Дарья Калинина - Много шума и... ничего
— Ты забыл заправиться? — радостно переспросил его Вася, который с самого утра бубнил, что ехать на рыбалку по такой погоде сродни самоубийству.
Слава метнул на своего единственного отпрыска уничижающий взгляд и пробормотал что-то вроде того, что всегда мечтал иметь дочку.
— Возвращаемся, — решительно заявил Слава. — Бензина едва хватит, чтобы дотянуть до кемпинга. О том, чтобы добраться до бензоколонки, и речи быть не может. Разживемся дома у кого-нибудь бензином и снова поедем.
— Представляю, как все будут потешаться над нами, — уныло промямлил Андрей. — Сунут нам под нос полные корзины и будут хихикать, что они без всяких машин наловили кучу рыбы, а мы возвращаемся с пустыми руками. А потом еще станут жарить ее у нас под носом.
Славе такая мысль тоже приходила в голову, и она ему очень не нравилась. Однако другого выхода, кроме как повернуть обратно, не было. Бензина было и в самом деле мало, счетчик уже давно показывал абсолютный нуль. И двигались мы до сих пор, должно быть, только благодаря остаткам оксида азота, которые заблудились в двигателе и позволяли тому работать.
Чтобы срезать дорогу и сохранить последние капли бензина, Слава свернул на узкую и мало использующуюся по назначению дорожку. Ехать по ней приходилось очень осторожно — от дождя она совершенно раскисла и превратилась в нечто, сильно напоминающее болото. И вот там, где эта дорожка выходила к берегу моря, мы все разом (исключая, понятно, Славу, который если и отрывал взгляд от дороги, то только чтобы взглянуть на приборы, видимо, надеясь, что они вдруг покажут, что бак полон) увидели место, просто созданное для рыбалки в дождливую погоду. Нас просто поразил навес, и не просто из полусгнивших от жары и дождей досок, а из самых настоящих крепеньких брусьев. Тут даже Вася забыл про свое брюзгливое настроение и буквально завопил:
— Стой!
Слава испуганно вздрогнул и отдернул ногу от педали газа. Машина резко встала, а водитель разразился серией проклятий, адресованных своему дорогому сыночку.
— Почему ты такой придурок? — спросил он у моего братика, и, к счастью для себя, не дожидавшись ответа, добавил:
— Теперь мы тут надолго застряли. Что хоть случилось?
— Целое море, а в нем полно рыбы! Она просто плещется! — восхищенно ответил за Ваську Андрей и попал в точку, так как воды вокруг и в самом деле было предостаточно.
— Что море, это точно, — скорбно заявил Слава, пробуя завести машину.
Это ему, против ожидания, удалось, и он восхищенно прищелкнул языком, отдавая дань своему мастерству водителя. Теперь его голова не была занята машиной, и он обернулся к нам как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андрей, выпрыгнув из салона и размахивая удочкой, мчится к бухточке, где резвится тьма-тьмущая рыбы.
— Господи! — ахнул Слава и тоже выскочил из машины.
Мы с Васей рассудили, что глупо теперь и даже опасно оставаться сидеть в машине, и тоже вылезли.
Глупо — потому что на турбазе будут смеяться только над нами с Васькой, вернувшимися без улова.
Опасно же потому, что Слава может в этом случае поручить нам делать что-нибудь менее приятное.
Например, собирать ежевику, а она в этом году уродилась очень уж колючая, или кизил, который остался сейчас только поглубже в горах, и потому его сбор — настоящая пытка.
— Как нам повезло! — восхищенно восклицал Андрей, раз за разом закидывая удочку и проворно складывая к себе в корзину упругих блестящих рыбешек.
Когда он повторил эту фразу в шестой или седьмой раз, со стороны дороги раздался достаточно громкий хлопок. Мы с Васькой почему-то вместо того, чтобы в страхе замереть, поспешно вскарабкались на пригорок. Оттуда мы увидели, как Слава, выронив из рук пойманную рыбу, медленно поворачивается к своей машине, ожидая увидеть полыхающее зарево. К нашему удивлению, машина внешне не пострадала. Она была в порядке, если не считать нескольких струек синего дыма, вырывавшихся сзади из-под днища автомобиля.
Струйки не обнадеживали. Слава залез под машину и констатировал:
— Кто-то испортил наш глушитель.
Мы дружно застонали, так как поняли, что добираться до турбазы нам придется пешком. К тому же придется еще тащить на себе пострадавшую машину. В таком состоянии ехать она не могла, то есть, может, и могла, но Слава не разрешил нам это проверить. Он опасался, что если автомобиль тронуть, то у него еще что-нибудь взорвется.
— Что же это такое? — растерянно повторял Слава. — Сначала у Суреныча, теперь у меня. Кто же следующий?
Поежившись, Андрей заметил, что его папа должен быть ему благодарен за то, что еще зимой он разбил их «жигуленок». По крайней мере машина находится в безопасности в гараже у слесарей и ей не грозит погибнуть от зловещей эпидемии, которая поразила турбазу.
— Толкайте! — распорядился Слава, и мы дружно налегли на машину, стараясь сдвинуть ее с места.
Это был дохлый номер. Дорога шла в гору, и машина двигаться отказывалась. Во всяком случае, наших усилий было недостаточно, чтобы бодро покатить ее в сторону кемпинга. Мы с Васькой делали вид, что толкаем изо всех сил, а Слава с Андреем, сдается мне, и в самом деле старались.
— Бог в помощь! — неожиданно услышали мы ехидный голос.
Возле небольшой пальмочки собственной персоной стоял Суреныч. Стоял и наблюдал за нашими тщетными усилиями.
— Сломалась? — поинтересовался он.
— Взорвалась! — рявкнул Слава. — Только бензина было мало, вот она и не взлетела на воздух, как твоя.
Услышав это, Суреныч мигом переквалифицировался из злорадного зрителя в сочувствующего помощника.
— Фима! — крикнул он. — Быстро сюда. Твоя помощь нужна.
Если с головой у появившегося из-за камня Фимы было не слишком хорошо, то физической силой его природа не обидела. К тому же, плохо соображая, он всегда четко следовал указаниям, а потому сейчас старался и налегал на совершенно ненужную ему колымагу со всем прилежанием.
Всю дорогу старшее поколение почем зря ругало неизвестных злоумышленников. Домой Суреныч со Славой вернулись уже большими друзьями. Суреныч повторил свое приглашение на уху, пиршество должно было состояться сразу же после того, как он поймает обещанную рыбу.
— А разве вы не уехали в город? — спросил Андрей у Суреныча.
— А почему я должен был туда уехать? — удивился он в ответ. — Я ездил встречать страхового агента, а то бы он ни в жизнь не добрался до нас.
Его слова заставили бедного Славу просто подпрыгнуть.
— Что с тобой? — испугался Вася.
— Страховка, — закатывая глаза и норовя упасть в обморок прямо под колеса своего драндулета, прошептал Слава. — Я ее не оформил.
Васька разинул рот:
— Но мама же тебе специально выдала на это деньги.
— Верно, — обреченно кивнул Слава. — Я и поехал. Но оказалось, что надо было ждать страхового агента, который оценит машину, а время меня поджимало. И я решил, что в такой глухомани, как наш кемпинг, ничего с машиной не случится. Никто угонять ее не станет, а если и станет, то самому дороже будет. Я поклялся застраховать свою красавицу на отпускные деньги. Кто виноват, что отпускные у нас платят уже после отпуска или в лучшем случае в его середине?
— А что ты купил на деньги, которые у тебя были? — потребовал ответа Васька. — Спиннинг, да?
— Да, — виновато кивнул Слава. — Но ты ведь не расскажешь об этом маме?
— Не расскажу, если дашь нам его, чтобы сходить на рыбалку. — Вася быстро сообразил, как извлечь выгоду из создавшегося положения.
Слава только рукой махнул, признавшись, что теперь глаза бы его не глядели на проклятый спиннинг. Пусть Вася его забирает себе. У него же будет масса хлопот с милицией, и потому ему не до рыбалки.
— Маме снова придется составлять список, — хихикнул Васька, который как-то легкомысленно отнесся к свалившемуся на семью несчастью. — Милиционер Игнатенко будет доволен. Он будет сверяться с двумя списками и если два раза подряд встретит одну и ту же фамилию, то можно считать, что преступник уже у нас в кармане.
— Интересно, чей список будет длиннее? — хотела спросить я, но в разговор вмешался Суреныч.
— О каких это списках вы толкуете? — уставился он на Андрея, и эта простая душа немедленно удовлетворил его любопытство.
— Как! — Суреныч буквально раздулся от возмущения. — Вы взяли на себя смелость указать, кто мой враг, а кто нет? Вы ввели следствие в заблуждение. Только я сам могу точно сказать, с кем дружу, а кто, может, имеет зуб против меня. Не ожидал я от вас.
Сделав это заявление, он зашагал прочь, оставив нас в недоумении, как понимать его последние слова. То ли в глазах этого человека составление списка его недоброжелателей было делом более скверным, чем взрыв его машины, в котором он, ничуть не сомневаясь, обвинял нас. То ли за ночь его мнение о нашей семье почему-то резко пошло вверх и так бы и шло себе, суля нам некоторые блага, если бы Андрей все не напортил.
