Николай Леонов - Эхо дефолта
Модная тема, что и говорить.
За тремя столами в приемной сидели женщины с весьма и весьма деловым видом.
Как только дверь отворилась, вся их деловитость слетела. Они, как те самые рептилии на картинах, замерли глазами на Гурове и подоспевшем сзади Лористонове.
- Анна Марковна, - Лористонов нежно обошел Гурова и преувеличенно вежливо, как показалось Гурову, обратился к хозяйке центрального стола. Этот господин из милиции хочет пройти к Вениамину Петровичу.
Анна Марковна, хозяйка центрального стола и, как видно, самая главная дама в этой приемной, высокомерно и глупо фыркнула, зачем-то отбарабанила не глядя что-то левой рукой по клавишам компьютера и медленно и достойно поднялась с низкого кресла.
Дама оказалась необыкновенно маленького росточка - почти карлица, что не мешало ей держаться с видом гордым и заносчивым.
- Как вас представить? - спросила она, пренебрежительно поглядывая на Гурова.
Голос Анны Марковны был низким контральто, в нем угадывались сила и воля. Если бы эта дама захотела крикнуть на плацу:
- К торжественному маршу, поротно, на одного линейного дистанции и прочее и прочее... - то, наверное, ее услышали бы даже в самой последней шеренге самой последней роты. Услышали бы и вздрогнули.
Гуров расстегнул пальто, неторопливо снял его и повесил на вешалку, стоящую в левом углу приемной. Он нарочно не отвечал на вопрос, и, пока занимался пальто, в приемной висела тишина. Лицо Анны Марковны, когда Гуров к ней повернулся, было цвета спелого граната.
- Я полковник Гуров Лев Иванович из Главного управления уголовного розыска, - медленно произнес Гуров. - Для чего я пришел, тоже нужно объяснять?
Анна Марковна внимательно посмотрела на Гурова и медленно качнула головой.
- Я догадываюсь, господин полковник, - весьма достойно произнесла она. - Это связано с безвременной кончиной нашего уважаемого президента господина Ветринова.
Все присутствующие дамы синхронно шмыгнули носами и потупились. На секунду, не больше. А потом снова с любопытством уставились на Гурова.
- Нам будет не хватать этого замечательного человека, которого мы все очень любили и ценили, - закончила торжественную часть Анна Марковна.
Дама скрылась за дверью, Гуров перевел взгляд на двух оставшихся. Они смело выдержали его взгляд, потом немного подумали и нехотя нагнулись над бумагами. Сыщик обратил внимание, что обе были очень похожи на Анну Марковну, только с поправкой на возраст и рост.
Анна Марковна появилась в приемной быстрее, чем Гуров ожидал. И минуты не прошло. Она вышла из кабинета, не стала закрывать двери и произнесла:
- Вас ожидают, господин полковник.
Подумав, что у этой дамы самый любимый фильм, наверное, про Шерлока Холмса и Берримора, Гуров прошел в кабинет управляющего "Оферта-банка".
Навстречу Гурову вышел, даже скорее не вышел, а выбежал почти вприпрыжку и как-то боком среднего роста лысый и толстый господин в темно-синем костюме-тройке и в красном галстуке.
- Полковник Гуров... - господин улыбнулся, но не радостно, а достаточно грустно, как бы намекая, что горе от потери любимого президента не дает повода на веселье, и крепко пожал руку Гурову. - Я Гранин Вениамин Петрович, управляющий центральным отделением "Оферта-банка". Прошу вас, проходите.
Гранин показал рукой не на свой стол, стоящий на возвышении у дальней стены кабинета, а влево, где около окна, начинающегося почти с самого пола, стоял длинный низкий стол с мягкими полукреслами вокруг.
Последним писком среди административных работников предприятий разных форм собственности стала беседа с посетителями за приставным столиком. Пример Путина оказался заразительным.
Гуров кивнул, пошел туда, куда ему показали. Как только он присел в кресло, в дверях показалась миниатюрная Анна Марковна с подносом в руках. На подносе стояли два заварника, две чашки и три розетки с вареньем и печеньем.
- Вы что предпочитаете к чаю, господин полковник? - почти приветливо поинтересовалась Анна Марковна. - Печенье, крекеры, бисквиты или по-домашнему - варенье?
- Ничего не предпочитаю, спасибо, - сухо сказал Гуров.
А Гранин, наоборот, предпочел все. Он показал жестом Анне Марковне оставить обе тарелочки на столе напротив себя, и та, выполнив указание шефа, вышла.
- На нас обрушилось такое горе, господин полковник, - почти доверительным голосом произнес Гранин, вздохнул раз, потом другой и взял с тарелочки печенье. - Такое горе! Утрата невосполнимая, - доверительно наклонившись вперед, сказал он и начал быстро кушать.
- Меня интересует, что за человек был Анатолий Анатольевич, - немного обескураженно произнес Гуров, глядя на жующего Гранина.
- Великолепный специалист международного уровня! - с полным ртом и оттого немного невнятно сказал Гранин, при этом у него изо рта посыпались крошки прямо в его чашку с чаем. - Вы знаете, господин полковник, сам Геращенко несколько раз звал нашего Анатолия Анатольевича в Центральный Банк своим заместителем, но Анатолий Анатольевич отказывался. Таких, как он, специалистов у нас в государстве немного. По пальцам пересчитать. По пальцам одной руки! Еще в советское время Анатолий Анатольевич стажировался в Италии в "Римском кредите" и ему предлагали контракт с окладом в восемьдесят тысяч долларов в год. Представляете? В советское время! Выдающийся специалист и как человек очень, очень замечательный и выше всех похвал!
Гранин сделал большой глоток чая и снова засунул в рот печенье.
- Вот давайте и поговорим о вашем шефе как о человеке, - предложил Гуров.
- Давайте поговорим, - согласился Гранин, кивая и беря из розетки новое печенье. Проглотив его, он сипловатым голосом попросил: - Спрашивайте. Спрашивайте, о чем хотите, скрывать нам нечего, мы работаем по прозрачным схемам, самыми современными технологиями. - Он взял с тарелочки следующее печенье и начал его грызть.
- Вы, может быть, прекратите жевать, Вениамин Петрович?! - уже раздражаясь, предложил Гуров. - Или это у вас нервное?
- А что такое? - Гранин обиженно заморгал, посмотрел на опустевшую тарелочку и отодвинул ее от себя, но недалеко. - Я не знал, что это вас волнует. Мне просто нравится это печенье. Его продают в соседнем кафе, там хорошие кондитеры... - Голос Гранина становился все тише и тише.
- Я задал вам вопрос о вашем покойном шефе и желаю услышать подробный ответ, - напомнил Гуров. - Итак. Привычки шефа, сильные стороны и слабости. Затем его увлечения. Связи. Связи, идущие из прошлого, и так далее и тому подобное.
- Что за человек был наш президент?.. - повторил Гранин. - Привычки? Он курил! Да, это было. Но выпивал редко! И пил только хорошие, дорогие, Гранин поднял вверх указательный палец, - дорогие и достойные напитки! Вот какой это был человек.
Посмотрев на розетку, Гранин вздохнул и попросил:
- А нельзя ли задавать мне вопросы в порядке очередности? А то я путаюсь немного, - Гранин улыбнулся и тут же согнал улыбку с лица. - С непривычки путаюсь. И волнуюсь. Мы все тут очень переволновались, и я, и Анна Марковна, и...
- И дочки? - спросил Гуров.
- У нас одна только дочка, - признался Гранин. - Вторая - это племянница.
- Ветринов одобрял такую семейственность?
Гранин заерзал, зачем-то взял чашку в обе руки, потом поставил ее на место.
- А что здесь такого? - робко спросил он. - Надо же кому-то работать! Какая разница? Любой человек чей-то сын и чей-то племянник. Я сам, например, трижды, нет, даже четырежды племянник, если считать и боковые ветви. Что же мне теперь, всех двадцать человек моих ближайших родственников не подпускать к себе на пушечный выстрел? А как же с тезисом, что все люди - братья?
- Логично, - кивнул Гуров. - Но не будем размазывать кашу по тарелке. Вернемся теперь к привычкам. Как вы оцениваете Анатолия Анатольевича в качестве руководителя?
- Да кто же я такой, чтобы оценивать его работу? - искренне удивился Гранин. - Для этого я слишком микроскопичен. Поверьте мне! Обратитесь к собранию наших акционеров, они вам скажут! А я всего лишь наемный работник, один из сотен и сотен! Что я могу сказать? Это был мой начальник, он создал этот банк, и... и он был великий человек!
Гранин поднял глаза к потолку и тихо повторил:
- Был.
* * *
Стас терпеливо кивал, слушал и думал, когда же, наконец, она замолчит. Терпение его заканчивалось. Внезапная разговорчивость Нонны, накрывшая его, как океанская волна жалкую лодчонку, сперва даже озадачила Стаса, затем начала раздражать.
Нонна в лицах рассказала, как они познакомились с Анатолием Анатольевичем, причем Стас так и не почерпнул из рассказа Нонны ничего существенного, кроме того, что Нонна была за рулем машины и машина была большой и красивой.
Выслушав все, что Нонна ему выложила, и дождавшись, когда она уже явно начала повторяться, Стас постучал ладонью по столу.
