Вилен Арионов - Сначала отвести беду...
Оба они остались довольны обменом информацией. Возможность осуществить задуманное показалась как бы реальнее. Первая удачная проба "на стороне" — встреча Иванова с Алексиным. Первую осечку — разговор с Богуцким, — забудем. Прикидки времени тоже обнадёживали, — оставался небольшой, но люфт для развёртывания агитационной работы. Два года на честный разговор с народом, — это хорошо. Многое можно успеть. А дойти до сознания людей при массовой и целенаправленной работе, — вполне получится. Талант Павла Алексина и взрывная ясность тематики…Поменьше теоретических рассуждений, только конкретность, сравнительный анализ….Нет, К чёрту всяческие анализы, уходим от учёных слов, — мы будем сравнивать, сопоставлять факты для людей постарше, которые помнят советское время….Для молодых — что-нибудь вроде постоянной темы "Большая ложь. А как на самом деле?!" или "Кому она нужна?" Алексин сумеет хлёстко изложить. А передать материалы в регионы сейчас при наличии электронной почты совсем не сложно. Так что идея о создании единой центральной редакции плодотворна. Значит, первоочередное дело — найти в каждой области свой печатный голос. Снова, как сто лет назад, как Ленин предвидел, газета должна стать коллективным организатором….
Иванов осадил себя. Прежде, чем начнёт работать "коллективный организатор", нужны просто организаторы. Люди, которые сделают первые шаги в каждом регионе….
— Да, Пётр Николаевич…Деньги я достану, а ты поезжай…..Ох, как много зависит от твоих поездок, мой товарищ начальник Организационного штаба…Что бы я делал без тебя!? Впрочем, уже при первых мыслях о выходе на политическую тропу, я думал о тебе. Я был уверен в тебе.
— Да, Лёва. У тебя не было оснований сомневаться в моих взглядах и в моей готовности поддержать твой порыв.
Беркутов встал и неожиданно для самого себя обнял Иванова:
— Ты правильно сделал, что попросил благословения у отца. Я тебе не отец, но старший товарищ. И, полагаю, тоже немного вложил в твоё воспитание…Не возражаешь? И я тоже горжусь твоей решимостью и готов работать с тобой. И под твоим руководством.
— Однако, Пётр, не нам с тобой разбираться, кто кем руководит. Ты — генерал не только по звёздам на погонах. Твоё руководство и разумнее и эффективнее. А я от своей роли не откажусь, — возьму Знамя в свои руки и, если понадобится, закрою амбразуру! Это — не игра в словеса. Мы ввязываемся в суровую борьбу и власть наша нынешняя, когда заметит нас, спуску не даст. Мы должны найти верный тон, — не поступаясь принципиальными намерениями, не дать предлога для силовых мер против нашей создаваемой партии. И в этих условиях должен быть человек, готовый в критический момент принять на себя удар…. Я готов к этому.
Беркутов внимательно выслушал взволнованные слова друга. Полностью разделяя высказанное Ивановым чувство вины за сложившееся в стране положение, он, вероятно, из-за более тесного и частого общения с высоким начальством и действующими политиками, больше понимал всю сложность и опасность начатой борьбы. Но это ни в коей степени не влияло на его решимость ввязаться в неё. Когда она начнётся, — это будет борьба без правил. Чувства Льва он понимал всей душой, гордился им, и, тоже ощутив пафос момента, принял его горячие слова. Он был тоже готов к трудной работе, и в качестве организатора-вдохновителя, и в качестве простого исполнителя. Прав Лёва, нечего им первенство выявлять. Работать нужно. И он поднялся с дивана.
— Что ж, друг. Я пойду. Попробую использовать пока ещё существующее служебное положение. Из кабинета гораздо быстрее сумею связаться с коллегами. Удачи и тебе, Лёвушка.
Лев Гурыч проводил его до двери и, хромая, но, почти не опираясь на костыль, пошёл к телефону. Возможно, Горьков уже приехал…Иванов знал, что миллионер уже финансировал однажды выборную кампанию, кажется яблочников. Как-то он отнесётся к его намерениям…..
Дозвониться до финансиста удалось только совсем вечером. Наконец Мария, подружившаяся в своё время с бесконечно благодарной Льву женой Горькова, окликнула мужа — иди, полковник, твой друг у телефона.
— Приветствую тебя, Борис Карлович. Известный тебе Иванов ожил после госпиталя. — Кстати, я ещё не имел возможности сказать спасибо за телевизор. Он мне в палате очень пришёлся. Спасибо. — И хочу повидаться с тобой. Разговор серьёзный созрел.
— Здравствуй, здравствуй, Лев Гурыч. Говоришь, серьёзный разговор. Давай поговорим. Я понимаю, не по телефону. У тебя ноги больные, ты у меня в гостях бывал, а я у тебя — нет. Так что, готовь угощение…Я только что из Америки прилетел, дел невпроворот, но заеду обязательно. Завтра не получится. Послезавтра? Послезавтра вечером приеду, часиков в восемь, — устроит?
— Отлично, Борис, жду. Мария немедленно приступит к подготовке. Ты, насколько я помню, грузинское вино любишь и простую русскую водку. Шотландское виски и коньяки не пьёшь…
— И "русскую", и "московскую". И модную "стольную", особливо с перчиком, тоже пью. Ну и память у тебя, сыщик, профессиональная наблюдательность и память. Пусть Мария постарается, и извинись перед ней — я один приеду. У жены послезавтра вечером протокольное мероприятие.
Они попрощались. Иванов пересказал Марии содержание разговора и попросил "не ударить лицом в грязь", чай не часто приходится миллионеров в гостях принимать….Да, задача Марии предстояла нелёгкая. Всё нужно успеть заранее, завтра и послезавтра у неё спектакли, а миллионер был мужчина крупный и отсутствием аппетита не страдал. Пожалуй, ужин лучше заказать в ресторане. Славку попросить лично позаботиться…. И Марию встретить после спектакля….
Фрагмент 6
Беркутов, быстрым, как всегда, шагом прошёл по коридору Управления. Вошёл в приёмную. Здесь всё было так знакомо и привычно, что на миг защемило сердце. Неужели он скоро станет здесь посторонним? Цепко взглянул в глаза Верочки. Сколько лет вместе! Да, выглядит скверно. Оно понятно, когда сказал ей о скором уходе, — расплакалась…..Вчера он специально заходил к кадровикам и выяснял, что можно предложить Верочке. Ведь новый начальник Управления сменит, конечно, персонал в приёмной. Так было, так будет….И так правильно
Верочка подняла глаза на Беркутова:
— Пётр Николаевич! Из приёмной министра звонил полковник Джалиев, сказал, что здесь в командировке и хочет к вам заглянуть. Когда освободится. Я сказала, что вы будете к 16 часам.
— Джалиев… — Беркутов вспомнил полковника. Замнач Управления республики. Что-то задержался в полковниках. Толковый парень, но, видно, с начальством не всегда ласков. — Усмехнулся про себя: "парень". Для меня все пятидесятилетние мужики — парни. — Спасибо, Верочка. Когда придёт, пусть сразу заходит. Скажи, что жду его.
Беркутов вошёл в кабинет. Придвинул к себе папку с документами, протёр очки. Свежих бумаг не много, основное утром просмотрел. Подписал пару писем. Новую папку с резолюцией замминистра раскрыл, пробежал взглядом. Отложил. Не срочно, подождёт нового начальника. Впрочем, — привычка не откладывать дела победила, — и он, снова пододвинув к себе документы, приколол к ним записку с поручением подполковнику Зуеву ознакомиться. Написал срок — 3 дня — и подумал, что мнение Зуева выслушает уже не он.
Снова защемило сердце. Беркутов сунул под язык таблетку валидола. Не поспешил ли он с рапортом об уходе на пенсию? Нет, не поспешил. И не жалею…..Не обманывай себя, генерал! Жалеешь. И кабинет этот покидать, ох, как не хочется. Хлопоты привычны….а ощущение своей значимости, своей не так уж малой власти….Жалеешь. Жалеешь….Но правильно поступил! Перед собой всегда был честен. Правильно поступил. Без доверия начальства…. без доверия к начальству работать нельзя. Милицейскую рутину и другой делать будет, а вот вопросы с политической подоплёкой… Правильно поступил.
Беркутов с усилием поднялся, задумчиво прошёлся по кабинету. Трудные вопросы он часто осмысливал, прохаживаясь вот по этой знакомой-знакомой дорожке. Подошёл к окну, аккуратно поправил крючок, чтобы оно не болталось под ветром. Постоял немного, вглядываясь в тоже знакомую до мелочей улицу. Вернулся на своё место и, решительно взяв трубку телефонного агрегата, нажал клавишу междугородней связи…
Приоткрылась дверь. Верочка пропустила вперёд полковника Джалиева,
— К вам гость, Пётр Николаевич!
Генерал легко шагнул навстречу. Кряхтеть по-стариковски он позволял себе только в присутствии очень близких людей:
— Заходи, Спартак, заходи. Давненько мы не виделись! — Джалиев, неожиданно светловолосый, совсем не кавказской внешности человек — в мать, что ли, подошёл к Беркутову, крепко пожал ему руку.
— Мне сказали, что вы уходите, Пётр Николаевич. Жалко, очень жалко. Не часто виделись, но каждая встреча мне памятна, что-то добавила к профессиональному моему пониманию…. Но и то дело, когда-то и отдохнуть нужно….Мне 53, а иной раз, уже ощущаю….Груз забот и лет.
