Эрик Ле Болок - Нож винодела
Кюш показал полицейское удостоверение:
— Я не имею никакого отношения к электробытовой технике… Я из полиции.
— О, простите! Я с самого утра жду мастера. Прошу прощения за эту ошибку, месье…
— Капитан Кюш. Там написано.
— Полагаю, вы пришли по поводу бедняги Анисе?
— Действительно, насколько мне известно, в вечер убийства он вышел от вас.
— Да, все это так печально. Пройдемте, пожалуйста, в гостиную.
Это была очень просторная комната, окна которой выходили на улицу. Красиво уложенные золотисто-зеленые парчовые шторы создавали атмосферу в стиле ампир. В центре лепного потолка висела люстра из венецианского стекла. Одна стена сплошь была увешана фотографиями; их, должно быть, не меньше сотни. К другой стене примыкал камин с ореховым ригелем, скошенными косяками и консолями. Картина с изображением сцены охоты над очагом придавала комнате еще большую глубину. Справа от камина стояли приземистый, пузатый комод и маленький пресс из каштанового дерева, напоминающий, если кто забыл, что здесь край вина. Наконец, вдоль левой стены находился длинный стол из тикового дерева, три метра в длину и два в ширину. Кошачья корзина была не просто частью интерьера, ибо там дремал, удобно устроившись, белый кот. На крышке стола, кроме портативного компьютера, лежало множество книг. Можно было подумать, будто вы попали в отдел «Виноградарская литература» книжкой лавки Молла.[8] Кюшу, как истинному любителю антиквариата, подобное убранство пришлось по вкусу. Полицейский и хозяйка дома сидели друг против друга на мягких канапе, разделенных низким столиком, столешница которого была не чем иным, как обрамленной паркетной плиткой.
Готовый в любую минуту начать записывать, Кюш внимательно вслушивался в слова пятидесятилетней женщины.
— В тот день я устраивала вечер в своих погребах. Мы собрались на дегустацию одного местного вина для его реабилитации.
— Вы можете рассказать мне о вашем…
— Это называется содружество рыцарей виноделия. Однако я вижу, что вы не знаете, о чем идет речь, и попробую вас просветить.
— С удовольствием послушаю, для меня тут не все ясно.
Мадам де Вомор встала:
— Вам что-нибудь налить?
— О, я не откажусь от стаканчика кока-колы.
— Кока… кола? Но я не держу ничего подобного! Из игристого у меня есть только шампанское. Хотите бокал?
— Нет, благодарю вас, я выпью стакан воды.
— Негазированной или газированной?
— Вода из-под крана вполне подойдет.
В коридоре появилась толстушка лет тридцати, нагруженная покупками.
— Ах, Нинетта, вы как нельзя кстати! Налейте стакан воды из-под крана инспектору Кюшу.
— Капитан Кюш.
— Да… Капитану.
— Хорошо, мадам.
— Вы собирались рассказать мне о вашем содружестве…
— Да, простите, я продолжаю… Содружество рыцарей виноделия было создано в тысяча сто девяносто четвертом году…
— Благодарю за урок истории, но мне хотелось бы узнать о его нынешней деятельности. Что касается истории, то в следующий раз у нас будет чуть больше времени.
Элизабет де Вомор казалась разочарованной из-за того, что лишилась возможности поведать о вещах, так хорошо ей известных.
— Видите ли, история позволяет понять настоящее. Ну хорошо! Сегодня содружество насчитывает около ста пятидесяти приверженцев по всему миру. Правление состоит из тринадцати членов, которых называют рыцарями. Я Великая Лоза — или, если хотите, председательница. Постоянные члены ассоциируются с почетными членами. Вам следует знать, что с давних пор кюре Сент-Эмильона является духовником содружества.
— Каким образом их принимают? Это пожизненные члены?
— Прием происходит путем кооптации, и, за исключением чрезвычайных обстоятельств, да… вы являетесь членом содружества пожизненно.
При упоминании о содружестве Великая Лоза впала немного в лиризм. Кюш не мешал ей, он знал: когда люди забывают, что перед ними полицейский, они говорят свободнее. Причем инстинктивно, даже если им не в чем себя упрекнуть… Видимо, они испытывают врожденный страх перед жандармом.
— Видите ли, содружество — это отчасти жизненная философия, можно сказать, предопределение. Мы организуем жизнь общества, никогда не выставляя себя напоказ, мы затрагиваем самые разные темы. Рыцари нередко активно участвуют в экономических, политических и социальных проектах…
— А виноградарских?
— Разумеется. Первейшая задача содружества заключается в популяризации лучших марок наших вин во всем мире. Мы представляем наш город и его тысячелетние традиции. Ради этой цели мы принимаем в свои ряды влиятельных людей, как французов, так и иностранцев. Известно ли вам, например, что в нашем содружестве состоял один американский президент?
— Нет!
— Так вот! Представьте себе, что это был Теодор Рузвельт… В Белом доме предпочтение отдавали вину «Шато Вомор» урожая тысяча восемьсот девяносто шестого года… Насыщенное, густое, сохранившее вкус плодов…
— Мадам, окажите любезность, не можете ли вы поведать мне о живых, а не о мертвых?
Раздосадованную хозяйку дома такое отсутствие интереса задело за живое.
— Прекрасно, в таком случае задавайте вопросы, и я на них отвечу.
— У вас есть список всех членов, и особенно тех, кто был у вас в тот самый вечер?
— Ну конечно. Сейчас я вам его дам.
Она направилась к компьютеру; после нескольких щелчков принтер заработал.
— Послушайте, месье Кюш…
— Капитан Кюш, в нашем содружестве это тоже важно.
— Простите, капитан… Я полагаюсь на вас, надеюсь, этот список не будет предан огласке. Здесь есть важные персоны, а вот здесь указаны их личные адреса и номера телефонов. — Она протянула шесть листков, отпечатанных на принтере. — Вот полный список наших членов, красным я пометила всех рыцарей, присутствовавших в воскресенье вечером.
В это самое время Луиза Рапо наводила порядок в доме священника. Она аккуратно складывала вещи отца Анисе. Раскрыв свою пасть, большой чемодан навсегда поглощал прошлое покойного. Каждое движение Луиза Рапо сопровождала пояснениями: «Вот его воскресная рубашка. Это я ему подарила на его семидесятилетие». А после каждой фразы она то жалобно вздыхала, то всхлипывала. Она заметила, что все его сорочки из чистого хлопка, поскольку кожа священника была очень чувствительной. Отец Клеман слушал ее причитания, разглядывая книги в библиотеке своего предшественника. Луиза сняла со стены несколько фотографий, и тут тоже, конечно, не обошлось без пояснений: «Вот он вместе со славным господином Эдмоном, теперь он и сам к нему присоединился». Всхлипывания и крестные знамения сменяли друг друга. Викарий рассматривал какую-то книгу, не переставая слушать благочестивую женщину, которая уложила в чемодан последние вещи аббата. Теперь шкаф был свободен.
— Знаете, святой отец, я занимаюсь здесь всем. Отец Анисе всегда говорил, что я его правительство…
Клеман улыбался, слушая свою новую помощницу.
— По понедельникам я забираю белье и возвращаю его через неделю, выстиранное и выглаженное. Я все кладу на кровать. Уборку я делаю по средам после обеда, а на рынок хожу по пятницам утром. Вам это подходит?
— Да, прекрасно, не меняйте своих привычек.
— Ну вот! Все уложено.
Восьмидесятилетняя женщина направилась к письменном столу. Там лежали металлическая коробка с надписью «Бисквитная фабрика «Сезнек»» и несколько цветных конвертов. На одном из них было написано: «Корреспонденция».
— Все это я тоже уберу, месье кюре.
Луиза собралась было взять коробку.
— Нет, оставьте, я сам положу ее в чемодан, вы можете заняться своими делами, а я достану свои вещи. Вы говорили, что вход в ризницу через левую дверь по коридору?
— Да, так оно и есть, но я провожу вас.
— Нет, не стоит, я сам найду.
— Прекрасно, тогда я ухожу. И снова зайду к вам перед ужином.
— До встречи, мадам Рапо, и спасибо за все.
Как только старая женщина вышла, отец Клеман открыл конверт с надписью «Корреспонденция» и стал внимательно читать. Наконец-то он мог начать свое расследование.
Убийства священников — сколько всего за этим стоит! Примас Аквитании жаждал узнать истину.
А мадам де Вомор продолжала отвечать на вопросы полицейского.
— Я думал ваше правление состоит из тринадцати членов.
— Да, верно.
— Но в вашем списке я вижу только десять отмеченных имен, а где остальные?
— Справедливое замечание. Чета Понсон-Террай приобрела виноградники в Калифорнии и делит свое время между Францией и Соединенными Штатами. Они вернутся лишь в сентябре. Точно так же лорд Кинсли часть года живет в Девоне. Он должен вернуться со дня на день.
