Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин
- Я считаю, что обер-лейтенант внес правильное предложение,- первым согласился представитель командования.
- Герр Миллер мог бы быть вторым,- бросил Зверс.
Генрих увидел, как побледнел Миллер.
- Осмелюсь возразить против этой кандидатуры, хотя я и не мечтаю о лучшем спутнике,- Генрих поймал благодарный взгляд майора.- Боюсь, герр Миллер чрезвычайно популярен среди партизан - его машину уже раз обстреляли. Парламентером должен быть человек, не связанный со службой СС. На Восточном фронте в таких случаях берут либо священника, либо врача...
Воцарилась долгая пауза. Каждый мысленно подыскивал подходявую кандидатуру.
- А что, если поручить это главному врачу госпиталя Матини?- предложил, наконец, Миллер.
- Мне что-то не нравится эта фамилия,- пожал плечами представитель командования.- Он что, итальянец, этот доктор?
- Только по отцу, мать чистокровная арийка,- поспешно пояснил Миллер и так восторженно начал расхваливать Матини, что Генриху пришлось спрятать улыбку. Ведь совсем недавно начальник службы СС говорил ему о Матини совсем другое.
- Что ж, если так - я не протестую,- согласился представитель командования.
- Я - тоже,- поддержал генерал.
- Значит, можно предупредить Матини?
- И как можно скорее. Немедленно отправляйтесь в госпиталь.
Матини уговаривать не пришлось. Узнав в чем дело, он сразу согласился и сказал, что поиски отряда гарибальдийцев лучше всего начать с Пармо, поскольку там находятся арестованные Функом заложники.
- Допустим, это так. Но Пармо всего лишь отправная точка. А направление, в котором надо проводить поиски? Ехать наугад прямо в горы? спросил Генрих.
- Возможно, в штабе полка имеются какие-либо сведения. Ведь в записке, которую оставили партизаны, есть намек - и совсем недвусмысленный - на переговоры.
- А когда ты сможешь выехать?
- Хоть сейчас. Утренний обход я уже сделал. Предупрежу только ассистента.
- Тогда я подожду тебя здесь. Вместе поедем к генералу и доложим, что мы готовы.
Матини по телефону вызвал своего помощника, отдал ему распоряжения. Минут через десять друзья направлялись к штабу. Курта Гольдринг послал в замок, приказав захватить автомат, плащ и передать записку графине. В ней Генрих коротко сообщал Марии-Луизе, что едет в Пармо парламентером к партизанам и надеется освободить графа, Штенгеля и остальных заложников.
И генерал, и представитель командования были довольны, что парламентеры так быстро собрались.
- Помните, Штенгеля вы должны освободить во что бы то ни стало,подчеркнул генерал, давая последние наставления.- Если гарибальдийцы не согласятся на ваши предложения, предупредите их мы сожжем и сравняем с землей села, где живут семьи партизан.
- Думаю, что нам не придется прибегать к угрозам,уверенно произнес Матини.
- Очень хотел бы,- сухо произнес генерал. Ему было неловко перед парламентерами, и он старался скрыть это за холодными официальными словами. Но, прощаясь, Эверс не выдержал:- Видит бог, как не хотелось мне посылать вас в эту опасную поездку!- тихо сказал он Генриху.
В обеденное время машина выехала из Кастель ла Фонте.
- Ты передал записку графине? - спросил Генрих Курта.
- Я вручил ее горничной, графиня спала.
Садясь в машину, Генрих и Матини еще раз проверили свои пистолеты и теперь все время настороженно поглядывали на дорогу, не прекращая разговора.
- Не боишься попасть черту в зубы? - спросил Матини по-русски.
- Не так страшен черт, как его малюют!- тоже порусски ответил Генрих.
- Признайся, а сердце екает?
- Если нам удастся спасти несчастных, которых захватил Функ, я сочту себя компенсированным за все пережитое.
Матини крепко пожал руку Генриха.
- Надеюсь, нам повезет.
За разговором время бежало незаметно, и оба удивились, что так быстро доехали до Пармо.
В штабе полка, куда они зашли, их ожидал неожиданный и очень приятный сюрприз. Полчаса назад кто-то позвонил в штаб и просил передать парламентерам, что гарибальдийцы согласны начать переговоры. Представители штаба должны выехать, из Пармо на север. На десятом километре выйти из машины и пройти метров сто до источника под высокой гранитной скалой. Там их будут ждать парламентеры от гарибальдийцев,- сообщил дежурный.
- По дороге на север. На десятом километре остановишься,- приказал Генрих Курту.
- Похоже на то, что гарибальдийцы узнали о нашем приезде еще до того, как мы выехали из Кастель ла фонте. Ничего не понимаю. А вы, Матини?
- Еще меньше. И, признаться, чувствую себя неважно. Ведь о поручении знали всего пять человек - генерал, представитель командования, Миллер, вы и я! Возможно, еще Лютц. Кто-то предупредил партизан. На меня, как на полуитальянца, падает подозрение...
- Но ведь мы с вами не разлучались ни на минуту. Я могу это засвидетельствовать.
- Вы думаете, для Миллера, а тем паче для Кубиса, который меня ненавидит, этого будет достаточно?
- А разве мы обязаны сообщать им, как разыскали парламентеров? Выполнили поручение, и все! А каким путем - это уже наша дипломатическая тайна.
- Десятый километр!- взволнованно и почему-то шепотом предупредил Курт, останавливая машину.
- Ну что ж, выбрасывай белый флаг и жди тут, пока мы не вернемся.
Генрих и Матини взяли в руки небольшие белые флажки и пошли к едва заметной тропочке, видневшейся справа от дороги. Минут через десять перед ними выросла высокая голая скала, и офицеры услышали рокот воды, свидетельствующий о близости водопада.
С небольшого горного плато, на котором стояли Генрих в Матиии, открывался изумительный вид. Прозрачный осенний воздух раздвинул горизонт, и на фоне голубого неба четко вырисовывались причудливые горьые вершины. Покрытые густой шапкой лесов и совсем голые, они громоздились одна над другой, позолоченные солнечными лучами, и каждая из них вбирала и отражала лучи по-своему: ровным светом поблескивали грани голых вершин, словно объятые пожаром, пылали склоны, одетые в дубовые леса,- горячим кармином пламенели буковые рощи, мягкое иэумрудное сияние стояло над равнинами. Внизу виднелось Пармо, похожее на пасеку с разбросанными ульями. А от него вверх тянулась дорога, по которой Генрих и Матини только что приехали. Блеснув на солнце ослепительной серебряной лентой, она, словно в туннель, ныряла в густую зелень придорожных деревьев, потом выскальзывала на поверхность и, сделав крутой поворот, огибала скалу, чтобы блеснуть еще раз и скрыться из глаз.
- Как красиво, как тихо! - вырвалось у Матини.
- Вот так бы стоять здесь, позабыв обо всем на свете, и любоваться!подхватил Генрих.
- А тут приходится воевать,- раздался за спиной незнакомый голос.
Генрих и Матини вздрогнули от неожиданности и стремительно повернулись. Перед ними стояли двое с белыми повязками на рукавах. Первый, очевидно старший, в простой крестьянской поношеннои одежде был брюнет небольшого роста, с усталым, но приветливым лицом, на котором розовел недавний шрам. Он протянулся от правого виска, через всю щеку, и заканчивался возле губ.
Взглянув на второго парламентера, Генрих чуть не вскрикнул - низкий лоб, эти неимоверно широкие, мохнатые брови... Нет, он не ошибается, это тот самый итальянец, которого Генрих видел в приемной Миллера на следующий день по приезде в Кастель ла Фонте.
"Провокатор!"- мелькнула мысль. Громко Генрих спросил:
- Мы видим перед собой парламентеров отряда гарибальдийцев?
- Мы и есть! - широко улыбнулся партизан со шрамом.
- А мы парламентеры штаба дивизии генерала Эверса, обер-лейтенант фон Гольдринг и обер-штабсарцт Матини,по-военному отрекомендовался Генрих.
- Ой, даже слушать страшно!- опять широкая и чуть насмешливая улыбка промелькнула на губах партизана со шрамом.
Второй партизан из-под мохнатых бровей внимательно смотрел на Генриха.
- С кем имеем честь говорить? - спросил Матини.
- С представителями отряда гарибальдийцев. А фамилии свои мы позабыли.
- Вы, конечно, знаете, по какому делу мы прибыли сюда?- спросил Генрих.
- Догадываемся.
- Мы согласны обменяться заложниками. Обещаем отпустить столько же задержанных, сколько отпустите вы,произнес Генрих сухим официальным тоном, хотя ему неудержимо хотелось подойти к этому человеку со шрамом, державшемуся так спокойно, уверенно, и крикнуть ему: "Берегись! Враг рядом!"
- Выходит, один на один,- наконец подал голос второй партизан с мохнатыми бровями.
- Да!
Человек со шрамом только свистнул.
- Тогда вы прибыли несколько преждевременно, придется подождать, пока мы наловим столько ваших офицеров, сколько полковник Функ взял людей в Пармо... Думаю, ждать придется недолго - среди нас есть отличные офицероловы.
- Я вынужден от имени командования предупредить, если вы не согласитесь на наши условия, несколько населенных пунктов будут сожжены... а население...
