Карло Фруттеро - Его осенило в воскресенье
— В этом нет никаких сомнений. Если действовать согласно букве закона, то осуществление проекта можно было на некоторое время задержать. Но фактически это было крючкотворством, уловкой; достаточно было вам, синьора, потребовать проверки на месте, и, несмотря на наши бюрократические препоны, вы сразу получили бы нужное разрешение. Конечно, — добавил он, — для этого надо было знать, в чем заключается препятствие.
Сантамария понимал, что для синьоры Табуссо это сущая пытка, она уже почти сломлена. Чтобы не спросить, захлебнувшись криком, в чем же заключалось «препятствие» — причина всех ее бед, — она резко поднялась, подошла к окну и опустила шторы.
— Слишком много света, — сказала она, чтобы только не молчать дальше. — Мне это мешает, а вам?
И все-таки она еще держалась; закурила сигарету и снова спокойно села в кресло. Но уж слишком спокойно и в другое кресло, не в то, где сидела раньше. Де Пальма лениво, не торопясь, также пересел в другое кресло.
— Итак, оставалось одно: убрать Гарроне. — Де Пальма повернулся к Сантамарии. — Заметь, это единственное, что заставило меня усомниться в дальновидности и уме синьоры.
— Ты считаешь, что можно было иным путем обойти препятствие?
— Нет, нет. Но, даже убив Гарроне, синьора не получала никаких гарантий, что проект Трессо и Кампаны будет утвержден.
— Такие гарантии ей давал Гарроне. Вероятно, он сказал, что все зависит только от него, — сказал Сантамария.
— Да, и сделал глупость. Ведь Гарроне и был глупцом. А вот то, что вы, синьора, этому поверили, меня удивляет. А если бы потом, получив деньги, он сказал, что препятствие осталось? От шантажистов, один раз им уступив, уже не избавишься. Это даже малым детям ясно. Вы платите несколько миллионов, думаете, что теперь все уладилось, а месяц спустя шантажист появляется вновь и снова требует денег.
— Но о каких миллионах вы говорите?! — воскликнула Табуссо.
Она уже не могла сдерживаться. Больше, чем страх за судьбу сестры, и даже больше, чем нестерпимое желание узнать, что же это было за препятствие, на нее подействовал намек Де Пальмы на то, что Гарроне обвел ее вокруг пальца. Гордость синьоры Табуссо была уязвлена.
Де Пальма постарался расширить брешь.
— Вы правы, — с улыбкой сказал он. — Гарроне вы не дали ни лиры. На виа Мадзини вы отправились в парике и в дешевой одежде. Так что на убийство Гарроне вы потратили совсем немного. Если Гарроне сказал вам правду, то, убрав его, вы сделали весьма выгодное дело. Ну а если у него есть сообщники? Там видно будет. Вы ведь так решили, не правда ли, синьора?.. — Де Пальма погасил в пепельнице окурок, прежде чем нанести новый сильнейший удар. — Но чтобы вы несколько успокоились, скажу вам сразу: вы не ошиблись, единственным препятствием был Гарроне. Как только его не стало, было дано разрешение на продажу вашего участка. Сантамария видел это письменное разрешение сегодня утром.
— В пятницу. Разрешение было дано в пятницу, три дня спустя после гибели Гарроне.
— Как жаль, что оно запоздало, не правда ли, синьора?
Синьора Табуссо отряхнулась, как отряхиваются птицы после дождя, тоже погасила в пепельнице свой окурок. Удар явно пришелся в цель. Быть может, это нокаут, с надеждой подумал Сантамария. И в тот же миг синьора Табуссо заговорила.
— Молодцы, ну просто молодцы. — Она произнесла это таким тоном, словно ей надоело выслушивать уговоры двух продавцов энциклопедий в рассрочку. — А теперь разрешите мне сказать все, что я думаю об этой истории? Уж простите за такое сравнение, но вы напомнили мне сборщиков налогов. Они умеют из мухи сделать слона. За вот такой крохотный, — она показала большим пальцем на кончик мизинца, — участок они способны потребовать уплаты абсолютно несуразного, огромного налога. Обвинения нужно доказать, дорогие мои! Нельзя обвинять человека в тягчайшем преступлении только потому, что он хочет продать «луг» и у него в доме нашли парик!
— А также сумку с вышитой звездой, плащ и оранжевые брюки.
— Сумку, плащ и брюки вы нашли, простите, не в моем доме.
— Но на вашем участке.
— А кто вам помог их найти? — возмутилась синьора Табуссо. — Если бы это были мои вещи и я надела их, как вы утверждаете, чтобы поехать на виа Мадзини, я бы не стала прятать их на лугу! Не такая уж я, простите, дура, чтобы потом самой прийти в полицию и пригласить вас к себе на охоту. И если бы вы, обманув Вирджинию, не выманили у нее парик…
— Стоп, — сказал Де Пальма, подняв руку, словно он хотел остановить машину. — Тут все дело в дорожной полиции.
— Какой еще полиции?
— Вам пришлось явиться в полицию и рассказать о сумке с вышитой морской звездой. И не мешкая, прежде чем до этого додумалась бы ваша служанка, которая в такой нежной дружбе с дорожными полицейскими.
— При чем здесь Пальмира? Может, вы и собаку к этой истории приплетете?
— Пальмира была при разговоре, когда ваша сестра рассказала о сумке со звездой, — ответил Сантамария.
— Крупное невезение, — сказал Де Пальма. — Но не единственное. На вашу беду, Вирджиния в ту ночь гуляла по лугу. Иначе все получилось бы у вас как нельзя лучше. Вы, как всегда, легли спать рано. Но в десять вечера вы встали, оделись, как проститутка, и сели в машину… Где вы ее оставили днем? Скорее всего, за домом, чтобы можно было спуститься с холма, не включая мотора. Гарроне уже ждал вас, чтобы получить деньги или чтобы еще раз обсудить условия сделки. Об этом вы нам потом сами расскажете. В сумку с вышитой на ней морской звездой вы положили орудие убийства, молоток или свинцовую трубку. Понятно, с той целью, чтобы нанести Гарроне смертельный удар по голове. Типичный случай предумышленного убийства. Когда вы вошли в мастерскую Гарроне, то увидели чудесный каменный фаллос и решили им воспользоваться. Ведь это была превосходная «палица» с удобной ручкой… Гарроне повернулся лицом к книжной полке, возможно, чтобы взять злосчастный проект и вы… бам!
— Бам! — с нескрываемым сарказмом повторила синьора Табуссо. — Словно это баби.
— На диалекте это означает «жаба», — пояснил Де Пальма Сантамарии.
— Жаба или архитектор, но только вы укокошили Гарроне первым же ударом. Затем схватили проект и быстро вернулись к себе домой. И снова, чтобы Вирджиния и Пальмира ничего не услышали и не проснулись, вы оставили машину не во дворе и не в гараже, а внизу, на площадке у самого поворота. А домой вы возвратились через «луг», который облюбовали проститутки. Вы торопились и потому со свернутым в трубку проектом стали карабкаться по склону, и тут вас увидела Вирджиния.
— А вы, к своему несчастью, свою сестру не заметили, — сказал Сантамария.
— Да, вам в третий раз не повезло, — подхватил Де Пальма. — Ведь если бы вы ее увидели, то смогли бы придумать какую-нибудь причину, почему вы вдруг переоделись. Во всяком случае, нашли бы способ заставить сестру молчать. Увы, Инес не увидела Вирджинию, а Вирджиния не увидела Инес. Перед нею на несколько секунд предстала проститутка, которая карабкается наверх с трубой в руке. Бедная Вирджиния перепугалась до смерти. Но когда она прочитала в газете о преступлении на виа Мадзини и о сумке с вышитой на ней звездой, то сразу связала воедино оба факта и рассказала о своей ужасной ночной встрече вам и Пальмире.
— Сколько раз вам надо повторять? На моем «лугу» всегда полно шлюх. Я видела их и днем — в брюках и даже без!
— Вот это и навело вас на мысль о переодевании, синьора. Пойдем дальше. Так как полиция вначале считала, а вы узнали об этом из газет, что Гарроне был убит именно «шлюхой», вы решили подкинуть нам еще одно тому доказательство — положили одежду, в которой вас видел Баукьеро, под камень у бывшей общественной прачечной. Таким образом вы не только парировали удар, невзначай нанесенный Вирджинией, но даже извлекли из всего этого выгоду… Недурная идея, совсем недурная.
Синьора Табуссо закусила губу и захлопала ресницами, выражая этим полнейшее недоумение.
— Видно, я совсем из ума выжила — ничего больше не понимаю, — сказала она. — Вы что же, задались целью перечислить, сколько раз мне не повезло, либо описать безупречное убийство, какие показывают по телевизору?
— Да, безупречное, и даже слишком, — парировал Сантамария. — Иначе бы мы не были сейчас здесь. Но чтобы добыть доказательства, нам, естественно, пришлось потрудиться.
Де Пальма по тону догадался, что Сантамария, кроме парика, нашел достаточно убедительные вещественные доказательства, и даже глаз на него не поднял. А вот синьора Табуссо взглянула на Сантамарию спокойно и добродушно.
— Ну, и где же все те тузы, о которых говорил ваш коллега? — с невинным видом спросила она.
— Да, нелегко будет найти того, кто продал вам сумку и все остальное, — нехотя признал Де Пальма. — Что же до Баукьеро и вашей сестры, то можно будет устроить «проверку» в аналогичных условиях, ночью… Но вряд ли из этого что-либо получится.
