Светлана Алешина - Жди неприятностей
Внезапно он дотронулся до моей руки и показал почти незаметную отметину в стволе. Я бы ни в жизнь не обратила внимание на эту дырочку. Если бы даже я ее и увидела самостоятельно, то скорее всего подумала бы, что это большой червяк прогрыз или маленький дятел продолбил…
На всякий случай я уклончиво ответила:
— Ага.
Виктор хмыкнул и медленно пошел дальше, поглядывая то туда, откуда вчера стреляли, то по сторонам. Про Мандарина, казалось, он забыл совершенно, но тот четко помнил, за кем он должен идти, приняв, видимо, Виктора за вожака стаи, и очень старался не упускать из виду своего проводника.
Вторую отметину Виктор показал мне в стене дома, приблизительно в том месте, куда он спрятал вчера Маринку. Четкое входное отверстие находилось на высоте примерно двух метров от земли.
— А третья? — спросила я.
Виктор пожал плечами, оглянулся и осмотрел весь пройденный путь.
— Пошли завтракать, — быстро предложила я, зябко поежившись от прохладной перспективы повторить наше исследование. Виктор подумал и, показав рукой вправо, а не влево, как подозревала я, произнес:
— «Жигуль» — «восьмерка». Мужчина выше среднего роста. Один.
Я не стала уточнять, какими методами он это узнал. После того, что уже происходило в моей жизни, я научилась верить Виктору сразу.
Домой мы вернулись, конечно же, втроем. Виктор нес на руках присмиревшего от усталости Мандарина. Я шла позади, и постепенно мое настроение портилось и портилось все больше. Вчерашнее происшествие получило все шансы для того, чтобы считаться конкретным покушением на кого-то из нас.
Моя квартира встретила меня чудесным запахом Маринкиного кофе.
— Вы были похожи на классических штатовских копов, — оценил наши уличные мероприятия Ромка, уплетая бутерброд с сыром.
— Что вы, Рома, — с притворной меланхоличностью поправил его Сергей Иванович, — берите выше, Виктора я ценю как самого Натти Бампо…
— А Ольгу Юрьевну — как его верную Пятницу, — ворчливо пошутила я, осторожно перешагивая через Мандарина. Виктор положил его в самом проходе на пол, но тот, очевидно, решил, что уже достаточно сегодня походил, и отказался сдвигаться с места. Так он и уснул, лежа между дверями в гостиную и на кухню.
— Бампа? — удивился Ромка и откусил от бутерброда еще раз. — Никогда не знал, что у Робинзона было такое погоняло. Это по фильму, да?
— По жизни. Натти Бампо — это имя Следопыта, он же Соколиный Глаз, он же Зверобой. Это все Фенимор Купер придумал. Я вас, юноша, заставлю перечитать подростковую классику, — подвела я итог и прошла на кухню.
— Кофе второй раз уже ставлю, — сказала недовольно Маринка, и я тут же заявила, что кофе у нее все равно замечательный и неповторимый. Маринка устремила взгляд на Виктора, и тот, не меняя выражения лица, кивнул, подтверждая мою правоту. Больше замечаний не последовало, и нам были выданы причитающиеся нам бутерброды.
Решив не дожидаться наводящих вопросов, я, отпивая первый глоток действительно хорошего кофе, сказала:
— Можно считать, что стреляли в нашу милую компанию. Виктор нашел три гильзы от «ТТ». Есть след от пули, вошедшей в ствол тополя прямо над вашей головой, уважаемый Сергей Иванович, и… Маринка, поставь кофейник, пожалуйста, — попросила я свою подругу, видя, что та застыла с этим опасным оружием в руках.
Когда Маринка послушалась, я небрежным тоном закончила:
— Ну а второй выстрел попал в стену высоко над тем местом, где были Маринка с Виктором. Третьей отметки мы не нашли…
Кряжимский вздрогнул, он попытался было пренебрежительно ухмыльнуться, но получилось это у него не очень удачно.
— Над моею голово-ой, — тихо, как бы задумчиво пропел он, — ума не приложу: меня-то за что? Я ведь уже, пожалуй, лет надцать, как не умыкал чужих жен…
Маринка, в этот момент взявшая в руку бутерброд, так и застыла, вытаращив глаза.
— Ну, а ты, Мариночка, когда в последний раз умыкала чужих мужей? — не удержалась я от милого дружеского ехидства в адрес своей подруги.
Маринка покраснела так густо, что наверняка все сразу подумали, что в последний раз чужого мужа она умыкнула не позже, чем за секунду до нашего с Виктором возвращения.
— Вы искренни со мной, Сергей Иванович? — ласково спросила я.
Теперь уже покраснел Кряжимский. Мы с Ромкой не выдержали и рассмеялись. Ситуация была настолько комичной, что даже Виктор усмехнулся и наклонился над чашкой, чтобы замаскировать свою необычную реакцию.
— Следовательно, первый вопрос снят окончательно, — наконец откашлявшись, сказал Сергей Иванович, — если кто-то и шутил с пистолетом, то делал это целенаправленно в нашу сторону.
— Я начинаю понимать, что нужно журналисту для того, чтобы получать премии от руководства, — заметила Маринка и начала жевать свой бутерброд, пронзая меня свирепым взглядом.
Сергей Иванович сокрушенно вздохнул, развел руками и потупил взгляд…
На работу мы приехали все вместе и с большим опозданием. Такого с нами не случалось уже давненько, но ни в чем другом ритуалы начала рабочего дня не изменились. Маринка занялась кофе, Сергей Иванович дал мне новый номер газеты, главным редактором которой была я. Статью Кряжимского, в подвале первой полосы, я прочитала с большим интересом.
Таким образом, распределившись по своим рабочим местам, каждый занялся своим прямым делом.
Я была в своем кабинете. Внешне вроде ничто не указывало на какие-то грозы, сгущавшиеся над нами. Все было, как всегда: запах прекраснейшего Маринкиного кофе, ритмичное пощелкивание клавиатуры компьютера Сергея Ивановича…
Я закурила сигарету и подошла к окну. Вечернее приключение приводило меня в какое-то меланхолическое настроение.
Я подняла глаза и посмотрела на потолок. «Интересно, — подумалось мне, — после явно провальной операции при обращении с огнестрельным оружием не решат ли наши неизвестные противники, что обрушить потолок в редакции было бы более надежным и кардинальным методом воздействия на наглых журналистов?»
Приоткрылась дверь, и появилась Маринка с подносом в руках.
— Ты знаешь, — доверительно сказала я ей, — у меня странное ощущение, что я уже пила сегодня твой кофе…
— Галлюцинация, не обращай внимания, — убежденно ответила мне Маринка, — мне кажется, что ты просто плохо спала и тебе приснилась какая-нибудь чушь.
— То, что, например, в меня стреляли, — поддержала я ее и, взглянув еще раз в окно, подошла к кофейному столику и присела на стульчик, стоящий рядом с ним. — А ведь у меня часто бывают такие глюки или предчувствия. Не знаю, как правильно их назвать, — негромко сказала я ей, пододвигая ближе к себе чашку с кофе, — это трудно объяснить, возможно, мне просто что-то мерещится, а потом я убеждаю сама себя, что это происходило на самом деле… Я не рассказывала тебе, что моя прабабушка в Карасеве считалась очень сильной колдуньей?
Я отпила глоток кофе и глубоко задумалась.
— Оля, — напряженно прошептала Маринка, — Оля, что с тобой?!
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза тыльной стороной ладони.
— Вот и сейчас оно накатывает, я чувствую, — пробормотала я и задышала с усилием, — у меня возникло твердое убеждение, что меня хочет видеть незнакомый приятный молодой человек… У него челочка, зачесанная направо, и странные рисунки на лице…
— Индеец, что ли? — недоверчиво спросила Маринка. — Оля, а у тебе головка не болит?
Я услышала, как отворилась входная дверь кабинета. Опустив руку, я внимательно посмотрела на Ромку, переминающегося на пороге.
— Ольга Юрьевна, — негромко сказал он, — к вам пришли.
Маринка расширенными глазами посмотрела на нас обоих и приоткрыла рот.
— Кто там пришел, Рома? — обреченным голосом поинтересовалась я.
— Я его не знаю, парень какой-то… И у него все лицо исцарапано, как будто он играл в ладушки с моей сиамской кошкой…
— Спроси, Мариночка, что ему нужно, — тихим-тихим голосом жалобно попросила я.
Маринка, смотря на меня не мигая и, кажется, даже не дыша при этом, медленно поднялась и так же медленно направилась к двери. Я проводила ее задумчивым взглядом.
Через минуту Маринка влетела обратно.
— Крючков, директор «Материка»! — выпалила она, потом подозрительно прищурилась и принужденно рассмеялась:
— Ты думала, я тебе поверила? Просто ты его увидела из окна и разыграла тут фарс, а Крючкова ты знаешь по магазину, ты же там была.
Презрительно фыркнув, Маринка вылетела прочь из кабинета, даже не спросив меня, хочу ли я видеть этого Крючкова или нет.
«Вот как просто все оказалось, — разочарованно подумала я, — а я уж заподозрила телепатию…»
Я встала и подошла к своему столу. Дверь отворилась снова, и появился Крючков. Лицо его являло зрелище занимательное. Одних только полосок пластыря было на нем четыре или пять штук. Но того, что не скрывалось под пластырем, тоже хватало, чтобы такая любопытная девушка, как я, задержала на лице Крючкова взгляд подольше. Он был одет в темно-зеленый двубортный костюм. Под костюмом у него была белая сорочка и скромных тонов галстук. Однако сам он, как мне показалось с первого взгляда, скромностью не отличался. Посмотрев прямо мне в глаза, Крючков растянул губы в вежливую улыбку.
