Галина Романова - Стервами не рождаются!
Хоть убейся, но сколько она ни вертела головой, ничего, кроме двухэтажного особняка, обнесенного двухметровым частоколом, не увидела. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего землянку.
Алька спрятала конверт обратно в карман и, подхватив сумки, решительным шагом пошла по направлению к чугунной витой калитке, которая на фоне неструганых бревен выглядела словно нежный гиацинт, непонятно каким образом выросший в зарослях крапивы.
— Эй! Здесь есть кто-нибудь? — прокричала она, подойдя ближе и свешиваясь через невысокий чугунный барьер. — Люди! Отзовитесь!
Ни одна дверь не хлопнула, ни одна портьера на окнах не шелохнулась.
— Э-э-э-эй! — еще громче позвала Алька. — Есть здесь кто-нибудь живой?
На этот раз ее отчаянный вопль возымел свое действие, и, оглушительно хлопнув дверью, на пороге возник здоровенный деревенский мужик, почти по самые брови заросший бородой.
Недобро сверкнув в ее сторону глазами, он вновь приоткрыл дверь, выпустил на волю огромных размеров собаку и, взяв ту за поводок, нехотя двинулся в сторону калитки.
— Добрый день, — настороженно произнесла Алька, забыв улыбнуться. — Вы не подскажете?..
— Заходи, — хрипло произнес мужик и дернул на себя калитку. — Нечего орать на всю округу.
— Нет, нет, — замотала она отчаянно головой. — Я просто хотела спросить…
— Заходи, говорю, — почти сердито перебил он ее. — Я жду тебя.
С этими словами он почти выхватил из ее рук обе сумки, свистнул собаке и размашистым шагом двинулся назад к дому.
«Вот попала, так попала! — Опасливо озираясь, Алька засеменила следом. — Кругом ни души, искать меня некому. Родителям еще две недели назад отписала, что уезжаю за границу на два года. А почему, собственно, на два года? Чего, интересно, такой срок определила? Ох, господи, спаси и сохрани!»
Мысли хаотично мельтешили в мозгу, мешая сосредоточиться на главном: кто же такой этот мужик и почему он, не спросив ни имени, ни фамилии, ждал именно ее?
— Сюда, — распахнул он ногой входную дверь. — Подожди меня здесь, я сейчас собаку привяжу. Она чужих не особенно жалует, может и тяпнуть.
Он вышел, оставив Альку в одиночестве в огромной прихожей. Обшитая мореным дубом, она была застлана волчьими шкурами и освещалась старинным медным светильником. Три двери, очевидно, ведущие в другие комнаты, плотно прикрыты. Гадать, что там за ними, Альке долго не пришлось. Мужчина быстро вернулся и, открыв одну дверь, пригласил:
— Входи, присядь пока, поговорим, а потом я тебе комнату определю.
Осторожно переступив высокий порог, она вошла в кухню-столовую и обвела взглядом помещение. Все было деревянным, ни тебе пластика, ни тебе хромированных поверхностей. Только дуб, липа и сосна. Привыкшая к современному дизайну, Алька этому подивилась и, пройдя в комнату, опустилась на деревянную скамью.
— Алевтина, значит, — с порога констатировал мужик, заходя в комнату. — Алевтина Карамзина. Так ведь?
— Так, — согласно кивнула она головой. — А вы?
— А я сторож этого дома. Пока мой мальчик там на нарах парится, я тут присматриваю за всем. Теперь вот и за тобой буду. Но, правда, недолго осталось.
— Позвольте, — еще больше удивилась она. — Но он написал о своем доме — лачуга! Я приезжаю, ищу избушку на курьих ножках, а нахожу прямо хоромы! Он у вас, однако, шутник…
— Что да, то да. Шутник он известный, — хмыкнул сторож, спрятав улыбку в густой бороде и, тут же посерьезнев, добавил: — Но над ним еще шутники посильнее сыскались.
— Что вы хотите сказать?
— А ничего я тебе говорить не буду. Послезавтра свиданка у тебя с ним. Поедешь, там он тебе сам и скажет, если захочет. А сейчас идем, комнату тебе твою покажу.
Алька поднялась за ним на второй этаж и вскоре уже укладывала свои вещи в высокий платяной шкаф, до верхней полки которого она никак не могла дотянуться. Окна, занавешенные плотными шторами, почти не пропускали солнечного света, и от этого в комнате царила приятная прохлада. Намучавшись в душном, прокоптившем всех автобусе, Алька как благословение божье приняла приют под крышей этого дома и спустя час уже сладко посапывала, свернувшись клубочком на широченной тахте.
Досаждать самой себе мыслями о том, что доверять чужим людям опасно, она не пожелала, решив, что подумает об этом, как следует отдохнув.
Глава 14
— Кто Карамзина? — спросил контролер строго, чтобы она до конца прочувствовала всю суровость атмосферы, царящей в тюремных застенках.
— Я, — поднялась Алька со скамьи у окна. — Я Карамзина.
— Проходите вон к тому крайнему окошку и берите трубку.
— Спасибо…
Она прошла в соседнее помещение и села на скрипучий стул у стеклянной перегородки. Столешница, куда она положила локти и свою сумочку, вторя стулу, жалобно скрипнула.
Сердце у Альки неистово колотилось. То ли контролер добился-таки своего и внес в ее душу смятение, то ли это вызвано предстоящей встречей, прелюдия к которой весьма и весьма непривычна, но она откровенно нервничала.
Дверь по ту сторону стекла открылась, и охранник ввел высокого мужчину, бритого наголо. Руки тот держал за спиной, опустив голову, так что лица ей, до тех пор пока он не сел напротив, рассмотреть не удавалось. Но когда же он уселся и, взяв в руки телефонную трубку, обратил на нее свой насмешливый взгляд, Алька едва не задохнулась от неожиданности.
— Ты?! — только и нашлась она, что сказать.
— Привет, птаха, — улыбнулся он ей своей неотразимой улыбкой. — Как поживаешь? Судя по твоему объявлению в газете — не слишком хорошо.
— П-привет, — еле выдавила она из себя. — Как ты тут? Ну, я в том смысле, что…
— Ладно, не мямли, — смел он с лица улыбку. — Посадили и посадили, что теперь поделаешь. Мне уже выходить скоро. Лучше расскажи о себе. Между прочим, выглядишь шикарно. Серега, наверное, не скупился…
— Перестань, — недовольно поморщилась Алька. — Если ты все это затеял, чтобы поиздеваться, то я лучше пойду.
— Сиди, — приказал он и, увидев как от возмущения распахнулись ее глаза, тихонько рассмеялся. — А ты научилась выпускать коготки. Ведь так? Так. Вижу, не дурак. Хотя они меня за дурака приняли, о чем, конечно же, жестоко пожалеют.
— Меня, кстати сказать, тоже, — вставила Алька, решив, что возмущаться сейчас его дурными манерами совершенно неуместно.
— Я знаю…
— Откуда? Хотя о чем это я. Сюда новости, наверное, быстрее доходят.
— Ты знаешь, кто тебя подставил?
— Так ты веришь мне?!
— Да. А почему нет? — вроде как изумился он. — А что тебя удивляет?
Алька вдруг почувствовала, что ей тяжело дышать. С тех самых пор, как все это произошло, она устала повторять, что не виновата. Десятки людей выслушивали ее объяснения. Кто сочувственно, кто озадаченно покачивали головами и разводили руками, дескать, помощи не жди. Но ни один из них не сказал, что верит ей. Ни один…
— Эй, — отвлек ее его негромкий возглас. — Ты где?
— Я здесь, — тихо ответила она, учащенно моргая, дабы прогнать непрошеные слезы. — Извини, все никак не могу привыкнуть, что я теперь изгой.
— К этому привыкать тяжело, — согласился он. — Но ты на свободе, в отличие от меня, и это главное. А теперь слушай меня внимательно…
Глава 15
Конец сентября разбрызгал золото по деревьям и замутил воду в реках и озерах, сделав ее неповоротливой и тяжелой.
Алька стояла на маленьком мостке на берегу озера и скармливала хлебные корки домашним уткам, растолстевшим за лето. Те подняли оглушительный гвалт, борясь за каждую брошенную ею крошку.
«Прямо как люди… — отрешенно подумалось ей. — Кого угодно подомнут под себя, лишь бы урвать кусок пожирнее. Главное в этом деле — не быть слабым…»
Вот и ей сейчас необходимо быть сильной. Сильной настолько, чтобы вступить в неравную борьбу с теми, кто выкинул ее из общего круга.
— Эй, Алевтина, — окликнули ее от калитки. — Ехать пора, а то мальчик мой заждется.
— Да, да, уже иду, — машинально кивнула она головой, отряхнув с ладоней крошки.
Выехали все же с опозданием в сорок минут. Старенький «Москвич» дяди Вити, так звали родного дядю Дениса, по совместительству сторожа дома, никак не хотел заводиться. Дядя Витя нервничал, бурчал что-то в бороду, жал на газ, но все безрезультатно.
— Давайте я попробую, — предложила Алька. Не дожидаясь его ответа, она вышла из машины и склонилась над открытым капотом. — Я сейчас…
Дядя Витя недоверчиво стрельнул глазами, но все же стал подчиняться указаниям, которые ему Алька диктовала.
— Разбираешься, что ли? — спросил он, когда мотор заурчал и они тронули машину с места.
— Да так… — уклонилась она от ответа, не желая вдаваться в объяснения, что в отрочестве посещала кружок автолюбителей. — Немного…
