Ричард Кондон - Последняя ставка
- Она была бы счастлива узнать, что доставить тебя сюда стоило больше двухсот тысяч долларов, - грустно сказал Папочка. Он забыл только упомянуть, что деньги эти были из карманов налогоплательщиков - таким образом они, сами того не ведая, проводили мать Бетси в последний путь.
Бетси очень любила свою мать. Когда её не стало, она осталась в семье единственным существом женского пола.
Ей было двадцать, когда она вышла замуж за Колина. Папочка ухитрился даже добавить денег к её состоянию. Освободить эту сумму от налогов ему помог дядюшка Джим, проведя эту акцию как гуманитарную помощь эскимосам Аляски. Папочка сам не был юристом, но всегда имел хорошие связи с теми юридическими фирмами, которые стояли за очередным президентом страны, и извлекал из этого немалые выгоды. Бетси была очень щепетильна в денежных делах. Она всегда знала все о своих капиталовложениях (и капиталовложениях семьи) с точностью до сотни тысяч долларов. Сама она не занималась биржевыми спекуляциями - просто вкладывала деньги туда, куда ей советовали Папочка, дядюшки и кузены.
Через три года после их свадьбы с Колином Бетси получила письмо в конверте из дорогой бумаги с гербом лорда Глэндора. Конверт выглядел солидно, но вывалившаяся из него бумажка смотрелась малопочтенно. В четырех цветах, люминесцентной краской, на ней было пропечатано: "Кегельбан и бильярдная лорда Глэндора. С подачей напитков". Письмо содержало пожелания счастливого супружества брату, а затем, без всякого перехода, предложение выгодно вложить двадцать тысяч долларов. Сумма была незначительной, и она переслала лорду Глэндору чек (на банк в Калгари). Колин, узнав об этом, впервые за все время их супружества устроил ей скандал - ей даже показалось, что он готов её ударить. Он потребовал от нее, чтобы она отозвала свой чек немедленно. Она ему, конечно, пообещала это сделать, но не сделала. Во-первых, Бетси не была убеждена, что капиталовложение сделано неверно. Во-вторых, впоследствии оно принесло трехсотпроцентную прибыль. Каждое Рождество она получала от лорда Глэндора цветную фотографию с видом его самого на фоне злополучного кегельбана. И рвала её, чтобы не огорчать мужа.
Но лорд Глэндор её заинтересовал.
- Что за человек твой брат? - спросила она как-то раз Колина после чудесно проведенного в Розенарре дня. Он нахмурился.
- У лорда Байрона была нянька, - ответил он, - по имени Мэй Грэй, которая совратила его, когда ему стукнуло девять лет, и за три года превратила в циничного и развратного человека. Мой брат три года подряд ездил в гости к тетушке Ивенс в Штаты. Америка стала для него той самой нянькой. Она превратила его в мелкого лавочника, хотя по рождению он был благородным ирландским дворянином. Его отец был близким другом короля Англии. У него было фамильное владение в Клируотере, вблизи Липа, над Глэндорской бухтой. Его уважали в округе, он был пэром Англии, и что же в итоге? Он продал все, поселился в штате Индиана и прислал мне оттуда рекламную листовку: "Мех шиншиллы от лорда Глэндора - дешевле, чем вы можете себе представить"! - голос капитана срывался и дрожал.
- Потомственный дворянин, который после смерти сделал бы меня лордом Глэндором, а тебя - леди Глэндор! Посуди сама. Если бы ты была леди Глэндор, разве ты поехала бы в штат Айдахо, чтобы открыть там занюханный кегельбан с подачей напитков? Жизнь для моего брата - всего лишь переходный период, из которого он хочет извлечь как можно больше прибылей. Этот титул должен был принадлежать мне. Мы бы жили в графстве Уэст-Корк, принимая почести от своих вассалов. О, Боже! - он ударил себя по лбу, - Никогда больше не произноси в моем доме имя этого человека!
Бетси все поняла. Колин был слишком аристократичен, чтобы представить себе её вкладывающей деньги в кегельбан с подачей напитков, хотя на её взгляд, дело это было прибыльным и многообещающим, не хуже других. Она не прочь была бы получить титул леди Глэндор и украситься фамильными драгоценностями. Но Колина она любила больше - иногда даже больше, чем Папочку, дядюшку Джима, дядюшку Пита, Гарри и Ларри, вместе взятых.
Бетси познакомилась с Колином, потому что Папочка по своей должности резидента ЦРУ в Лондоне поддерживал обширные контакты среди офицеров армии и флота. Она встретила капитана на мостике авианосца "Гермес", где он в то время служил старшим помощником. Ей пришлось подняться в лифте, потом пройти по лабиринту переходов, потом подняться ещё в одном лифте. На мостике она почувствовала себя маленькой девочкой-подростком. Ей это понравилось - гигантский корабль был словно специально сделан по её росту. И тут она увидела Колина.
Даже сейчас, после девяти лет супружеской жизни, он оставался для неё самым красивым и привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Он так прекрасно танцевал и мог выиграть у неё в теннис - единственный из всех мужчин. Он был так обходителен - не только с ней, но и со всеми женщинами. Он был так предан своей службе и сложен, словно античный бог. Папочка сразу же собрал через свою агентуру исчерпывающие сведения о нем. В досье упоминалось, конечно, о его пристрастии к азартным играм, но говорилось и о том, что эта страсть ещё не овладела им полностью. Еще в досье говорилось, что капитан является самым известным снобом в британском флоте и совершенно не знает цену деньгам. Но Бетси уже слыхала, что все морские офицеры снобы и не знают цену деньгам, потому что живут на всем готовом. Но в досье ещё говорилось и о том, что Колин - блестящий офицер, и перед ним лежат неограниченные перспективы роста. Это окончательно убедило Папочку. Колин был прекрасной заготовкой для будущего адмирала флота. Это Бетси могла бы сказать и без всяких агентурных донесений - достаточно было одного взгляда на Колина.
Прожив с ним некоторое время, она полюбила его ещё больше, несмотря на всю его непредсказуемость. Ей было двадцать лет, а он был сильным, неутомимым любовником. У Бетси были любовники и до него. Она была девушкой из высшего вашингтонского света и к тому же очень богатой, поэтому вокруг неё всегда увивалось много поклонников из числа дипломатов, для которых богатая и красивая жена означает половину карьеры. Воспитавшие её Папочка, дядюшка Джим и дядюшка Пит научили её никогда ни в чем не сомневаться. До встречи с Колином она поставила себе задачей переспать со всеми видными мужчинами, оказавшимися в поле её зрения. Иногда её это даже утомляло. Колин вдохнул в неё вторую жизнь.
Его перевели с Карибского моря, где базировался "Гермес", в Портсмут, но ему там не понравилось, и тогда Бетси и дядюшка Джим через свои связи в МИДе и госдепе устроили его военно-морским атташе при посольстве Великобритании в Париже. Бетси блистала на приемах и коктейлях, но Колин заскучал без настоящей морской службы и начал все чаще играть. Тогда Бетси тайком переговорила с дядюшкой Питом, он связался с несколькими старыми приятелями в Комитете начальником штабов, а они нашли способ перевести Колина на Тихоокеанскую эскадру. Это, конечно, не удалось бы, если бы не отличный послужной список капитана. Его вернули на корабль уже командиром (предшественнику пришлось дать адмиральский чин). Дядюшка Пит был просто волшебником.
В конце концов, игра не была таким уж страшным пороком, думала Бетси. Во всяком случае, до тех пор, пока игрок предается ему на свои собственные деньги. Тем более, что проигрыши Колина были поначалу сравнительно невелики. Они, конечно, превышали его офицерское жалованье и даже проценты от наследства тетушки Ивенс. Но Бетси все равно считала это нормальным для джентльмена и беспрекословно оплачивала его долги. Это было все же лучше, чем если бы он, например, пил запоем.
А потом, на третьем году командования "Гермесом", Колин проиграл двум китайцам в покер восемьдесят тысяч фунтов. Эти китайцы пользовались огромным влиянием в Гонконге и Макао. А началось все с того, что он с Бетси и ещё восемь офицеров эскадры с женами пошли в "Сентрал-Отель", чтобы посмотреть на местную экзотику - курильщиков опиума и китайских проституток, обслуживающих по три клиента одновременно. Потом они заглянули в игорный зал, где капитан неожиданно для себя выиграл три тысячи гонконгских долларов в баккара. Это разожгло его. И хотя везение в игре никогда прежде не сопутствовало ему, он загорелся.
Он начал снова и снова ходить в "Сентрал-Отель", иногда с ней, но чаще один, при каждом заходе в порт, хотя выигрывал все реже и реже. И, наконец, проигрался окончательно. Из-за своей врожденной деликатности он не поделился своими проблемами с женой. Она имела бы выбор: заплатить его долг, или же направить к китайцам парочку крепких ребят - "исполнителей" из ЦРУ. Для этого достаточно было всего-навсего снять трубку и позвонить Папочке. Но, поскольку он ей ничего не сказал и не смог вовремя заплатить, китайцы обратились к командующему эскадрой.
Они были очень влиятельными местными политиканами. Макао номинально считалось португальским владением, но во всем зависело от коммунистического Китая. Из этих двоих один фактически правил в Макао, второй - в Гонконге. Англичане без его разрешения не могли там и шагу ступить. Португальцы были бессильны против второго. Они часто ездили друг к другу в гости, и их любимым развлечением была игра. Они контролировали цены на золото, на продукты питания и на воду. Им подчинялось судоходство, доки, торговля наркотиками, проституция и игорный бизнес. Подчинялись они только Пекину, оттуда получали указания и туда платили налоги. Среди прочего, они контролировали всю рабочую силу на берегу, сам порт, все портовые сооружения и все поставки воды и продуктов на корабли. Ни один из командующих эскадрой не хотел с ними ссориться, если только ощущал свою ответственность за корабли и личный состав. Капитан Хантингтон отлично знал, что представляют из себя двое этих людей, когда сел с ними играть (что само по себе могло стоить ему военного трибунала), и, чем больше он проигрывал им, тем больше понимал, как подвел родную эскадру и своего адмирала, который так ему доверял. В конце концов китайцы пришли к командующему и потребовали уплаты долгов.
