Анна Дубчак - Уставшая от любви
– Меня сейчас стошнит, – взялась за горло с брезгливой миной Катя.
Я же в мыслях медленно наводила на нее курок своего вечно заряженного пистолета. Вот тварь! Даже если она это придумала, каково мне это выслушивать?
– И много у вас этих штучек?
– Много. Целая коробка. Как гербарий. – Она засмеялась, и меня передернуло от этого почти детского хихиканья. – Когда я узнала, что Сережа пропал, я сразу почему-то подумала, что его убили. Из ревности. Подумала сразу на Лену. Знала, вот чувствовала, что будут искать свидетелей, что станут интересоваться, где он был накануне, кого видел, о чем говорил и все такое. И понимала, что мне, скорее всего, никто не поверит, что он был у меня. Поэтому я отнеслась к делу серьезно.
– В смысле?
– Пошла с этим доказательством, – она ткнула пальцем в пакетик, – в лабораторию судмедэкспертизы, попросила сделать анализ.
– Да неужели?
– Наш Мишин нервничает, – прошептала Катя. – Еще немного, и он ее ударит.
– Эти судмедэксперты меня послали, – вздохнула Лиза. – Вот поэтому я позвонила сюда и попросилась к вам, сказала, что у меня есть информация.
– Потрясающе. Но что вы можете конкретно сказать о Сергее? Вы кого-нибудь подозреваете?
– Конечно! Иначе зачем бы я сюда пришла? Он у Лены Юдиной. Все наши об этом знают, да только никто не посмел бы прийти к вам. Он либо живой, либо мертвый. Она его либо похитила, либо убила из ревности.
– Но где доказательства? Это одни домыслы.
– Да, правильно. Доказательств нет. Но то, что между ними произошел недавно серьезный разговор, это точно! Она, эта Юдина, тоже старается не светиться и редко когда подходит к театру. Они встречаются на квартире, я могу вам дать адрес, это на Масловке. Так вот, примерно двенадцатого июня я видела эту Юдину возле театра. Она стояла за углом и курила. На ней были темные очки. Я следила за ней, и в какой-то момент она сняла очки, чтобы протереть их, потому что рядом работал газонокосильщик и сыпанул на нее зеленой травяной пылью… И знаете, что я увидела, когда она сняла очки?
– Да нет, откуда же мне знать, – чуть ли не простонал теряющий терпение Мишин.
– Фингал! – торжественно произнесла Лиза.
И Катя моя снова выругалась.
4
Я посмотрела на свои руки – они дрожали. От злости. Как же я ненавидела тогда эту малахольную Лизу! Животное! Грязное животное!
Оказывается, я произнесла эти слова вслух, благо рядом была только Катя. Она положила свою руку на мою.
– Успокойся, все мужики такие.
– Да я не о Сереже, я о ней, об этой гадине! – Я вырвала свою руку, словно Катина рука была рукой Лизы. Но Катя снова попыталась меня успокоить, взяв мою руку в свою.
Между тем допрос продолжался, и Мишин, которому и деваться-то было некуда, оформил показания Лизы надлежащим образом, заставив расписаться за каждое произнесенное ею слово.
– Ты думаешь, это все правда? – чуть ли не плача, спросила я Катю. – Неужели он сразу после репетиции или спектакля сначала был с этой дурой, а потом уже, купив букет, мчался к своей так называемой официальной любовнице Юдиной? Что это такое, Катя? Это мужские дела, физиология? Или ему это нужно…
– Для самоутверждения, ты правильно подумала, – она прочла мои мысли.
– Но если он такой сильный в половом плане и ему просто необходимо это делать так много и часто, то почему он выбрал именно ее, эту Лизу?
– Говорю же. Он извращенец!
Сквозь шпионское зеркало мы видели и слышали все, что происходило в кабинете Мишина, и когда раздался телефонный звонок (дежурное пиликанье мобильника, никак не характеризовавшее личность в отличие от тех, кто программирует индивидуальный сигнал, вот как Катя, к примеру, марш из вердиевской «Аиды» или я – арию Папагено из моей любимой «Волшебной флейты» Моцарта), мы увидели, как взлетели брови Мишина в удивлении.
– Вот как? Хорошо, везите ее сюда.
Он отключил телефон и некоторое время сидел с сосредоточенным видом, глядя куда-то мимо утомленной своим подробным порнографическим рассказом Лизы.
– Что ж, спасибо вам, Лиза, за то, что вы пришли к нам и все рассказали.
– А это? – Она ткнула пальцем в пакетик с презервативом. – Что, я так и буду носить это в сумке? Или вы все же сподобитесь приложить это к материалам следствия? К тому же мне не хочется, чтобы вы думали, будто бы я сумасшедшая и все это выдумала.
– Хорошо, я приму у вас это, вот только приглашу понятых, чтобы оформить все по правилам.
– Пожалуйста!
Мишин вышел из своего кабинета и заглянул к нам. Думаю, у меня был такой жалкий вид, что он растрогался, подошел ко мне и даже положил свою руку мне на плечо. Они прямо как сговорились с Катей, разве что не тискали меня в своих дружеских объятьях.
– Мне бы очень не хотелось ей верить, но уж очень убедительно выглядит ее рассказ, – сказал он. – И я обязан принять у нее это так называемое доказательство. Екатерина Генриховна, вы не будете против, если я приглашу вас в качестве понятой?
Катя посмотрела на меня, я кивнула, и они ушли, оставив меня наедине со своими мыслями и отчаянием.
В тот момент мне казалось, что чаша моего терпения переполнилась и моя любовь внутри меня принялась выжигать все мои внутренности – так мне стало физически больно. Ну ничего не оставалось от того моего чувства, которое я прежде испытывала к своему мужу. Я мысленно расчленяла его топором, обрушивая всю его тяжесть со всей силой на упругое молодое тело, вонзая острие в мякоть… Думаю, что в тот момент я была на грани помешательства от горя. Как мог он пользоваться услугами такой отвратительной шизофренички, какой была Лиза? Неужели тот факт, что она была нездорова, действительно возбуждал его? А может, она позволяла ему какие-нибудь извращения, которые он не мог получить не то что от меня, даже от Лены Юдиной? Кто знает, что может вдохновлять творческую личность?
Я открыла глаза. Катя трясла меня за плечо.
– Ната, Ната, что с тобой?
Я глубоко вздохнула, не зная, как рассказать ей, что я только что изрубила на куски коварного изменщика. Когда-нибудь мое воображение переплетется с действительностью, и тогда я уже не буду знать, что было на самом деле, а что – только в моих мыслях.
В кабинете за столом сидел Мишин и курил. Лизы не было. Видимо, увлекшись своими фантазиями, а может, и потеряв на время сознание, я упустила момент, когда она покидала кабинет, шурша своим шелковым, в розах, платьем. Не дразнила меня уже и ее легкомысленная, с шизцой, шляпка, которая удалилась вместе со своей хозяйкой.
– Катя, поехали уже домой… – взмолилась я.
– Подождем еще. Минут через пятнадцать привезут одну свидетельницу, Мишин предложил нам с тобой послушать. Вдруг что-то важное?
– Ну давай, – согласилась я без особого желания. Мне хотелось на воздух, подальше от этого ужасного места, где мне пришлось испытать так много разочарования и боли. – Но потом пообещай, что поедешь со мной на дачу. Что-то мне здесь душно стало, да и Москва в какой-то миг превратилась в ад, где меня поджаривают на сковородке… Вот скажи, Катя, ты бы выдержала все это? Всех этих безумных любовниц, откровения? Она разве что не показала, что с ней делал Сережа… Ловила кайф, рассказывая об их отношениях.
– Кофе? – спросил меня наш услужливый и слегка успокоившийся после визита дамы в шляпке Мишин. Я чувствовала, как ему неловко передо мной за все то, что мне пришлось выслушать, сидя в соседней комнате.
Боясь разочароваться и в кофе, я отказалась. В машине, в холодильнике, у меня всегда имелся запас ледяной минеральной воды, да только когда я туда попаду?!
– Что за свидетель? – спросила я, плюхнувшись напротив следователя с презрительной миной.
– Официантка из ресторана «Де флер». Мой человек отправился к ней после ее звонка, сказал, что ее показания могут пролить свет на наше расследование, вернее, поиски.
Я достала из сумочки мокрую салфетку и без стеснения принялась протирать лицо. Катя последовала моему примеру. Когда шарики скомканных салфеток полетели в мусорную корзину, раздался стук в дверь, показалась улыбающаяся голова помощника Мишина, веселого проворного парнишки лет двадцати с небольшим, после чего дверь распахнулась, и в кабинет вошла, несмело ступая, невысокая девушка в коротком черном платье, поверх которого был надет маленький кружевной фартук. Волосы девушки были туго стянуты на затылке в короткий, но объемный хвостик каштановых волос. Она была довольно милая, привлекательная девушка. На ногах ее были черные кожаные «балетки».
– Меня зовут Неля Атаева, – сказала девушка, по знаку Мишина усаживаясь рядом со мной, наискосок от Мишина. – Я позвонила по телефону, какой был указан на сайте Сергея Голта… Все знают, что он пропал, и давно. Но я видела его буквально вчера днем! Он приходил в наш ресторан с одной девушкой, пообедать. Я сама лично обслуживала их столик.
