Колин Харрисон - Форсаж
— О, проклятье, — сказал Пол.
Рик выглянул за входную дверь. Таксист вытаскивал запасное колесо из багажника. Больше на улице никого не было. Все в порядке. Рик захлопнул дверь. Пек еще мычал и пытался подняться.
— Пошли, — сказал Рик. Он положил пистолет в карман пальто.
Пек перевалился на бок, глядя вверх, на лестницу.
— Нельзя его просто так бросить, — запротестовал Пол.
— А почему бы и нет? — Рик подтолкнул Пола к лестнице, ведущей к большому темному заводскому цеху. — Вот здесь они и отрезали мою хренову руку, Пол.
В комнате в освещенном углу он мог разглядеть Морриса, Тони и чье-то тело на том же столе, на котором лежал недавно сам, — человека в летах, без рубахи, с прикованной рукой. Пара кровоостанавливающих зажимов на его пояснице. По полу были разбросаны окровавленные марлевые повязки. Одна нога отрезана, рана зажата гемостатом. Тони сидел на стуле в очках, разглядывая лист бумаги, будто просматривал ежедневную почту. Рик поднял дробовик, держась на шаг позади Пола. Моррис встал и направил на Рика пистолет.
— Пек! — позвал Тони. — Пек?
— Где она? — лихорадочно закричал Рик.
— Эй, эй, Рик! — сказал Тони. — Она здесь, со своим дружком.
Ствол пистолета Морриса был направлен на Рика.
— Только скажи мне, и я его прикончу, — сказал он Тони.
Рик заметил Кристину, обмотанную скотчем. Сгорбившись, она сидела на полу.
— Она жива? — в ужасе закричал он. Ему показалось, что комната пошла ходуном.
— Мы ее не трогали. — Моррис выключил лампу на столе, а потом включил снова.
— Кристина? — позвал Рик, раздраженный миганием лампы.
Она не двигалась и не отвечала.
— Перестань, к дьяволу, мигать лампой! — закричал Рик. — Что вы с ней сделали?
— Мы ее не трогали, — ответил Моррис. — Мы ее только замотали лентой.
Рик подтолкнул Пола вперед и бросил взгляд на человека на столе. Одна рука его подрагивала, вдоль основания позвоночника шел длинный надрез.
— Кто он?
— Это ее бойфренд.
Тони в просторной рубахе на жирном теле с выпирающей нижней челюстью многозначительно улыбался.
— Рик, не думай, что ты можешь во все это ввязаться, а потом выйти сухим из воды, — вымолвил он сквозь зубы.
— Отпустите ее, — приказал Рик Тони.
— Отпусти ее сам. — Моррис опять пощелкал выключателем лампы.
Я хочу убить его, подумал Рик. Я хочу этого больше всего на свете.
— Тони, — начал Пол, пытаясь выступить посредником между сумасшедшими. — Отпусти ее. Деньги, этот документ, у тебя в руках, ведь так? Отпусти их всех. Уже хватит. Я вызову парней, которые все здесь уберут. Через три часа никакой проблемы не будет. — Он сделал паузу. — Мы с тобой старые друзья, Тони. И мы с тобой еще сделаем немало денег.
— А кому вот это достанется? — спросил Тони, вставая и убирая сложенный документ в карман рубахи.
— Нам, — ответил Пол.
— Кому? Ему? — Тони указал на Рика.
— А где Джонс и Томми? — спросил Пол. — Ты сказал…
— Они все еще ездят и ищут ее. — Тони посмотрел на мобильный телефон в своей руке. — Эта штука сдохла.
Моррис повел пистолетом.
— Мне не нравится эта ситуация.
Пол указал на Морриса.
— Успокой его, Тони, он какой-то слишком нервный.
Моррис держал пистолет направленным на Рика и улыбался.
— Кристина! — закричал Рик, чувствуя, что его сейчас вырвет. Ответа не было.
— Я сейчас пристрелю этого парня, Тони! — Моррис расставил ноги и взял пистолет двумя руками.
— Да уйми же ты его! — закричал Пол.
— Почему я ее не слышу? — спросил Рик.
— Потому что мы ее замотали скотчем, козел.
— Тони! — закричал Пол, приседая. — Скажи своему парню, чтобы он притормозил. Хорошо? Все это можно уладить, все это…
Моррис выстрелил. Пол пошатнулся. Пуля попала ему в верхнюю часть головы. Кровь рванула фонтаном на два фута вверх, и он упал на дощатый пол, подергивая ногами. Рик с воплем сделал шаг вперед и выстрелил в Морриса. Тот схватился за бедро. Не умею я стрелять из этой штуки, подумал Рик. Он прохромал вперед и разрядил в него второй ствол, опять промахнувшись. Моррис с воем схватился за лицо и встал на колено; кровь капала на его зеленую бейсбольную куртку. Рик встал над ним.
— Теперь я тебя прикончу, — выдохнул Рик, рот его был заполнен слюной. — Ты убил Поли.
— Мои глаза! — закричал Моррис. — Мои глаза!
Рик ударил его дробовиком по голове, тем движением, каким всаживают лопату в твердый грунт. Моррис завалился, задыхаясь. Рик обождал. Моррис шевельнулся. Рик, согнувшись в коленях, ударил его опять, изо всей силы, а затем в третий раз. Потом снова обождал. Изо рта и ушей Морриса хлынула кровь. И Рик ударил его еще несколько раз, для верности.
Рик поднял взгляд — дело сделано — и увидел: Тони, двигаясь удивительно быстро для своего возраста, подбирается к двери. Рик поднял дробовик и вспомнил, что оба ствола пусты. Пистолет лежал в глубоком кармане пальто. Тони исчез, хлопнула дверь. Мне его не догнать, подумал Рик. Не с моей ногой. Он подошел к Кристине и склонился над ней. Она была вся обмотана скотчем.
— Это я, — сказал он нежно. — Это Рик. — Он понял, что ему будет трудно размотать скотч одной рукой. — Обожди секунду. — Он прохромал к одному из Моррисовых ящиков с инструментами и нашел ножницы. Вернулся к ней и положил ладонь ей на голову. — Все в порядке. Не беспокойся. — Аккуратно разрезал скотч, так, чтобы она сначала смогла дышать, а потом видеть.
— Он все еще жив! Он все еще жив! — закричала она. — О, боже, Чарли!
— Он твой друг? — Рик пошел за ней, поддев ногой валявшийся на полу болт. Она склонилась над человеком на столе. Похоже, что части его позвоночника были вырезаны. Кристина прикоснулась пальцем к лицу несчастного.
— Мой брат мертв, — сказал Рик бесчувственным голосом. — Они его убили.
— Деньги у Тони, тот лист бумаги? — спросила она.
Рик взглянул на нее.
— Пол мертв. — Он одеревенел и был исполнен ненависти ко всем и всему, даже к ней. — Я так скучал по тебе, — произнес он хриплым шепотом.
Она прикоснулась к щеке пожилого мужчины еще раз.
— Может быть, он еще жив? Он все еще… теплый.
— Навряд ли. Слишком большая потеря крови.
— Он умирает из-за меня.
— Все здесь умерли из-за тебя.
Рик подошел к телу брата. Когда он оглянулся, Кристина стояла в сумеречном свете дверного проема на другом конце комнаты. Она смотрела на него. Потом повернулась и, ничего не сказав, ушла, предоставив Рика самому себе.
Военно-воздушная база «Эдвардс», Калифорния
Весна 1966 года
Он выживет, и пошли все к дьяволу, да! Надо только продержаться. Держись! Держись! Сожми ноги, Чарли-мальчик, пусть кровь отольет, не будь слабаком, это всего лишь ускорение… он слышал булькающее клокотание собственного дыхания… крики мужчин, затем выстрелы… Я все еще… глаза закрыты, просто устал. Перегрузки от ускорения давят на спину… он справится. Я пока жив, я дышу, я здесь. Он попробовал поднять голову, но боль пронзила его. Открыты ли у него глаза? Нет, глаза закрыты. Темнота в визоре. Сердце билось медленно. Успел он сказать… нет, не успел — нет, Элли, я… они хотели, чтобы я объяснил, но я не успел, они хотели… не про Бена и Джулию, не про них. Он приподнял голову, откинулся назад, входя в пятнадцатиградусный переворот, нос «F-4» продирается сквозь толщу миллиона облаков. Вхожу в разворот на триста шестьдесят, горизонт вращается по часовой стрелке — выполняю штучки из высшего пилотажа. Топлива достаточно. Полет без боекомплекта. А внизу на наблюдательном пункте два подполковника стоят и наблюдают за тобой в бинокль. Смотрят, чтобы убедиться, что ты отлетал как надо. Пара привередливых инструкторов. Через неделю его отправят в Висбаден, Западная Германия, а все потому, что президент Джонсон поимел зуб на дядюшку Хо. Встать на хвост, двинуть дроссель до форсажного ограничителя и дать вертикальное ускорение, малыш, взмыть вверх с ускорением 1,6 Маха на три тысячи футов. При этом глазные яблоки принимают яйцеобразную форму от перегрузки. Затем потянуть дроссель на себя и медленно, медленно, медленно, пока… до тех пор, пока не зависнешь в воздухе, свободный и невесомый, как никто и никогда, а теперь опустить закрылки и дать самолету перевернуться в воздухе, делая сальто, пока нос не встанет перпендикулярно земле, и, не допуская вибрации и осевого вращения, открыть дроссель на полную и ринуться вниз, к земле. Смертельный номер! Серебряная птица, падающая с небес. В голове дико стучит кровь, не хватает кислорода, он сейчас поправит маску, видит мальчика… бегущего через поле… Чарли, возвращайся сюда, быстрее — худые ноги, мелькают колени… он видит своих детей, бегущих по рисовому полю, огонь из носовой пушки разрезает буйвола пополам, дети, тонущие в жиже, но это позже, я никогда… число было двести семьдесят девять, сосчитал однажды, это был речной паром, потом автобус, никогда никому не говорил, но я обещаю, я… люблю детей, я их так люблю. Когда по утрам Бен и Джулия залезали в их кровать, детское дыхание полно молока и хлопьев, поиграй с нами, папочка, поиграй с нами… сейчас поиграю… сейчас, я жив, я все еще в сознании, глаза закрыты, не говори им. Его мать стоит возле кухонной раковины, поворачивается, случайно видит его голого, ему было четырнадцать, опускает глаза, Чарли, пожалуйста, пригласи своего отца обедать, папа, я теперь в ВВС, и обратного пути нет, «Манила телеком» хочет устроить подвох, рвет на куски, вырывает из его легких кровавые лоскуты, цены на бирже окончательно падают. Я хочу принять теплую ванну, Элли, я замерз, Чарли, прости, здесь ее нет — но мне холодно, Элли, пожалуйста, мне холодно здесь, Элли, я, на хрен, замерз, мы платим восемь миллионов — они от мертвого человека и нет — это, это пугает меня, Элли, я не могу чувствовать мои… ты сказала Бену и Джулии? Даже Бен? Но что ты будешь делать, «Манила телеком» наступает мне… нужно послать факс в Совет директоров, потому что я не вполне могу — сжимается, Элли! Я выкуплю «Текнетрикс» сейчас, до того как… диспетчер, диспетчер, штопор, ты сказала Бену и Джулии, ты сказала им… штопор, пить, Элли, я хочу пить, холодно, эта девушка, кто она, я не знаю, да, пожалуйста, я тут, я тут, моя милая, мой палец уже в кольце, я готов дернуть, я сейчас, я не должен потерять сознание, кровь несется ураганом в голове, раз и два, дергай за кольцо, пригнись только…
