Светлана Алешина - Из огня да в полымя
Не штурмовать же, в конце концов, этот чертов лагерь! А Кузин нас словно провоцировал на это…
Всеобщая суета поднялась как-то внезапно. Кто-то из командиров получил по рации сообщение, и через мгновение о новости знали все, кто собрался на поляне перед лагерными воротами:
– Полоцкое горит!
Григорий Абрамович на бегу бросил нам:
– Возвращаемся! Быстро!
И мы быстрым шагом устремились вслед за двинувшимися уже в сторону деревни спасателями.
Всех тревожила одна мысль – если горит Полоцкое, это означает, что огонь обошел село справа, и лагерь через некоторое время окажется в огненном кольце.
* * *Село горело с одного края, и огонь перебирался от дома к дому как-то скачками. Каждый дом словно сопротивлялся напору пламени и упорно не хотел загораться, продлевая свое существование… Потом он вспыхивал, и в небо поднимался еще один огромный костер, прокладывая дорогу огню к следующему строению.
Часть семей успели уговорить и вывезти, прежде чем огонь подошел вплотную к Полоцкому. И все равно в селе оставалось слишком много народа, чтобы можно было надеяться, что все обойдется без трагических происшествий… По улицам метались женщины и даже дети. С детьми разговор у нас был короткий, их трудно было только поймать, а там их просто запихивали в фургон и бросались ловить следующего. В фургоне стоял один из наших и следил, чтобы никто не вышмыгнул обратно.
С женщинами так просто было не сладить. Они не хотели отходить от своих домов, пока те не начинали гореть так, что близко стоять было уже невозможно, жар обжигал лицо. Одна сухощавая старуха сопротивлялась двум спасателям так ожесточенно, что они оставили попытки увести ее от только что загоревшегося дома. Она стояла там до тех пор, пока не вспыхнули волосы у нее на голове. На нее набросили кусок какой-то тряпки и уже вялую, как бы сгоревшую вместе со своим домом, увели от огня…
Огонь пробирался по селу, поджигая все новые дома. Усилился ветер, который разносил искры и какие-то горящие лохмотья далеко вперед, создавая опасность, что скорость распространения пожара по селу увеличится… Сложность была еще и в том, что на противоположной стороне улицы дома стояли почти вплотную к деревьям, и спасти их от пламени, когда оно доберется до этих деревьев, не смог бы никто.
Пожар вытеснил из леса полоцких мужчин. Когда они вернулись в село, сделать было уже практически ничего невозможно. Им оставалось только последний раз взглянуть на дом, где прошла вся их жизнь…
Полоцкие мужики плевались, матерились, ругали засуху, правительство, директора своего хозяйства, свою хреновую жизнь и ни в какую не хотели уезжать в Сухую Елань, пока в селе еще не все сгорело. Суетились они много. То принимались поливать один из домов, стоящих на пути огня, водой, приспособив для этого садовый насос, но огонь перескакивал через этот дом на следующий, и их усилия пропадали даром. То бросались вытаскивать все имущество из сельской школы и сваливали его на школьном дворе, но огонь пробрался к школе через школьный сад, вплотную примыкавший к лесу, и куча парт во дворе школы запылала первой, а за ней уже и вся школа. Мужики плюнули и разбежались.
Пожарные машины даже не появлялись на той стороне села, которая уже горела. Приехал на «уазике» какой-то пожарный офицер в медной каске, спускающейся сзади далеко на шею, и, едва взглянув на горящую половину Полоцкого, развернулся и уехал…
– Лес тушить нужно! – нервно крикнул он подбежавшим к нему с вопросами мужикам. – Лес не потушим – все равно погорите!..
…Полоцкое выгорело на одной стороне озера, вокруг которого оно располагалось, очень быстро. На противоположной стороне дома стояли все еще целые, только занавешенные густым дымом. Искры с шипением падали в воду озера, разделяющего село надвое, и гасли.
Мы давно уже работали на той стороне села, которая еще не горела. Люди, находившиеся там, подвергались еще большей опасности, чем их соседи. Огонь очень скоро обойдет озеро и набросится на село слева, перекрыв путь отступления к Сухой Елани. Можно будет уходить только в сторону лагеря и еще правее, но с той стороны, хоть и медленно, но тоже надвигался безуспешно сдерживаемый пожарниками огонь. Возможность оказаться в огненном кольце с каждой минутой становилась более чем вероятной…
Со стороны лагеря тоже не было заметно никакого движения, хотя единственная дорога оттуда шла мимо Полоцкого, и мы не могли бы не заметить, если бы Кузин начал эвакуацию заключенных.
Я заметила только, что по дороге, ведущей в лагерь, со стороны Сухой Елани прошла милицейская машина. На окраине Полоцкого она остановилась, и из нее вылез человек, показавшийся мне знакомым. Одет он был не в милицейскую форму, а в какой-то спецкостюм, по которому определить его принадлежность к какой-либо из силовых структур было невозможно. Человек огляделся по сторонам, затем вновь сел в машину, и та пошла в сторону лагеря. Я надолго задумалась, вспоминая, где же я видела эту сухую фигуру и напряженный, тяжелый взгляд…
Игорь, Кавээн и я переходили все вместе от дома к дому, не пропуская ни одного, и элементарным обманом выманивали людей на улицу и сажали в машины – вместительные фургоны-вахтовки, куда помещалось человек по сорок. Обманывать будущих погорельцев придумал, собственно, Игорек. Он где-то раздобыл целый рулон самоклеющейся пленки, на которой были нанесены эмблемы МЧС.
Мы втроем врывались в очередной дом, налетали на хозяйку или хозяина и принимались суетливо кричать:
– Что будете вывозить в первую очередь? Показывайте быстро! Машина с грузчиками будет, как только мы вывезем людей.
Хозяйки показывали на свои сундуки, холодильники и телевизоры, мужчины вели Игорька в сарай и вместе с ним вытаскивали во двор всевозможные моторы и агрегаты, назначения большей части которых я просто не понимала. Игорек наклеивал на все указанные хозяевами вещи яркие эмчээсовские наклейки. Он делал это не скупясь, помечал даже стулья и какие-то доски, которые один из хозяев выволок из сарая наружу.
Слегка успокоенные тем, что кто-то берет на себя решение их проблем, хозяева становились более податливыми и начинали думать не только о своем имуществе, но и о своей жизни. Довольно просто их удавалось погрузить в вахтовку.
Конечно, никакая машина за отмеченным Игорьком имуществом не придет. Оно сгорит вместе с домами, точно так же, как сгорело бы в любом случае… Так же, кстати, как это произошло на противоположной стороне, где выгорело уже три четверти домов.
Оттуда поступали тревожные слухи, которые только усиливали нашу уверенность в том, что мы поступаем правильно, обманывая этих людей…
Часть спасателей проверяла уже сгоревшие дома, выясняя, не остался ли кто на пепелищах, и обнаруживала иногда очень нерадостные находки…
Нашли полупарализованную старуху, которая, когда загорелся дом, сумела как-то подняться и доползти до печки, не топленной уже несколько дней. Она даже сумела забраться в печь, справедливо рассудив, что от огня ей там спрятаться удастся. И она действительно не сгорела. Она задохнулась в дыму…
Двум женщинам, застигнутым огнем в доме, пришло в голову надеть на себя какие-то тулупы и, защитившись с их помощью от жара, выбежать на улицу. Им, возможно, и удалось бы спастись, если бы не обрушилась балка дома, когда они были уже в сенях. Руку одной из них прибило выскочившей из бревна железной скобой к какому-то косяку, вторая пыталась вытащить эту железку, но безуспешно… Обе сгорели. Кажется, они были сестрами.
Молодой парень взорвался на собственном дворе, когда пытался вывести мотоцикл из горящего сарая. Взорвалась закопанная под сараем огромная цистерна, куда сливался всю жизнь, из поколения в поколение, из года в год ворованный бензин, и к существованию которой парень так привык, что уже не воспринимал ее как источник повышенной опасности во время пожара…
Эти цистерны, кстати, взрывались с ужасающей регулярностью, примерно в каждом втором дворе… Впечатление было такое, словно работаешь под обстрелом… Только непонятно было, где враг. Враг притаился в домах самих жителей Полоцкого и ждал только подходящей секунды, чтобы поднять их дома на воздух.
Находили в сгоревших сараях привязанную скотину, запертых в клетях овец и свиней.
Один из домов мощный взрыв разнес буквально в щепки. Мне приходилось видеть различные взрывы, этот был больше всего похож на взрыв артиллерийского снаряда. Когда через некоторое время нам рассказывали новости с противоположной стороны, мою догадку подтвердили. Оказалось, один из предприимчивых полоцких мужиков нашел когда-то в лесу неразорвавшийся снаряд, лежавший там еще со времен войны, и притащил его домой, намереваясь вскрыть и достать взрывчатку, которой он собирался глушить рыбу в лесной речке Идолге, протекавшей неподалеку от Полоцкого. Но все откладывал эту увлекательную для него процедуру на потом… Рассказывали, что мужик сказал только одну фразу: «Откуда ж я знал, что пожар будет!»…
