольский ему расскажет о моей якобы любвеобильности. Сколько проработает легенда «Лика в душе»? День, два? Возможно, а потом… Нет, он не будет меня убивать. Надо попытаться с ним договориться. Вот, точно, надо попросить у него денег! Представить все так, что я шантажистка, алчная и корыстная. И что ради кругленькой суммы я вполне готова забыть о том, что Шимов со своей любовницей натворил в Несвиже. Если я сыграю убедительно – то это, похоже, мой единственный шанс отсюда выбраться. Причем надо действовать быстро, пока Шимов еще не успел сообразить, что к чему…»
Однако все произошло не так, как Лика планировала.
Когда отодвинулась панель, Шимов коротко бросил:
– Спускайся к бассейну.
Лика покорно заковыляла вниз, присела на шезлонг.
В руках бизнесмена была какая-то банка и моток веревки…
– Снимай свитер, – коротко распорядился бизнесмен.
– Зачем?
– Блин, надо! Хватит тут дуру из себя строить. – И он вытащил из кармана куртки газовый пистолет.
Онемевшими руками Лика стащила с себя свитер.
– Ложись на шезлонг!
Минута – и все тело уже примотано к прохладному пластику, не пошевелиться.
Какое-то едва заметное движение, и…
– Нет! – закричала Вронская, пытаясь выгнуться, повернуться, упасть вместе с шезлонгом. Сделать хоть что-нибудь, чтобы мерзкие серые комочки клещей, которые только что вытряхнул из банки Шимов, соскользнули с груди. – Нет, не надо!
– Так, не ори. Будешь орать – заткну рот. Станешь дергаться – пристрелю. Вообще я думал накачать тебя водкой и утопить. Но ты сама подсказала мне отличную идею. Кстати, ты была права – Джой издох. Хоть одна хорошая новость за сегодня. Отдать его в приют я не мог, ну как же, сам Шимов предает четвероногого друга. Убегать Джой не хотел, сидел и скулил, как дурак, возле калитки. Я даже как-то отвозил его в лес – вернулся. Как же он меня достал со своими вечными прогулками и воем! На издохшей собаке я нашел вот этих трех милых клещей. Надеюсь, это кто-то из них прикончил Джоя. И скоро прикончит тебя.
Не больно.
Когда клещ присасывается к телу – это, оказывается, совсем не больно. Просто видишь, как черные лапки исчезают в твоей коже, а серый шарик прекращает двигаться, прилипает…
Все это сначала кажется каким-то безобидным и нереальным.
А потом мозг оттаивает от испуга и начинает работать с лихорадочной быстротой.
Шимов все-таки решился. Он придумал идеальное убийство. Через день он даже может вызвать врача, ничем не рискует. Поражение крови и тканей зайдет слишком далеко, температура зашкалит, сознание выключится. А медики уже ничего не смогут поделать, заболевание развивается стремительно, стоит упустить пару часов – и любые медикаменты бессильны. А к Шимову никаких претензий. Приехала девушка, поговорила о Радзивиллах, построила глазки. Потом мы пошли на прогулку в лес, и вот, какая досада, кто знал…
Совершенно естественная смерть. Никаких подозрений!
Но, конечно, лежать и молча подыхать не годится. Сначала надо попытаться договориться с Шимовым о деньгах. Если не поможет – заставить его под каким-то предлогом выйти из этого помещения. Шея не зафиксирована веревками, можно попытаться ее вытянуть и сбросить клеща подбородком, насекомое не сразу присасывается плотно…
– Дмитрий, давайте с вами договоримся. Вы же деловой человек. Отличная идея с этими клещами! Но вы же понимаете, не факт, что ко мне присосались именно инфицированные особи. Зараженный клещ мог цапнуть Джоя раньше, напиться крови и отвалиться. А у вас мало времени. Я у родственников Протасевича в Минске остановилась, меня искать будут… Давайте с вами договоримся. Десять тысяч долларов – и я забываю о том, что вы с Алесей натворили, и…
– Заткнись, дура! – прохрипел Шимов. – Ты свое лицо в зеркале видела? Из тебя такая же шантажистка, как из меня балерина!
Схватив валяющийся на полу Ликин свитер, он затолкал ей в рот рукав…
* * *– Ладно, хорошо, кляпа не будет. Только не ори. Договорились?
Я вытаскиваю изо рта Лики кусок свитера и невольно отмечаю: ее глаза напоминают Алесины. Тот же разрез, такие же длинные густые ресницы.
Уже много лет единственное, что я могу делать, – это отмечать в женских лицах сходство или различие с моим любимым и ненавидимым эталоном.
Если бы я только мог что-то изменить, я бы никогда не поперся на тот дурацкий конкурс красоты. И все было бы в порядке! Смотреть на такие действа по телевизору у меня нет времени, аналитический обзор экономических и политических газет готовит пиар-менеджер. Я просто не узнал бы об Алесином существовании, и мою жизнь никогда не смял бы тот беспощадный поезд.
Но вот он уже набирает ход – а я совершенно ни о чем не догадываюсь, немного сержусь. Тогда я еще мог переживать из-за работы. Если бы только можно было предположить, что такое настоящие отчаяние, беспомощность, безысходность… Мне было очень нужно срочно поговорить с одним чиновником из Министерства экономики. Урод тормозил важный проект, не отвечал на телефонные звонки, и я собирался выяснить, что происходит. Конкурсы красоты в нашей стране возведены в ранг государственной политики, там легко можно встретить всех должностных лиц высшего уровня. И, конечно, моя компания чего-то там спонсировала. Я не вдавался в детали. Просто когда секретарь положила на мой стол конверт с пригласительным на конкурс красоты, пазл по поимке чиновника сложился. И я, как дурак, поехал во Дворец республики.
