И Костоев - Россия - преступный мир
В подъезде своего дома после короткого выяснения отношений Пачкория вспорол живот бывшему сотруднику сухумской милиции Лесо Сичинава. Тот выжил и позднее работал вместе с известным предпринимателем Иваном Кивелиди, который был отравлен неизвестным ядом. И это убийство также не раскрыто до сих пор. В квартире на Коровинском шоссе автоматной очередью был застрелен выходец из Сухуми Миха Кецбая.
Но теперь Московский уголовный розыск, давно уже копивший информацию о деятельности преступной группировки, имел по крайней мере одно заявление от потерпевших и мог приступать к ее ликвидации. Ахалая взяли в Киеве, и, к чести правоохранительных органов России и Украины, вопрос о выдаче главаря банды был решен в рекордно короткие сроки - за сорок минут. Не повезло и другим членам банды - они арестованы. А вот Тенгиз Пачкория и Тимур Чергадзе пока находятся в розыске.
В истории этой группировки не только слились милицейские оборотни и криминальные элементы. Спекулятивный оттенок всей преступной деятельности Ахалая и его компании придает якобы патриотическая направленность, хотя за всем этим кроется лишь алчность, жажда крови и личная месть.
ПЛОХОЕ СЛОВО
В любопытной книге Андрея Константинова "Бандитский Петербург" есть главка "Ментовский синдром". Она небольшая, и ее можно привести целиком. Вместе с примечанием: "Слово "мент" в современном разговорном русском языке утратило свой уничижительный оттенок и стало синонимом американского жаргонизма "коп" (полицейский). Многие оперативники сами себя называют ментами, причем с гордостью: "Мы - настоящие менты".
А вот текст.
"Они встречались часто - вор в законе и бывший мент, бывший офицер уголовного розыска. Свои встречи они не афишировали, потому что вору было ЗАПАДЛО говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А мент привык конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу он вспоминал часто, и ему казалось, что все это было сном... Уже почти полтора года он руководил преступной бандитской группировкой, в которую в основном входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Они устраивали друг друга, делились полезной информацией и даже вместе разрабатывали операции.
Их разговор был недолгим. Под конец вор посмотрел на мента и серьезно сказал:
- А ведь вообще-то ты - мент, тебя бы, по понятиям, поиметь надо бы.
Мент облокотился на багажник своего "мерседеса", закурил сигарету и ответил:
- А ты попробуй!
Они посмотрели друг другу в глаза и после ко роткой паузы расхохотались...
Что такое ментовский синдром, нам объяснил один старый опер. Может быть, и сам термин придумал он же. Ментовский синдром имеет две фазы. На первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступника и злодея. Первая фаза может пройти быстро и безболезненно. При второй меняются понятия. Бандиты и воры становятся понятнее, ближе и роднее, чем обычный законопослушный человек. На второй фазе мент начинает чувствовать себя своим в мире сыщиков и воров. А там, где чувствуешь себя своим, всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну роль "в нагрузку"... Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно - надо менять работу... Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл в "полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."
Слово "мент" не слишком хорошее, но в данном случае это именно так, именно "мент" - уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни "понятиями", ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и принято в криминальной среде.
Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая о взяточниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в правоохранительные органы, а себя нашли именно в уголовщине. Это тоже "менты" оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках правоохранительных органов говорят: "Своих покрывают". Ну разве может быть негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты, которые в свободное от службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди в форме.
Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской "романтике". Если это мода, то плохая. Неужели герой нашего времени - громила с "пушкой", у которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать преступные комбинации?
Такая же неправда, когда "романтиками" называют милиционеров, следователей, прокуроров... Если в органы и приходят такие романтики, то они очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные структуры - все в поисках все той же "романтики". Наша работа - неприятная, тяжелая, зарплата - низкая, льготы - по сути, ничтожные... Так из-за чего же гробить жизнь? Изза чего не спать ночами, рисковать здоровьем, подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово "призвание" тоже не очень нравится, как и "романтика". И гордость за наш "мундир" испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди, которые служат по привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции... из-за страха перед преступниками: надеется, что у нас он защищен больше, чем остальные граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказывается наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.
Так почему мы никуда не уходим? Может быть, потому, что повезло с учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет в живых. И если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были настоящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профессионалами. А профессионализм включает в себя все - и умение работать, в смысле навыков и приемов, и... мораль. Чем же мы отличаемся от бандитов и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подмена понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер, он - "мент", а иногда и "мент в законе", совмещающий службу с разбоем или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а служебный "уазик" - на "мере"... И в таком случае мы с ним оказываемся по разные стороны баррикады. Мы - противники.
Многие коллеги не слишком довольны появлением спецуправлений по борьбе с коррупцией в органах. По разным причинам. На ком-то "горит шапка" - все мы, грешные, время от времени вынуждены нарушать инструкции, а порой и законы. Кому-то обидно за ту самую "честь мундира" и стыдно, что факты злоупотреблений всплывут на поверхность, так что снова в нас будут тыкать пальцем. А другие ворчат: "Делать нам больше нечего, как силы распылять... Это сколько ж народу от работы оторвали! Лучше б воров и жуликов ловили, чем за нашим братом охотились..."
"Значит, надо оставить взяточников и бандитов в покое, раз они в форме?"
"Почему? Гнать их в шею из милиции, и дело с концом! При первом же подозрении..."
"Как так - при первом подозрении? Это же нарушение законности. Ты вспомни, сколько раз тебя самого пытались подставить..."
Подобные воспоминания из серии: как нас "кидают". Неудобного, неугодного сотрудника убрать проще простого: пустить про него грязный слушок. А если у него есть какая-нибудь слабость - сыграть на ней.
Нет, не все так просто. Хочется надеяться, что начавшаяся "большая чистка" - это не только косметическая операция по восстановлению чести мундира. Пора рассечь те узлы, где успели срастись органы и криминальные структуры. Ведь такое сращение жизненно опасно для государства. Банды из оборотней вооружены всем арсеналом наших знаний и методов работы. Кроме того, из-за утечки информации мы практически бессильны что-то предпринять против них. И, значит, вовремя введена "собственная безопасность", нравится это комуто или не нравится.
Только статистика. С начала 1996 года из органов МВД уволено 72 тысячи 200 человек. Свыше 600 отдано под суд.
Не так давно Генпрокуратура проводила проверку Московского РУОПа. Среди нарушений есть очень серьезные - когда сотрудники РУОПа вмешивались в споры фирм по поводу долгов, своими силами помогали наводить порядок.
Прокуратура выявила несколько сотен случаев незаконных задержаний граждан. Есть мнение, что задерживать без особых причин и "подольше" стало у московской милиции привычкой еще с тех пор, когда перед особо важным мероприятием всех, кто может хоть в чем-нибудь провиниться, отправляли из города или рассовывали по приемникам-распределителям. А вспомните опять-таки бесчисленные проверки документов и задержания "лиц кавказской национальности". Самое смешное, что настоящим преступникам все это ничем не грозило, а вот просто прохожие, которым не повезло родиться брюнетами, очень страдали.
Характерно, что на само задержание граждане не жалуются: радуются, что отпустили с миром. И не избили. На рукоприкладство - нескончаемый поток жалоб. Бьют при задержании, бьют во время допросов. Руки, ребра не ломают, знают, как ударить, чтобы следов не осталось. В списке должностных преступлений сотрудников милиции избиения - на втором месте. На первом - по-прежнему взятки...
![Виталий фон Ланге - Преступный мир [воспоминания сыщика]](/uploads/posts/books/38491/38491.jpg)
