Станислав Родионов - Опасная любовь
- Дора Мироновна, как трезвый здоровый мужчина способен захлебнуться в водоёме, где купаются дети?
- И в лужах тонут.
- Пьяные, а он трезв. Может, сердце?
- Нет, сердце в норме.
- А если что-нибудь съел?
- В каком смысле?
- Ну, объелся…
Усики капитана были слишком жидки, чтобы начать топорщиться, поэтому они просто шевельнулись, словно майор на них дунул. Он злился, поскольку с экспертом я вёл чепуховый разговор.
- Сергей Георгиевич, вы любите пошучивать.
- Дора Мироновна, на пляже он с девицей ел червяков.
- Каких червяков?
- Обычных, млекопитающих. Точнее, мокрых, скользких…
- Сергей Георгиевич, перед смертью он ел не червяков, а грибы.
- Какие грибы?
- Не знаю. В вашем постановлении вопроса о содержимом желудка не было.
Дора Мироновна трубку положила звонко, как меня припечатала. Взглядом меня припечатал и майор. Помолчав, он припечатал, вспомнив мою фразу, и словесно:
- Ты же сказал, что грибы не имеют значения?
Я сказал… Где-то написано, что сознание, зевающего человека на какую-то незаметную секунду отключается. Когда я задумываюсь, то, видимо, отключаюсь на весьма заметную минуту.
Если третий десяток лет копаешься в людской психологии; если людей перед тобой проходит больше, чем перед кассиршей магазина; если повторяются образы и ситуации… то начинаешь искать закономерность. Хоть какую-то. Например, совпадениям абсолютного значения не придаю, но какое-то придаю.
Я расследую два уголовных дела: утопленник и похищение девушки. Они не пересекаются и ничем не связаны.
Кроме грибов.
- Боря, Палладьев с Мамадышкиной ходили за грибами на Плескачёво озеро?
- А ты откуда знаешь?
В РУВД Палладьев отвёл задержанного в кабинет оперативников, развязал, посадил на стул, добавил свету и рассмотрел…
Мужик в возрасте. Плотный и даже кряжистый. Глаза немного раскосые и сдавлены мясистыми веками. Не выбрит. Голова и затылок обросли бурыми кудряшками, и за счёт этого да согбенной посадки было в нём что-то медвежье. Цвет лица тоже медвежий, если только у медведя есть цвет кожи.
- Ваши документы? - потребовал капитан.
- Нету.
- Кто вы?
- Тебе, какое дело?
- Гражданин, вы пьяны?
- Ты подносил?
- Похоже, вы не осознаёте, где находитесь…
Хамили, грубили и оказывали сопротивление частенько. Алкаши, бомжи, шпана… Но этот мужик на них не походил. Наркоман? Речь чёткая, взгляд чистый.
- Гражданин, я оперуполномоченный уголовного розыска, - запоздало представился капитан.
- А я уполномоченный президента республики.
- Мужик, да я тебя сейчас в «обезьянник» посажу, развеселился капитан.
- В клетку, что ли?
- В железную.
- С обезьянами?
- Да, с нетрезвыми.
- Не имеешь права.
- Мужик, да откуда ты свалился?
- С Хибин.
Это слово ударило капитана сильнее, чем нога задержанного. С Хибин… Куда начальство намеревалось отправить его в командировку. Хибины не только сами приехали, но и долбанули капитана ногой в плечо.
- И что в Хибинах делаешь?
- То, что делают там здоровые мужики.
- Оленей пасут? - неудачно спросил капитан, не знавший севера.
- Вкалывают на рудниках.
- Добывают золото?
- Апатит и нефелин.
Шахтёр он, а не медведь. Куртка из какого-то синтетического крепкого материала - скорее, штормовка с капюшоном. Полусапожки лёгкие и прочные - в них заправлены брюки. Кулаки лежат на коленях спокойно - такими они бывают у людей сильных.
Проверка по местной картотеке ничего не даст, если он с Хибин. Почему же молчит? Капитан вспомнил, как однажды задержали парня, хотевшего залезть в квартиру. Документов нет, компьютер не пробивает, а вор чуть ли не ежечасно выдвигает новые версии. То он зарубежный турист без паспорта, то память ему отшибло, то прилетел из космоса… И капитан проверял все версии, кроме полёта в космос. Оказался журналистом, ставившим эксперимент. Кстати, в квартиру лез в свою собственную.
Три ночи. Палладьев спросил устало, показывая, что терпенье иссякло:
- Ну, шахтёр, будешь туфту гнать или расскажешь, кто и зачем приехал?
Буду гнать, её.
Капитан велел дежурному отыскать двух трезвых понятых, что ночью сделать непросто. В «обезьяннике» пьяные да безадресные бомжи. Дежурный привёл двух таксистов. Капитан подступил к задержанному:
- Руки!
- Чего…
- Я обязан обыскать вас, о чём составлю протокол. Задержанный подчинился удивлённо, видимо, всё ещё не понимая, что он в милиции. Ни паспорта, ни иных документов не оказалось. Деньги, железнодорожный билет, какие-то расписки, квитанции, связка ключей. И плотный конверт, из которого Палладьев извлёк и показал понятым фотографию…
Антонина Мамадышкина и Марина Лианова прижались друг к другу висками.
Они бы углубились в тему Плескачёва озера, и следователь высказал бы свою догадку, а майор изложил бы свои доводы, но помешал мобильник Леденцова бравурной мелодией. Прямо-таки чеканил шаг, уводящий из кабинета. Майор послушал. Что-либо прочесть по его лицу не мог даже Рябинин, но вот плоские губы Леденцова дрогнули, как гладкая вода, в которую где-то далеко бросили камень.
- Что? - не утерпел Рябинин.
- Рассуждает, а Палладьев его взял.
- Выследил?
- В «обезьяннике» уже сидит. Сюда его везти?
- Сами в РУВД поедем…
По дороге Рябинин думал, что киношные боевики складываются из притёртых кубиков: стрелки, киллеры, разборки и трупы. А ведь уголовное дело смахивает на водный поток, который разбегается на десятки ручьёв. По ним приходится ходить, пока не упрёшься в очередной тупик и не перекинешься на следующий ручей. На что они перекидываются сейчас?…
В кабинете оперативников кроме Палладьева сидел плотный туго-вихрастый мужик. Видимо, задержанный. Следователь и майор представились, чему тот неожиданно удивился. Поморгав мясистыми веками, своё удивление выразил словесно:
- Правда, того… прокуратура?
- Он принимает нас за мафию, - объяснил Палладьев,
- Это же здание РУВД, - удивился майор.
- В газетах пишут, мафия всюду проникла, - буркнул задержанный.
Рябинин не поленился и предъявил ему удостоверение. Задержанный обиженно кивнул на Палладьева:
- Этот лось чуть меня не придушил.
- Подумал, что ты гравий воруешь.
- Кто вы и что вы? - потребовал Рябинин.
- Моя фамилия Напрасников. Ребята, вы мне и нужны! Паспорт у меня в гостинице. А я приехал с Кольского в поисках дружка, Афанасия Сомова. Вот и кантуюсь.
- Подробнее, - велел Рябинин.
Напрасников поёжился, отчего куртка на загривке слилась с колтунистым затылком, а раскосый взгляд придал его фигуре ещё большее сходство с медведем.
- Афанасий более двадцати лет отмантулил на апатитовых шахтах. Заработал деньжат и подался сюда. Начал дом строить. Уже завершил, осталось зарегистрировать. Да вот уехал и пропал.
Он по очереди и пытливо оглядел присутствующих, пробуя вычитать ответ. Притушенные взгляды оперативников ничего не сказали уже хотя бы потому, что только сейчас проступила зримая версия.
- Давно Сомов уехал? - спросил майор.
- Больше месяца.
- Занимался дома делами?
- Не только,
- А чем ещё?
Напрасников пошевелил локтями и плечами, словно по его спине что-то бежало. Когда же оно пробежало, он выразился нецензурно, добавив, чтобы все поняли:
- Афоня-то вертанутый.
- То есть? - выразил Рябинин общее непонимание.
- У него башка ломом подпоясана.
- Переведи-ка, братец…
- Он женился!
- В своих Апатитах?
- Здесь, за этот месяц.
Оперативники дружно помолчали, потому что все их версии начали сыпаться. По крайней мере, утонувший жениться вроде бы не мог. Значит, не он.
- На ком женился? - Палладьев не удержался от резонного вопроса.
- Да вон на той, - кивнул он на капитана. Палладьев достал изъятую фотографию и протянул
Рябинину. Они с капитаном разглядывали долго и как бы непонятливо.
- На какой женился? - спросил Рябинин.
- На симпатичной, на правой.
- Откуда вы знаете?
- Фотку-то в письмо вложил. Ну, и поделился, что жена ему в дочки годится. Как принято у артистов. Писал, что с этой женой куда-нибудь на время смоются отдохнуть…
- Где письмо?
- Выбросил, а фотку оставил.
- Что он ещё писал?
- Я и говорю: башка ломом подпоясана. Про тёплые воды, про ангельские грибочки…
Палладьев смотрел на майора, ожидая его комментарий; Леденцов поглядывал на Рябинина, дожидаясь первых слов следователя. Рябининские же мысли сталкивались и отскакивали, как шары в лототроне… Выходило, Мамадышкина была права, что Марина сбежала с мужиком. Выходило, что в парке утонул не Сомов… А как же хибинская флора в его кармане? Ангельские грибочки. Выходит, их собирала Мамадышкина для Марины? Для Сомова?
