Мария Сокольская - Что можно увидеть со старых качелей
- Когда это случилось?
- Убийство - дня четыре назад. Вечером. Девочка пошла гулять с подругой, но домой не вернулась. Родители страшно всполошились, обзвонили ее подруг. А на следующее утро нашли ее труп.
- И что же ты посоветовала?
- Когда дело дойдет до суда, если дойдет, давить на присяжных, поминутно им напоминая, что улики косвенные, что любой человек может быть и не так еще подставлен обстоятельствами и тому подобное. Глухая оборона, короче.
- Ты думаешь, она тебя послушается?
- Если дело дойдет до суда - конечно. Все-таки, я довольно квалифицированный психолог, с достаточной практикой. На ней я одно время прилично зарабатывала. К тому же я надеюсь, что Лена найдет знакомых подследственного и многое другое. Ведь у парня нет только алиби, а это - вещь поправимая.
Наверное, меня выдал цвет лица. По крайней мере, Галина посмотрела на меня как-то странно, выражение ее лица подозрительно изменилось.
- Что это с тобой? Ты вся позеленела.
- Наверное, с мороза. Я сейчас о другом подумала: а что, если убийство заказное?
- Тогда получается все значительно интереснее. Однако парень висит на крючке довольно ненадежно, в любую минуту его могут освободить и даже принести извинения. Так не подставляют.
- А если это и не подставка?
- Ты хочешь сказать, что некий профессионал просто выполнил чей-то заказ? А этот бедолага здесь не при чем? Но, скажи мне, пожалуйста, кому это понадобилось? Обыкновенная семья, не бизнесмены, не мафиози, не депутаты, наконец. Зачем шлепнули их дочь? До этого никаких требований не выдвигалось, никто им не угрожал. Просто так у нас ничего не делают. Единственный вариант, который мне приходит в голову - убийца был насильником. Тогда все сразу встает на свои места.
- То есть, по твоему мнению...
- Именно так, - Галя слушать меня не стала. - Насильник заприметил себе жертву, выследил, придушил, не знаю еще что хотел сделать, но тут, например, она закричала, или он услышал чьи-то шаги, да мало ли что. Он ей ломает шею и в панике скрывается.
- Логично. Тогда еще один вариант: если подзащитный Стекловой сам преступник и его необходимо во что бы, то ни стало спрятать.
- Это конечно, не лучший способ и довольно рискованный. Мало ли что случиться может. Если он не прячется на достаточно короткий срок, на время суда. Но ведь этак его и посадить могут, причем надолго. Слишком много лишних случайностей.
- Все, я сдаюсь. Больше ничего не могу придумать. - Сказала я после минутной паузы.
- То-то, - Марошко явно была довольна собой.
- А с какой стати ты стала психологом?
- Это моя институтская специальность. Я ведь медицинский кончала, а там распределения никакого, так что пришлось подработать. Написала объявление, послала в газету. Народ у нас нервный, сразу повалил. Неплохо получала, пока налоги платить не заставили.
- А что же ты хотела?
- Думала, и так сойдет. Но, увы.
- Понятно. Как же ты в этой глуши оказалась, тоже из-за призвания?
- С моим характером и моими друзьями тут только и окажешься. Я тебе говорила о Гермашевском. Но винить одного человека во всех своих несчастьях - глупо. Потому лучше винить сразу всех, в том числе и саму себя, - она заметно погрустнела. - У нас в стране любая женщина, начиная с четырнадцати лет, подвергается смертельной опасности. Тому пример я тебе только что привела. И так каждый день, каждый час. Но никто ничего не может, а главное - не хочет сделать, поскольку культ рабской зависимости от мужчин чертовски выгоден, не так ли? Да он воспитывался с малолетства, он генетически заложен в каждую особь женского пола. Движение сдвинутых по фазе феминисток лишнее тому подтверждение. Они слишком убоги, чтобы найти себе приверженцев. Я была знакома с одной из них. Она, кстати, бывший секретарь парткома, от которой сбежал муж.
Среди моих знакомых не было человека, Человека с большой буквы, так мелкая шваль, скопище самцов. Каждому из их стада нужна была не я, а мое тело. Когда-то я считала, что так оно и должно быть и была рада своим друзьям. А теперь понимаю, что проститутка стоила бы для них дороже, - она не выдержала, уткнулась в мою кофточку и разрыдалась. Я попыталась успокоить ее в самых банальных выражениях:
- Ну, тебе сейчас беспокоиться не о чем. Пока мы вместе, ничего плохого не произойдет. Не должно произойти. И не будет Гермашевский лезть сюда, они свой дом с женой построят, а тебя трогать не будут. Так что не волнуйся. Юрий мне сам так сказал. Усадьба как была, так и останется твоей. И все будет хорошо.
Галя улыбнулась сквозь слезы и добавила:
- Практически единственное, что у меня осталось от наследства. Остальное благополучно ушло в небытие.
- Я следователь, а Стеклова - адвокат. В крайнем случае, мы сумеем тебя защитить.
Говоря эти слова, я сильно кривила душой. Мало ли что может произойти, когда мы обе будем попросту бессильны. Да и что касается самой Лены. Мне было необходимо с ней поговорить. Уж слишком много в деле оказалось довольно неприятных моментов, тем более для нее.
Тем временем Галя попыталась рассеяться привычным для нее способом: включила телевизор. Я посмотрела на экран.
- Ты всегда смотришь эротику, когда грустно?
- Когда в душе помойка, - поправила она меня, - Нет, просто не та кассета оказалась. Эта гораздо лучше, - она поставила, перемотав на начало, "Унесенных ветром". Я печально улыбнулась, вспомнив прекрасный фильм. Пока шли титры, я позвонила в адвокатскую коллегию, надеясь, что моя подруга все еще там и сейчас для нее работать не поздно.
- Сожалею, но Елена Георгиевна ушла домой. Вы знаете ее домашний телефон.
Я позвонила домой. Долгие гудки меня не удивили. Вообще Стеклова отличалась неутомимой способностью после работы несколько часов посвящать магазинам. Но ни сын, ни старик-отец, живущий тремя этажами ниже квартиры дочери и не имеющий возможности соединиться с семьей, этому не препятствуют.
Тем временем пришла пора расставаться с Галей. Время было уже довольно позднее.
Вернувшись в родные Пенаты, я еще раз позвонила Стекловой. На этот раз мне повезло. Недовольный голос подруги вывел меня из блаженного состояния беспокойства за ее судьбу.
- Господи, ну что там у тебя?
- Между прочим я звоню по делу.
- Слушай, а ты не могла бы мне перезвонить завтра вечером. У меня голова от этих звонков пухнет. До тебя по делу за последний час уже позвонило человек двадцать. И всем что-то было от меня надо. Пришлось отключить телефон. Вот только собралась позвонить, как сразу ты.
- Ты не рада?
- Да я просто в телячьем восторге!
- Зря. Разговор будет отнюдь не веселым. Так уж получилось.
- Ну конечно. Стала бы ты звонить в самый разгар работы с приятными новостями.
- Не ерунди. Хотя, ладно. Перезвоню тебе завтра.
- Минуточку, - возопила Стеклова, - давай уж договорим. Если ты мне собираешься испортить настроение, то считай, своего уже добилась. Так что смело можешь задавать свои вопросы.
- Только не обижайся на меня. Обещаешь?
- Давай по существу, без тебя дел полно.
- Я случайно узнала о твоей связи с Гермашевским.
- Что?!
- Извини, но это прямиком относится к делу об убийстве в усадьбе Марошко. Хотя, честно говоря, могла бы мне, как своей лучшей подруге, все рассказать и раньше, незачем от меня было так скрывать.
- Да, но...
- Теперь не перебивай.
Я довольно длинно рассказала об истории дела, вкратце сообщив о заезжавшей в Москву Надежде Лайме и подробнее - о ее убийстве. Затем поведала, угробив еще порядком времени, о ней самой и ее участии во всем случившемся.
- Теперь ты сама видишь, как удачно вписывается убийство девчушки твоим... как его.
- Аристовым, только...
- Именно. Твоим Аристовым в дело. Ты понимаешь, что если докопаются и до тебя, то это будет долгая и неприятная история. Твой Аристов будет молчать как рыба, а ты долго извиняться за его поведение.
- Это уже чересчур. Да и моего клиента скоро отпустят. К тому же это давняя история. Можешь судить, хотя бы по возрасту Миши.
- Ты виделась с Лайме?
- Нет.
- А если серьезно? Послушай, ты можешь понять, что в такой ситуации скрывать что-то абсолютно невыгодно. Даже если Аристова и отпустят, что случиться, скорее всего, то не я, а уже Петровка докопается до всего этого. Настоящего убийцу найти довольно сложно, я согласна, но повесить дело на кого-то, кто окажется поблизости - они мастера.
- Я прекрасно это понимаю. Извини, наверное, ты права.
- Если я найду убийцу раньше их, а я постараюсь сделать именно так, то мы победим. Иначе, все может быть.
- Вот только без карканий, пожалуйста.
- Да, ты права. Но прошу тебя рассказать мне все, что знаешь.
- Хорошо. Ты оказалась права, действительно, я виделась с Лайме. Мы с Юрием так неплохо начинали, а эта старая дура, очевидно, решила все испортить. Обвинила меня во всех смертных грехах, наорала, пригрозила расправиться со мной всеми доступными ей способами. А Юрий самым банальным образом смалодушничал, позволил этой стерве издеваться надо мной.
