Джеймс Чейз - Дни печали мисс Халлаген («Торговцы живым товаром»)
Джек тихонько оттолкнул от себя Флетчера.
— Спокойно, — сказал он. — Я вам верю, но не следует горячиться. Вас вызовут как свидетеля. Вы дали мне достаточно сведений, чтобы припереть эту банду негодяев к стенке.
Немного позднее, позаботившись о Флетчере, он вскочил в проходившее мимо такси и вернулся к себе в редакцию.
Глава 8
5 июля. 22 часа 40 минут.
После четвертого раунда борьба перестала интересовать Бенни Перминкера. Сначала, оценив возможности соперников, он положил на весь матч три периода, но уже шел пятый, а на ковре ничего не менялось. Похоже, эти болваны пришли сюда не бороться, а валять дурака.
Бенни разочарованно вздохнул и откинулся назад. Его уши скользнули между двумя шелковыми чулками. Вот это сюрприз! Не каждый день его голова оказывалась между женскими коленями! Тут уж Бенни стало совершенно не до перепетий встречи двух борцов-тяжеловесов. Дама отпрянула достаточно быстро, но от этого, в сущности, мало что изменилось: его голова продолжала находится между колен женщины, сидящей на следующем ряду! И этот потрясающий факт целиком захватил воображение Бенни. Женщина, очевидно, впервые присутствовала на борьбе и была чрезмерно возбуждена происходящим на ковре. Он воровато оглянулся на сидевшую рядом с ним Сали, но она почти заснула и, похоже, ничего не видела.
Спортивная борьба Сали не нравилась, но она имела дурную привычку все время ходить с ним вместе. Правда, она предпочитала кино: там Бенни не возбуждался, не пялил глаза на других женщин и не ругался.
Бой немного оживился, но он уже не интересовал Бенни. Ему очень хотелось оглянуться и посмотреть на женщину, сидевшую сзади него. Однако он понимал, что Сали не пропустит такого маневра, и ему не миновать неприятностей. Поэтому он на время подавил свое желание и уставился на ковер, пытаясь представить себе как выглядит незнакомка. Возникший в его воображении образ получился столь красочным, что он уже не мог оставаться спокойным.
— Пойдем домой, дорогой, — вдруг сказала Сали, — эта дурацкая борьба меня совершенно утомила. Они поднялись, прошли по своему ряду и вышли в проход. Как Сали того и ожидала, Бенни оглянулся. Когда он увидел женщину, которая сидела сзади него, ему показалось, что сердце выпрыгнет у него из груди, настолько она была потрясающе хороша. Он непроизвольно задрожал, вспомнив прикосновение к ее коленям.
— Мне кажется, тебе не следует придавать такое значение столь примитивной ловушке для мужчин…
Бенни посмотрел на жену с растерянным видом.
— Смотри-ка, а ты откуда знаешь? Не ответив на его вопрос, Сали двинулась по проходу, чувствуя на себе взгляды многих мужчин.
Бенни пришлось догонять ее чуть ли не бегом.
— Что за история с женщиной? — раздраженно спросил он. — Я не люблю, когда ты так говоришь.
Сали посмотрела на него через плечо.
— И какого цвета у нее трусики? — Не останавливаясь спросила она. — Если, конечно, она не забыла их одеть…
Бенни споткнулся. Значит, она все видела! О, черт! Он мог бы и не сомневаться, что его жена из тех женщин, которые что-либо упускают из поля своего зрения. Ему теперь приходилось почти бежать, чтобы не отстать от нее.
— Ты злишься из-за никчемной истории, — беспокойно сказал он ей. — Ты же видела, что это чистая случайность…
— Конечно, случайность, — с горечью проговорила она. — Но весьма для тебя приятная, не так ли?
Они остановились около машины. Бенни не успел открыть ей дверцу, как она уже сидела, забившись в угол. Он включил двигатель и медленно тронулся с места.
— Не стоит об этом больше думать, милая, — сказал он. — Такие вещи иногда случаются. Во всяком случае, это было не очень возбуждающе.
Она знала, что он лжет, но ее вдруг охватила усталость, и она закрыла глаза.
Бенни принял ее молчание за прощение и решил, что она больше не сердится.
Сали ни разу не взглянула на него. Он сидел рядом и время от времени с беспокойством поглядывал на нее, части вытирая платком влажные руки. В первые годы их совместной жизни Бенни, приходя со службы, часто брал ее на руки и относил в спальню. Обед стыл, она делала вид, что сердится, но он знал, что это не так. Что его страсть доставляет и ей такое же удовольствие, как и ему.
Лифт остановился, и Сали вышла первой. На их этаже находились две квартиры. Вторая принадлежала Мендетте.
Закрыв за собой дверь Бенни помог жене снять пальто, прошел за ней в гостиную и крепко обнял ее.
— Я тебя очень люблю, дорогая, — сказал он дрожащим голосом. — Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?
Она молча боролась, но была бессильна перед ним. Он взял ее на руки и понес в спальню.
— Ты что, совсем сошел с ума? — спросила она.
— Совершенно безумен, дорогая.
— Оставь меня в покое.
Ее голос прозвучал так сухо и отчужденно, что он остановился. Бени поставил жену на пол и повернул лицом к себе.
— Скажи же, наконец, что произошло?
— Подумай немного. — ответила она и вышла в гостиную. Бенни прислонился к двери.
— В чем дело?
— Сам знаешь!
— Довольно говорить загадками! И вообще не стоит ссориться. Иди ко мне, дорогая. Мы будем с тобой счастливы…
— Минутку, — остановила она его. — У тебя в голове одно и то же. Тебя возбудила эта курица, а удовлетворить себя ты хочешь со мной…
Бенни так швырнул свою шляпу на пол, что она покатилась в угол комнаты. Лицо его налилось кровью.
— Что это на тебя нашло сегодня? — спросил он, повышая голос.
Сали села на диван, закинув ногу на ногу.
— Мне не нравится как ты смотришь на женщин. Я не могу этого больше переносить. Тебе обязательно нужно раздеть глазами каждую, кто проходит мимо тебя. Но тебе и этого мало. Ты еще обязательно должен поговорить об этом со мной. Если тебе хочется всех этих женщин — пусть так, но с меня довольно.
Бенни потер переносицу.
— Вот, значит, как… — протянул он голосом, вдруг ставшим абсолютно спокойным. — Ты ревнуешь. С тех пор, как я женился на тебе, я не дотронулся ни до одной другой женщины. Так почему бы мне и не посмотреть на некоторых из них? По-моему, ничего плохого в этом нет.
— У тебя особенная манера смотреть на них! И мне надоело видеть, как ты раздеваешь глазами каждую встречную.
Бенни сделал над собой усилие, чтобы не выйти из себя.
— Не будь такой дурой, дорогая, — сказал он покровительственным тоном. — Все это глупости. Сейчас у тебя просто плохое настроение, но завтра это все пройдет. Не стоит об этом больше думать.
— Нет, завтра ничего не изменит.
— Я тебя уверяю, что все пройдет. Ты сама посмеешься над собой за сегодняшние глупости.
— Нет.
Сали сидела, скрестив ноги, и пристально смотрела на него. После продолжительного молчания она заговорила вновь:
— Я и так слишком долго играла комедию. Но это не твоя вина — я сама выдумывала твои достоинства. И теперь все эти иллюзии рассеялись и никогда больше не возродятся…
— Я думаю, тебе лучше замолчать, — сквозь зубы сказал Бенни.
Но она не обратила на него никакого внимания.
— Ты, наверное, думаешь, что мне приятно слушать, как ты говоришь о других женщинах? А меня ты, уже не считаешь красивой? Сначала меня это огорчало, потом я стала себя спрашивать, почему я не могу тебя удержать? Когда ты меня хотел, я предполагала, что ты не думаешь о других женщинах. Но ночью ведь все женщины одинаковы, не так ли? Я не хотела и не хочу делить тебя с кем-нибудь еще. Я не буду больше забивать себе голову тобой. Тебе остается только уйти, Бенни.
— Ты все сказала? — холодно спросил Бенни. В ответ она только пожала плечами.
— Не сердись. Это должно было случиться, рано или поздно. Ведь когда я перестану быть красивой, ты сам меня бросишь. Станешь прибегать к разным уверткам, не будешь уделять мне внимания и, в конце концов, сбежишь. Я не хочу этого ждать, Бенни. Если нам суждено расстаться, то предпочитаю это сделать сейчас, а не тогда, когда для меня все будет кончено.
Бенни медленно поднялся.
— Ты все сказала? Что ж, пусть будет по-твоему. Теперь каждый из нас пойдет своей дорогой. От души желаю, чтобы твоя дорога тебе Понравилась. Может быть, ты захочешь вернуться. А сейчас я ухожу из дома…
Он поднял свою шляпу и вышел, сильно хлопнув дверью, даже не взглянув на нее.
С минуту Сали сидела неподвижно, а затем принялась плакать.
Глава 9
5 июля. Полночь.
Проходя через холл, Мендетта небрежно кивнул головой, приветствуя телохранителя. Тот факт, что он имел этих парней, охранявших его жилище на протяжении всей ночи, давал ему ощущение могущества и безопасности. Равену он не принимал всерьез. Для него Равена был всего лишь второсортным гангстером, одержимым навязчивой страстью к убийству. Мысль о том, что тот набрался наглости угрожать ему, вызвала у Мендетты улыбку. Он, конечно, принял соответствующие меры предосторожности, но о клятве Равены убить его вспоминал редко.
