Леонид Матюхин - Дансон с нечистым, или Дьявольское рондо
— Помню, всё помню. И могу добавить к вашим примерам и свои собственные. Но, с другой стороны, подумайте — ведь в те же средние века палачи казались такими же необходимыми, как теперь мясники. И во славу Христа устраивали аутодафе… Устраивали, заметьте, самые обычные люди. Плохие и хорошие… Но сегодня-то человечество доросло до понимания того, что публичные казни — этот своеобразный театр насилия и ужасов — только множат зло. В очень многих странах смертная казнь отменена вообще! Можете ли Вы исключить возможность того, что когда-нибудь человечество откажется от убийства животных в целях получения их мяса, как отказалось некогда от их заклания в жертву богам? Вы обратите внимание — чем старше, я бы сказал — чем взрослее становится человечество, тем существеннее добреет как оно само, так и его боги… Ну да ладно, что-то мы ударились с вами в философию. Давайте-ка лучше выпьем за человеческую доброту и за добро в нашей жизни.
— Охотно, — согласился Марлен Евграфович, поднимая свою рюмку, — За добро — это хорошо. А знаете, нам с детства вдалбливали в головы закон сохранения массы и энергии. Я же со своей стороны предложил бы ещё и «закон постоянства добра». Трудно отрицать, что, творя добро одним, мы зачастую лишаем добра других… То, что говорил Ломоносов об энергии: «Если в одном месте убудет, то в другом месте прибудет» — в равной мере справедливо и для добра. Но мы-то, грешные, понятие добра соотносим обычно с тем, что хорошо для нас… Так что, конечно же, — за добро!
Сергей отметил, что гость всё время поддерживал себя в состоянии лёгкого опьянения.
— А что вы собирались рассказать мне о предсказанной вам котом любви? — напомнил гость.
— А-а, об этом… — Сергей задумался.
Насколько ему помнилось, он не обещал ничего рассказывать о своих сердечных делах. В конце концов, Марлен Евграфович не был его близким другом, а потому, несмотря на уютное сидение за столом с веселящими напитками, Сергею не очень-то хотелось исповедоваться.
— Ну да ладно, — наконец решился он.
* * *Впервые Сергей увидел её спускающейся по эскалатору, в то время как сам он поднимался вверх. «И как это люди могут проходить спокойно мимо такой вот красавицы? — подумалось ему, — Эх, не опаздывай я сейчас…»
Это лицо, поражавшее своей красотой, в течение дня ещё неоднократно всплывало в его памяти. Он успокаивал себя тем, что красавица должна жить где-то в его районе — недаром же её лицо показалось ему знакомым. Следовательно, существовала некоторая надежда повстречать её ещё когда-нибудь.
Некоторое время он мучался в попытках вспомнить — где и когда он мог видеть это дивное лицо? Но вспомнить не удавалось. Хотя такое бывает встречаешься с человеком неоднократно и не обращаешь на него внимания. Но вот однажды какой-нибудь неожиданный штрих, некая новая деталь его туалета вдруг преображает образ до неузнаваемости и тогда… тогда начинаешь смотреть на него совсем другими глазами. А если ты пока не стар и мир не потерял ещё для тебя своих красок, то результатом внезапного озарения может стать самое кардинальное изменение всей твоей жизни.
Сергей был женат вторым браком. Первый брак оказался более чем непродолжительным — они расстались полюбовно приблизительно через полгода после свадьбы. А было Сергею тогда двадцать девять.
Вторично он женился в тридцать четыре, будучи абсолютно уверенным в том, что на сей раз брак наверняка будет более счастливым — его жизненный опыт просто не мог допустить очередного провала. И действительно, несколько лет они жили, что называется, душа в душу. После рождения дочери уже избалованному постоянным вниманием и тихим обожанием жены Сергею стало казаться, что супруга охладела к нему. Он понимал, естественно, что запас её теплоты, добра, заботы и ласки ему придётся теперь делить с дочкой, но, несмотря на это, испытывал к ребёнку странную подсознательную ревность. Нет-нет, он искренне любил малышку, и она отвечала ему своей трогательной детской любовью, но… Где-то в глубине души росло и ширилось чувство неудовлетворённости жизнью. Это чувство стало особенно сильным в последние годы, когда в связи с болезнью тёщи жена с дочерью перебрались в её большую квартиру.
Вначале была идея съехаться. Но затем по здравым размышлениям от неё отказались. Действительно, через несколько лет дочери предстояло выйти замуж, и в этом случае ей с мужем было бы лучше жить отдельно, своей семьёй. Но так как тёща нуждалась в постоянном уходе, а Сергею по характеру его работы нужна была спокойная обстановка, когда ему никто бы не мешал сидеть за расчётами и пишущей машинкой столько, сколько того требует его вдохновение, было решено, что он временно поживёт один. Вот так он и жил «временно» в своей двухкомнатной квартире уже четвёртый год. И если в первые годы жизни с женой в разных квартирах они достаточно часто навещали друг друга, то теперь могли не видеться кряду по нескольку месяцев. Да и созванивались теперь — увы! — уже далеко не еженедельно. А при таких отношениях, естественно, сами обстоятельства подталкивали Сергея на то, чтобы проявлять к женщинам интерес несколько больший, чем это приличествует женатому мужчине.
Увидев незнакомку на ступеньках эскалатора, Сергей вдруг сразу понял: ето — о н а. Он почувствовал, что наконец-то ему выпал тот редкий счастливый билет, когда среди миллионов и миллионов людей на нашей старушке Земле удаётся встретить ту единственную, которая, кажется, самим Господом Богом предназначена именно тебе. И вот эскалаторы преспокойненько несут их в противоположных направлениях и он ничегошеньки не может поделать… Ну не насмешка ли судьбы?
В течение нескольких дней Сергей жадно всматривался в лица людей на станции метро и вблизи от неё. Увы, её он не видел среди тех сотен ысяч лиц, что ежедневно встречались на его пути.
Но жизнь есть жизнь, и вскоре образ очаровавшей его незнакомки отступил на задний план под напором будничных дел и хлопот. Единственной памятью оставался карандашный портрет, сделанный им по памяти в день встречи. По какой-то странной прихоти Сергей нарисовал вокруг портрета овал, благодаря чему создавалось впечатление, будто он скопирован со старинного медальона.
— А нельзя ли посмотреть? — прервал Марлен Евграфович повествование.
— Простите, нет, — отрезал Сергей. — И вы скоро поймёте почему.
Второй раз Сергей увидел её уже весной. Было раннее утро.
Вооружённый рыболовными снастями и с рюкзаком за спиной, после длительного ожидания он наконец-то сел в автобус и устроился сзади у окна. Тут-то и увидел её стоящей на той самой остановке, от которой только что отошёл его автобус. Первым импульсом было — остановить автобус и выскочить. Но мысль о нелепом костюме, сапогах, о том, что его будут, нервничая, ожидать друзья — эта мысль победила, и он поехал дальше, проклиная свою нерешительность.
И все-таки их знакомство состоялось через несколько недель после этой «встречи». Он снова спешил. Да и кто не спешит теперь при нашей-то жизни? Дело в том, что на сей раз его ожидала с билетами в театр милая женщина, отношения с которой у них давно уже переросли рамки чисто дружеских. Пару лет тому назад её муж уехал в Штаты с молоденькой секретаршей и, судя по всему, не испытывал ни малейшего желания вызывать к себе оставленную дома супругу. Детей у них не было, а потому о всех перипетиях заморской жизни бывшего мужа знакомая Сергея узнавала лишь из коротких писем, которые изредка получали его сослуживцы.
Итак, Сергей опоздывал никак не менее чем на четверть часа из-за того, что вначале слишком долго гладил брюки, а потом был вынужден вернуться домой уже с улицы, дабы убедиться в том, что перед уходом не забыл выключить утюг.
Запыхавшись, он сбежал по эскалатору в зал станции метро. Из дверей стоящего у платформы поезда раздалось сакраментальное «двери закрываются». Сергей ещё мог заскочить в вагон, но в последнее мгновение увидел, или, скорее, даже почувствовал, что на стоящей поблизости скамейке сидела о н а. И не просто сидела, а смотрела на него. Внутри у Сергея что-то оборвалось. Решение пришло мгновенно. Чтобы остановиться, ему пришлось обеими руками оттолкнуться от стенки вагона.
Двери закрылись и поезд тронулся, Сергей повернулся спиной к рельсам и посмотрел на неё. Она улыбалась. Улыбалась ему. Сердце Сергея бешено стучало, скорее всего — не от пробежки. Не отрывая взгляда от её глаз, он подошёл и опустился на скамью рядом с нею. Да, она действительно была много моложе его. Судя по всему, ей не исполнилось ещё и тридцати пяти. Лицо было несколько удлиненным, рот — крупным и красиво очерченным, кожа лица поражала своей белизной. Серые широко расставленные глаза смотрели серьёзно-выжидающе.
— Здравствуйте, — сказал Сергей, продолжая жадно всматриваться в её лицо.
