Светлана Алешина - Двуликий ангелочек
Вихрастый парень смотрел на меня с большим интересом, еще бы, я придерживалась той же версии, что и он. Правда, и во взгляде стриженого крепыша заметила не меньший интерес, но, кажется, больше к моим ногам, чем к моим словам. Я почему-то была уверена, что мальчишеский басок принадлежал именно ему.
Но оказалось, что я совершенно не права.
— Я же тебе говорил, не прыгала она! — произнес крепыш неожиданно для меня ломающимся тенорком. — Если бы сама прыгала — дальше бы улетела!
— А вы не могли бы мне показать, куда она упала? — спросила я, чувствуя, что с парнями у меня контакт уже установлен. Мне всегда гораздо труднее найти общий язык с девочками или девушками.
— А вон, смотри! — тут же воскликнул высокий вихрастый парень баском и, перегнувшись через ограждение, рукой показал куда-то вниз.
— Давай, давай! Сам еще прыгни, чтобы показать, как она летела! — насмешливо произнесла девушка в очках и пошла к лестнице. — Смотреть противно, как вы на нее облизываетесь!
— Я тоже пойду, да, мальчики? — робко спросила вторая девушка, не произнесшая до того ни слова.
— Топай! Догоняй очкастую! — напутствовал ее крепыш и повернулся ко мне. — Я ему только что объяснял, что, когда прыгаешь, отталкиваешься ногами. Даже если разбиться хочешь — все равно оттолкнешься, чтобы не на газон попасть, а на асфальтовую дорожку. Я не знаю, конечно, что думают перед смертью самоубийцы, но, наверное, она не хотела бы попасть на газонное ограждение… Прыгнула бы дальше.
— Я тоже не знаю, о чем думают самоубийцы, — сказала я, — если им так уж не хочется жить, какая разница — куда падать?
— А они об этом и не думают, — возразил крепыш. — Это у них само получается. Они же все равно боли боятся. И им кажется, что на ограду падать больнее, чем на асфальт. И еще они думают, что на газоне — не разобьешься насмерть, там земля мягкая…
«Какие глубокие познания психологии самоубийц! — усмехнулась я про себя. — Надо же!»
— Слушая тебя, можно подумать, что не один самоубийца тебе исповедовался перед смертью, — сказала я вслух. — Но в твоих умозаключениях есть одна маленькая неточность. Ты рассуждаешь, а им было не до того, чтобы рассуждать. У них в жизни была большая боль, чем та, которая ждала их там, внизу…
Я показала рукой вниз, где метрах в пяти от подъезда хорошо виднелось сверху темное пятно, которое внизу было незаметно. Я сразу поняла, что это и есть то самое место, куда упала Геля Сереброва.
— Так вы из этого дома? — вновь спросила я. — Всех здесь знаете?
— Почти всех, — сказал крепыш. — На пятом и седьмом две семьи недавно только сюда переехали, их я не знаю. А остальные давно тут живут.
— А здесь, на одиннадцатом, живет кто-то, к кому могла прийти эта девушка? — спросила я. — Ну, парни, девушки молодые?
— В сто двенадцатой живет парень, Славка, — сказал высокий. — Но у него мать всегда дома, она дома работает, цветы бумажные делает. Если к нему, то мать бы ее обязательно увидела.
— Да чего ты лепишь?! — возразил крепыш. — Славка как раз на Волгу уехал со своей Ленкой. Да и не стал бы он домой девиц приглашать. Во-первых, у него мать дома, во-вторых, он женится скоро, на Ленке.
— Ну и что, что женится! — возразил вихрастый. — Это ничего не значит. Может, он, наоборот, перед свадьбой погулять захотел?
— Да что он, совсем долбанутый, что ли? — возмутился крепыш. — Не дома ж он собирался…
Парень замолчал, взглянув на меня смущенно, и заметно покраснел.
— Подождите, ребята! — вмешалась я в их спор. — Давайте представимся друг другу, а то очень неудобно разговаривать. Меня зовут Ольга…
Я чуть было не добавила — «Юрьевна», но вовремя остановилась, почувствовав, что это сразу нас отдалило бы.
— Я Александр, — сказал крепыш. — А это Серый.
— Сам ты серый! — возмутился вихрастый и представился: — Сергей.
— Сережа, — сказала я, — со Славой, который жениться собрался, я все поняла, вряд ли эта девушка была его знакомой. Больше нет никаких предположений?
Тот наморщил нос и поджал губы, соображая.
— Ну, если только родственники ее тут живут, — сказал он. — А так больше вроде не к кому ей было идти. Ни парней, ни девушек никаких на одиннадцатом этаже, кроме Славки, нет.
— Родственников у нее здесь тоже быть не может, — сказала я уверенно.
— А почему это? — возразил басистый Сергей. — Ты-то откуда знаешь?
— Просто знаю, — ответила я. — И получается у нас с вами любопытная картина, парни! Оказалась она на одиннадцатом этаже не случайно, потому что не к кому ей тут было идти. Или кто-то из живущих здесь скрывает, что был с нею знаком.
— А зачем это скрывать? — пожал плечами крепыш Александр. — Что в этом такого?
— Да, собственно, ничего. — Я тоже пожала плечами. — Поэтому я и делаю вывод: оказалась она здесь не случайно. А вот одна она была или нет…
— Если ее столкнули, то не одна! — воскликнул Александр.
— Железная логика! Просто гениально! — усмехнулась я. — А если сама прыгнула, то одна! Верно? Конечно, верно! Только не совсем ясно, зачем нам над этим голову ломать? Правда?
— Так если она была не одна, — сделал открытие Александр, — ее и того, кто с нею был, мог кто-то видеть!
— Вот именно! — Я посмотрела на них многозначительно. — Милицию эта возможность не очень заинтересовала, потому что милиция не верит почему-то, что это не самоубийство. А я верю. И меня такая возможность очень интересует.
Парни смотрели на меня во все глаза, чувствуя, что я им сейчас что-то предложу. И они, конечно, не ошиблись. Им, живущим в этом доме, гораздо проще разговаривать с его жильцами, чем мне. Мало ли какие соображения могут быть у человека, чтобы скрыть то, что он видел, от чужого человека, проявляющего интерес к этому.
— Так вот, парни, — сказала я. — Вы мне можете очень помочь. Вы гораздо лучше меня знаете, кто из ваших соседей мог оказаться на улице или в подъезде в половине первого ночи. Мне, чтобы опросить весь дом, нужно дня два-три. А вам надо прежде всего хорошо подумать.
— Да мы за день это сделаем! — воскликнул Сергей. Он уже, как мне показалось, рвался принять участие в моем расследовании.
— Так вы мне поможете? — спросила я с надеждой в голосе.
— А если мы что-то узнаем, где тебя найти? — спросил Александр. — Телефончик оставишь?
«Парни есть парни, — подумала я. — Всегда трудно разобраться, что ими движет — психология или физиология. Впрочем, так ли это важно? Мы, женщины, можем этим пользоваться, ну и прекрасно. Все равно природу не переделаешь. Да и незачем».
— Телефончик я оставлю, — ответила я. — Но звонить для того, чтобы сообщить, что никого из свидетелей найти не удалось, лучше не стоит. Я иногда бываю очень несдержанна.
Оставив парням свою визитку, на которой я написала номер своего сотового телефона, я с ними распрощалась в надежде, что из этой моей авантюры с привлечением добровольных помощников что-нибудь и получится. Хотя и маловероятно.
А вот на следующий свой визит я надеялась гораздо больше. Подруги всегда знают что-то такое, что неизвестно ни отцу, ни матери.
Глава 4
К моему удивлению, адрес, по которому был зарегистрирован номер телефона, начинающийся на сорок четыре, оказался не в Заводском районе, где располагалась АТС с таким номером, а в центре города. Как могло такое случиться, я, честно говоря, не представляла, а потому решила не удивляться. Я и сама-то с этим человеком с телефонной станции познакомилась тогда, когда мне нужно было установить еще один телефон в редакции, и меня вывел на него один наш общий друг. Мне сразу была названа конкретная, хотя и не астрономическая сумма, я заплатила и через два дня в редакции стоял еще один телефон со своим номером. А то, что номер этот был подключен не к Волжской АТС, как наш первый редакционный номер, а к находящейся на другом конце города Кировской, меня вообще никак не интересовало. Телефон работал, и это главное.
Подруга Гели Серебровой Вика жила в центре Тарасова, в здании, где располагаются предварительные кассы Аэрофлота. Это в двух шагах от самого густонаселенного места в Тарасове — Центрального универмага и даже в пределах пешеходной зоны, тарасовского Бродвея, или, по-нашему, улицы Турецкой, где открытых кафе было, наверное, больше, чем уличных фонарей. Дом, адрес которого мне дали на телефонной станции, занимал целый квартал, на первом этаже располагались штук десять всевозможных магазинов и магазинчиков, а остальные семь были заняты жилыми квартирами. Дом был не стандартный, восьмиэтажный, постройки примерно пятидесятых годов.
Я решила не предупреждать Вику о своем визите, люблю, знаете ли, заставать людей врасплох, когда они на ходу пытаются сообразить, что мне от них нужно и все ли мне можно говорить. Но выяснить, дома ли она, не мешало.
