Светлана Алешина - Игра в кошки-мышки
— Ах да, — вероятно, обратив внимание на этот взгляд, спохватился Курский, — познакомьтесь. Это старшая медсестра хирургического отделения — Вера Дмитриевна Соколова. Кстати, рекомендую с ней пообщаться. Вера Дмитриевна, — тут же обратился он к медсестре, — помогите, пожалуйста. Это Лариса Котова. Она пытается выяснить, что произошло с Дашей Калининой. Сами понимаете, родные просто в шоке… Они наняли Ларису…
Опять Котовой показалось, что Сергей как будто оправдывается, представляя ее и говоря о ее «профессии».
«Ладно, переживем, — решила она про себя. — Не в первый раз».
— А милиция? Она что, не интересуется причиной смерти? — не очень дружелюбно отозвалась Вера Дмитриевна. — Хотя, конечно, для родителей такое горе. Я понимаю… — Она снова поджала губки так, что их вообще не стало видно. — Конечно, помогу.
Голос ее смягчился и стал даже добрым.
— Только вот чем? — недоуменно добавила она.
— Я могла бы с вами поговорить? Немного попозже? — спросила Лариса.
— Если позже, то можно. Мой кабинет вы найдете в конце коридора. Я почти всегда там. Если меня вдруг не будет, то подождите немного. Надолго я никогда не отлучаюсь.
— Спасибо, — поблагодарила ее Лариса, — я обязательно зайду.
— Она, кстати, довольно хорошо знала Дашу, — заходя в кабинет, заметил Сергей.
Он довольно ловко и быстро приготовил кофе и разлил его по маленьким чашечкам.
— Прошу.
— Спасибо. Скажи, уже известны результаты вскрытия? — спросила Лариса, ничуть не смущаясь вести такие разговоры за чашкой кофе.
Она знала, что медики — народ довольно циничный и подобные разговоры могут вести в любой ситуации.
— Да, — помрачнел Курский. — Действительно, кто-то подлил в молоко ардуан.
— Это что такое?
— Релаксант. После принятия его в определенных дозах наступает почти мгновенная смерть — расслабляются дыхательные мышцы, — объяснил Курский.
— И где его можно взять? — спросила Лариса.
— У нас в клинике.
— А кто имеет доступ?
— Многие, — еще более мрачно отметил Курский. — Он есть во всех отделениях. Просто нужно знать дозу.
— А что, Вера Дмитриевна и Даша часто общались между собой? — сменила Лариса тему разговора.
— Не знаю насчет общения, но Даша часто ухаживала за послеоперационными больными, причем абсолютно разных рангов. Я имею в виду и так называемых «люксовых», и обычных. Так что по роду своей деятельности они должны были общаться довольно тесно.
— А что произошло со Светой? Я сегодня утром должна была с ней поговорить, а тут…
— Я не могу тебе толком ничего ответить. — Лицо Курского совсем позеленело. — Но история более чем странная. Меня теперь запросто могут и уволить.
— Но она же была в изоляторе, а туда, я так понимаю, не так уж и легко попасть. Я вчера хотела с ней побеседовать, но Рита мне сказала, что нужно специальное разрешение.
— Вот это-то и странно. Впрочем, подождем результатов экспертизы. Пока причина смерти неясна. Тут еще и старик наш сдал. — Курский озабоченно нахмурил брови. — Так что я кручусь как белка в колесе, часто выполняю и его обязанности.
— Ты имеешь в виду Заварского?
— Да, у него тут микроинфаркт случился после того, как Даша умерла. Я уж решил ничего не говорить ему про сегодняшний случай.
— Что ж, это правильно, — согласилась Лариса. — А насчет увольнения ты не бери в голову раньше времени. Кстати, ответь мне на один вопрос: списки мнимых больных ты всегда подписываешь? Ну, тех, кто проходит искусственное вскармливание… — уточнила она, глядя на непонимающее лицо Сергея Юрьевича.
— Да.
— Ты знал, что вместо Светы будет Даша?
— Знал, но вспомнил потом. Когда подписывал, в памяти как-то не отложилось, — смущенно ответил Курский. — Меня могут заподозрить, кстати, еще и поэтому.
— А что, Даша тебе тоже делала гадости? — спросила Лариса.
Курский пристально посмотрел на нее.
— Что, тебе рассказали про ее дурную славу? — усмехнулся он.
— Слухами земля полнится.
— Ну, мне-то как раз она гадостей не делала, — чуть улыбнулся Курский. — Мы с ней дружили. Кстати, этому обстоятельству очень была не рада наша секретарша.
— Рита?
— Да, она.
— Почему же?
— Тебе все равно расскажут, — усмехнулся Сергей. — Так что уж лучше я сам. У меня с Ритой был небольшой роман. Но она, по-моему, придала всему этому очень большое значение. А потом появилась Даша.
— И вы сблизились? — усмехнулась Лариса.
— Случился небольшой конфликт у Даши с больным из люкса, — начал рассказывать Курский. — Мне пришлось его улаживать… Вот так мы и познакомились. Она была чудесной девочкой. Извини, это нетактично — говорить в присутствии женщины, причем красивой женщины, — особенно подчеркнул он, — о другой.
— Ничего, переживу, — улыбнулась Лариса. — Но ты сказал, что Даша и Света дружили?
— Не знаю, не замечал, — отрицательно покачал головой Курский. — Насколько мне известно, нет.
Лариса только хотела было спросить о том, в чем состояла суть конфликта Даши и «люксового» больного, как зазвонил телефон. Подняв трубку, Курский молча выслушал и, бросив отрывистое: «Иду», положил ее на рычаг.
— Я должен извиниться. — Лицо главного врача сразу же стало серьезным. — Срочная операция. Авария. Мне нужно идти.
— Конечно, — тут же поднялась Лариса. — Я исчезаю.
— Только, пожалуйста, ненадолго, — неожиданно попросил Сергей. — Как мне тебя найти?
— Какое-то время я еще побуду здесь, а потом уеду. У меня все-таки есть работа в ресторане.
— Я постараюсь найти тебя до того момента, — твердо сказал Курский.
Лариса вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. В голове был полный сумбур. Она не стала никого искать, а прошла в учебный корпус. Ей хотелось просто посидеть в тишине и подумать.
В старом здании было очень тихо. Лариса прошла в жилой сектор и без труда нашла столовую. Впрочем, это было скорее небольшое, очень уютное кафе. Столики располагались в хаотическом порядке, не мешая при этом друг другу и находясь в достаточном удалении от соседей.
«Очень мило», — отметила про себя Лариса.
В это время зал был пустой, и стоящий за стойкой бармен с интересом на нее посмотрел.
Лариса заказала себе пиво и салат из крабов и, сев за крайний столик, принялась размышлять.
Если хотели убить Свету, то виноваты могут быть все. Буквально кто угодно, исключая четверых, кто имеет отношение к подписям в списках. А если хотели убить Дашу, то как раз эти четверо и могли это сделать. Осталось выяснить: кто же на самом деле должен был стать жертвой. Лариса невольно усмехнулась своим мыслям. Что и говорить, осталось совсем «немного».
Она вышла из кафе и в нерешительности остановилась. Пойти к Рите? Но с ней она уже общалась. К медсестре?
«Пойду к Вере Дмитриевне, — решила Лариса и повернула в сторону клинического корпуса. — С ней я еще не говорила. А с Ритой, думается, еще успею. Куда она денется…»
Вера Дмитриевна чопорно сидела у себя в кабинете и перебирала какие-то бумаги. Просто не медсестра, а профессор. При виде входящей Ларисы она не проявила никаких эмоций, а только вопросительно подняла голову. Она выглядела этаким реликтом викторианской эпохи, сдержанной и закрытой в себе английской леди.
— Я не помешаю? — вежливо спросила Лариса, прикрывая за собой дверь.
— Ну, вы все равно уже вошли, — сухо ответила Вера Дмитриевна. — К тому же мне было дано указание сверху помогать вам.
— Ясно, — через силу улыбнулась Лариса, стараясь быть максимально приветливой. — Тогда давайте сразу о деле. Сергей Юрьевич сказал, что вы хорошо знали Дашу…
— Ну, так сказать нельзя, — не меняя величественного положения, произнесла Соколова. — Хорошо ее, наверное, никто здесь не знал. Но работала чаще всего с ней я. Не знаю почему, но ее все время посылали в хирургическое отделение. А к больным она относилась всегда только как к неизбежной обузе. Она никогда не любила заниматься делом. Один из «люксовых» на нее даже жалобу накатал, — недовольно продолжила медсестра. — Она была все-таки грубой девочкой. А клиника у нас довольно специфическая: деньги за лечение платят большие, значит, и обслуживание должно быть на высшем уровне. А она все из себя принцессу строила — то ей не так сказали, то на нее не так посмотрели.
— И кто же был этот больной? — поинтересовалась Лариса. — Бизнесмен какой-то, я не помню точно… — ответила Соколова. — Это можно узнать у секретарши Риты, у нее все записано.
— Даша умерла оттого, что кто-то подменил бутылку с молоком. Кто мог теоретически это сделать?
— Да кто угодно, — поджала губы Соколова. — Учебные комнаты никогда не закрываются. Краж никогда не было, да там и красть-то нечего. Молоко обычно ставится в холодильник вечером. Так что…
