Светлана Борминская - Клубника в горьком шоколаде
— Мсье Круглик, я сейчас спущусь к вам! — крикнула из окна Ирина. — Ждите!
ЧУДАКОВАТЫЙ ЛЕВТусклый красноватый свет лампочки в подъезде… Чья-то пыльная детская коляска с пустыми бутылками под лестницей, о которую Лев Тимофеевич задумчиво споткнулся, не проронив ни слова.
Он отпер входную дверь, поставил портфель на шкафчик для обуви и повернул правое ухо… В квартире было тихо и душно, всё, как всегда. Он распахнул дверь на балкон и пошел на кухню готовить ужин.
«Чудак» — звали его в межрайонной прокуратуре, и Лев Тимофеевич был в курсе этого определения собственной персоны. Просто Лев Тимофеевич совсем не стремился в начальники, что, согласитесь, выглядит чудаковато. С тех пор, как три года назад умерла его мама, он часто общался с ней во сне, изредка даже передавая приветы от Ефросиньи Галактионовны тем, кто знал её ещё при жизни.
К слову, несмотря на неполные тридцать восемь лет, Льву Тимофеевичу удалось в этой жизни неприлично много — в прошлом году он закончил третий ВУЗ и был незаменим в раскрытии простых только на первый взгляд уголовных дел. «Фаталист, — так характеризовал своего лучшего следователя зам. прокурора полковник Чашкин, неизменно добавляя: — Скромняга наш».
То, что Лев Тимофеевич встретил свое тридцативосьмилетие всего лишь майорской звездочкой на погонах, не наводило его ни на какие грустные размышления, ведь работать с уголовными делами всегда интереснее, чем пытаться руководить людьми. Люди очень непослушны и отличаются редкой непонятливостью.
Лев Тимофеевич жарил картошку, облизывался и предвкушал… Салат из помидоров, щедро сдобренный маслом грецкого ореха, хмурился из глубокой миски на хозяина квартиры. Лев Тимофеевич на салат ничуть не сердился, к тому же, три последние года мяса вообще не ел, предпочитая картошку и овощные супы. Вскоре на боках картошки образовалась такая аппетитная румяная корочка, что Лев Тимофеевич не смог больше сопротивляться голоду и выключил газ.
Ужин уже двигался к своему апогею — тульскому прянику с чаем, когда следователю пришло кое-что на ум. Залив сковородку водой, он включил ноутбук и, прихлебывая чай, стал ждать, пока загрузится Word…
СЛЕДОВАТЕЛЬ?.. СЛЕДОВАТЕЛЬНа следующий день, в половине седьмого утра, Лев Тимофеевич приблизился со стороны станции метро к улице Пичугина. Охранник сидел в будке за шлагбаумом и сонными глазами наблюдал сразу за несколькими мониторами.
— Муха не проскочит? — уважительно спросил Рогаткин.
— Микроб не просочится, — зевнул охранник и повернулся к Льву Тимофеевичу заспанным лицом. — Следователь?..
— Следователь. Супруги Хазаровы дома? — Рогаткин оглядел пустынную в этот час улицу и достал сигареты.
— Строители вчера закончили демонтаж упавшей крыши, — охранник снова зевнул и отвлёкся на пробегающего мимо кота.
— С кем бы мне поговорить на предмет проистекшего несчастного случая? — Лев Тимофеевич тщательно подбирал слова.
— Видите избушку на курьих ножках?.. — охранник ткнул пальцем в середину улицы. — Там живет милое создание.
— Какое создание? — у Льва Тимофеевича мелькнула отчетливая ассоциация — «избушка-курьи-ножки-Баба-яга», и он повернулся, чтобы подвергнуть жёсткому визуальному анализу предложенный объект. Действительно, у большого дома в середине улицы притулилась деревенского вида избушка с покосившейся трубой…
— Милое создание или, по-простому, бабушка Матрёна, — охранник шмыгнул носом. — Любит сидеть на крыше и поэтому многое знает о здешних обитателях. Ну, конечно, если она захочет с вами поделиться своими впечатлениями. А вообще, рановато вы сегодня пришли!
— В смысле? — удивился Рогаткин.
— Ну, семь утра для нашей улицы — это очень рано! — охранник с хрустом потянулся.
— Вечером я не могу, — буркнул Лев Тимофеевич и бодрым шагом прошёл за шлагбаум. Но как ни стучался Рогаткин в подслеповатое окошко низенькой избушки, ответа так и не дождался. Тщательно осмотрев все до единого фрагменты упавшей стеклянной крыши особняка Хазарова, Рогаткин вернулся к будке охранника.
— Нету? — спросил охранник. — Значит, не открыла… Ну, она ж не обязана с вами говорить в такую рань? И потом, может, марафет еще не навела!
Лев Тимофеевич, облокотясь о шлагбаум, уныло вздохнул, а улица Пичугина тем временем, просыпалась… Первым из обслуживающего персонала появился местный сантехник. Он подъехал на кабриолете «рено» и лениво осведомился у охранника:
— Заявки на прочистку были?
Тот молча достал распечатку величиной с половину ватманского листа.
— Где?.. Ага, вижу… Ну, бывай, — махнул рукой сантехник и въехал на территорию.
— Присядьте, — охранник кивнул Рогаткину на соседнее кресло. — Рановато… Я же говорил.
Лев Тимофеевич сидел в будке уже полчаса и наблюдал, как к шлагбауму подъезжают няни, прислуга и садовники. Наконец подъехала новенькая «десятка» с летучей мышью на бампере и началась пересменка. Лев Тимофеевич, чтобы не мешать, вышел из будки на воздух и закурил.
— Гражданин следователь, — позвал его улыбчивый молодой сменщик. — Насколько я знаю, с погибшей Лилей Калюновски дружила всего одна из соседок. Видите оранжевый дом?.. Хозяйку зовут Ядвига.
В конце улицы возвышался оранжевый замок, похожий на цитадель.
— Кроме того, тут часто роется в мусорных баках один пьющий гражданин, так вот, он тоже иногда общался с Лилей Юльевной, — охранник подмигнул. — Покойница любила послушать разные истории!
Лев Тимофеевич уже сделал несколько торопливых шагов в сторону цитадели, но незримые силы дедукции чудесным образом повернули его обратно.
— Слушайте, а как пьющий гражданин мог зайти на частную территорию и рыться в помойке, которую вы же охраняете? — подозрительно прищурился он.
Охранник шутливо взял под козырёк.
— А такие граждане, в смысле, бомжи и выпивающие, они просочатся где угодно! Во-первых, через канализационный люк, ну и через продуктовый супермаркет, дверь чёрного хода которого выходит на середину никем не охраняемой улицы.
— Так просто? — опешил Лев Тимофеевич.
— Да, — рассмеялся охранник. — Если знать все эти тонкости, то зайти сюда можно, и овчинка, поверьте, стоит выделки! У нас тут очень богатая помойка, подойдите и сами увидите, — охранник понизил голос. — Манго чуть полежавшее, торты слегка обкусанные, колбаска чуть-чуть заветренная… А один такой мусорный бачок знаете сколько стоит, между нами, мальчишками, говоря?..
— Между нами, мальчишками?.. — растерянно повторил Лев Тимофеевич и внимательно посмотрел на охранника.
— Полторы тысячи долларов! — громким шёпотом пояснил охранник. — Кстати, тёща Хазарова в ночь урагана вернулась, а вот прислуга через некоторое время ушла, — охранник достал из кармана гигиеническую помаду и зеркальце. — Уже вовсю шел дождь, я еще удивился…
— Чему? — Лев Тимофеевич оторопело смотрел, как охранник приводит в порядок свои губы.
— Ну, погода была мерзкая, — охранник убрал помаду в карман. — Так что поговорите с пьющим гражданином, его зовут Евстифей. Не пожалеете… Ну, если конечно, увидите его! Тут неподалёку есть кофейня, называется «У Нелли». Так вот, по вечерам Евстифей, насколько я знаю, пьет там кофе. Да, с виду он красивый и высокий, не подумаешь, что бездомный.
«Евстифей пьет кофе. Красивый и высокий! Не подумаешь, что бездомный», — намертво застряло в голове у Льва Тимофеевича.
— Где-где его найти? — переспросил он. — Я не ослышался?..
— По вечерам он бывает в забегаловке «У Нелли», — повторил охранник и добавил с улыбкой: — Товарищ майор.
— А с чего вы взяли, что я майор? — вздрогнул следователь, смахнув тополиный пух с рукава.
— Служба, — охранник снова шутливо взял под козырёк. — Нам по факсу ваш портрет вчера прислали.
— Ну, надо же, — покраснел Лев Тимофеевич и продолжил задумчиво: — Насколько я знаю, забегаловок в Москве пруд пруди. И где находится эта «У Нелли»?
— На Рогожской заставе, там ее каждая собака знает, — доложил охранник. — Я сейчас позвоню пани Ядвиге, спрошу, примет ли она вас?.. Примет, с удовольствием, — через минуту сказал он. — Вы «Лафит Ротшильд» пьете?
— С утра только мартель, — буркнул Рогаткин и, спотыкаясь на ровном месте, пошел к дому, похожему на цитадель.
Дверь открыла сама хозяйка — импозантная дама в брючном костюме цвета увядшей фуксии.
— Пани Ядвига Ворожцова, — глубоким контральто представилась она. — Проходите в гостиную.
«Судя по глазам — очень веселая», — дедуктивным методом определил следователь, садясь на предложенный стул.
Пани Ядвига устроилась на диване и воззрилась на Льва усталыми миндалевидными глазами. Рыжая пушистая челка мешала ей смотреть, и она то и дело убирала её с глаз и шумно вздыхала.
