Марина Серова - Экс-баловень судьбы
Чем глубже я вникаю в это дело, тем больше передо мной новых данных, по своей значимости — приблизительно равных. Осмотр трупа показал, что возможны все три варианта убийства: неизвестные хулиганы, студенты и нанятые исполнители, и они имеют практически одинаковые шансы на победу. Беседа с коллегами профессора и студентами показала: кого ни возьми — у всякого мог быть какой-нибудь мотив; и не показала ничего, что указывало бы на мотив, достаточно сильный для того, чтобы совершить убийство. Наверняка общение с пока еще неизвестной мне Верой Иосифовной тоже приведет к чему-то подобному.
В конце концов, я просто запутаюсь среди всех этих новых данных, достаточно важных, чтобы обратить на них внимание, но недостаточно значительных, чтобы навести на след убийцы. Нет, так не пойдет! Необходимо понять, что главное в этом деле, а что — второстепенное, на чем нужно сосредоточиться, а что просто принять к сведению. Надо бы бросить кости. Но сегодня уже нет сил. Завтра…
А сегодня — спать!
* * *Утром в воскресенье я проснулась бодрой и отдохнувшей. Вчерашней усталости как не бывало.
Решив провести этот день правильно, я приняла контрастный душ и уделила серьезное внимание гантелям и физическим упражнениям. Учитывая, что основная моя работа в этом деле пока ограничивается разговорами, дополнительная тренировка мышц будет весьма кстати.
Образцово-показательный день должен включать в себя и правильное питание. Не обычную сухомятку, которой я привыкла перебиваться в запарке всевозможных следственных экспериментов, а нормальные «суп, второе и компот», которые для каждого советского человека являются эталоном еще с детского садика. Но, заглянув в холодильник, я поняла, что достигнуть идеала будет непросто.
Ничего, хотя бы приблизительно похожего на ингредиенты к супу, в холодильнике не оказалось. Были какие-то мясные полуфабрикаты. В лучшем случае они могли бы сойти за второе. Однако сломить душевную твердость частного сыщика Татьяны Ивановой не так-то просто!
Я спустилась вниз и в ближайшем продуктовом магазинчике купила две пачки лапши быстрого приготовления. Залив содержимое пакета кипятком и раскрошив туда кубик куриного бульона, я получила нечто до такой степени похожее на настоящий суп, что меня охватила неподдельная гордость своими хозяйственными способностями.
Засунув в микроволновку мясной полуфабрикат, я убедилась, что и второе будет присутствовать в моем правильном обеде. А компот — это и вовсе просто: чашечка прекрасного свежеприготовленного кофе — вот мой самый лучший «компот».
Закончив правильный обед, я закурила сигарету и попыталась сосредоточиться на вопросах, которые предстояло мне разрешить с помощью гадальных костей. Что же я хочу узнать? В первую очередь: удастся ли мне вообще распутать это дело? Время идет, происходит накопление все новых и новых данных, из которых все имеют отношение к делу. Но они не дают оснований для того, чтобы начать серьезно подозревать кого-то конкретного.
Что меня ожидает — вот первый вопрос.
И еще один вопрос, который вчера оформился в моей голове: что главное в этом деле, на чем мне нужно в первую очередь сосредоточиться?
Я достала замшевый мешочек с костями, потрясла его, чтобы они перемешались, и высыпала кости на ковер.
Сочетание цифр оказалось таким: 7, 13, 31. В словесном представлении это означало: «Вас ожидает много разочарований. Не забывайте о противоположности».
Вот тебе и прояснила обстановочку! Вместо того чтобы разложить все по полочкам, гадание еще больше все запутало.
По поводу разочарований все предельно ясно. Они преследуют меня с самого начала этого дела. Рада узнать, что они будут мешать мне и дальше.
А вот «не забывайте о противоположности» — это что-то загадочное. О какой противоположности? О противоположности разочарованиям? Хорошо бы! Или, может быть, о противоположности вообще? Что подразумевается под противоположностью вообще? Черный — белый: это противоположность; умный — глупый: противоположность; хороший — плохой… Не здесь ли собака порылась?
То есть то, что (или тот, кто) на первый взгляд кажется хорошим, на поверку может оказаться и плохим; а то, что кажется плохим, вполне может оказаться и хорошим. В этом смысле?
Если так, возможно, зверски убитый профессор истории пострадал за дело, а до икоты неприятный на вид господин Залесский в душе — никем не понятый последний романтик.
Перевертыши? Приходилось сталкиваться с такими явлениями! Не теряйте бдительности, Татьяна Александровна: если вы правильно истолковали результаты гадания — расследуемое дело стало интереснее в два раза. Теперь придется думать не только о том, какие именно из всего многообразия данных могут иметь непосредственное отношение к убийству, но и какие из них следует трактовать в противоположном смысле. Чует мое сердце — ждут меня разочарования, аж облизываются от нетерпения!
Пребывая в некоторой растерянности от результатов гадания, я закурила сигарету и попыталась собраться с мыслями. Но они не собирались. Обещание новых разочарований расстроило меня, а загадочное напоминание о противоположностях сбило с толку. Так и не придя ни к какому консенсусу, я решила положиться на народную мудрость «Утро вечера мудренее» и отправилась спать.
Глава 4
Утро хотя и не внесло безоблачной ясности в мои мысли, но зато подарило позитивный настрой, благодаря которому я приняла твердое решение: следовать намеченному плану, несмотря на все разочарования и противоположности, которые могут меня ожидать.
Сегодняшний день должен быть посвящен Вере Иосифовне Зильберг, одной из коллег профессора Разумова по Техническому университету, с которой он, по словам жены, продолжал поддерживать отношения. На этот раз ехать в Покровск было не нужно. Я оказалась перед дверью кафедры общественных дисциплин, которой, как выяснилось, заведовала Вера Иосифовна, в самом начале рабочего дня.
Но, к моему удивлению, на рабочем месте ее не оказалось.
— Вера Иосифовна уехала на научную конференцию. А вы по какому вопросу? — с любопытством посмотрела на меня секретарша, немолодая уже женщина с маленькими бойкими глазками на востреньком личике, чем-то напоминающая старуху Шапокляк.
Похоже, снова придется рассказывать историю про милицейскую школу.
— Я хотела бы побеседовать о профессоре Разумове. Я собираю дополнительные сведения по этому делу по заданию своего руководителя дипломной работы. Я оканчиваю обучение в школе милиции, — с доверчивой улыбкой сообщила я.
— Ах молодежь! — тоже с улыбкой, но уже с материнской, посмотрела на меня женщина. — Девушка, и на тебе — милиция! Не страшно?
— Что вы, это так интересно — расследования, преступники… вот и по этому делу… — попыталась было я навести женщину на нужную мне мысль, но сбить ее оказалось не так-то легко.
— Вот именно — преступники… Девушка должна выбирать женскую профессию — быть учителем или врачом…
Я почувствовала: если ее сейчас не остановить, словоохотливая дамочка еще долго будет объяснять мне свою систему разделения профессий по половым признакам. Поэтому решила поставить вопрос ребром:
— Вы знаете, что профессора убили?
Ничуть не меняя выражения глаз, смотрящих на мир с оживленным любопытством, Шапокляк изобразила на своем остреньком лице гримасу печального сострадания.
— Да, нам сообщили. Это очень печально. Мы все хорошо относились к Анатолию Федотовичу, когда он работал здесь. И Вера Иосифовна, она тоже… страшно огорчилась.
Невооруженным глазом было видно, что моей собеседнице не терпится высказаться на какую-то весьма интересную для нее тему, но она не знает, как начать. Не имея представления, о чем может пойти речь, я опасалась задавать наводящие вопросы, чтобы это похвальное желание не улетучилось от какого-нибудь моего неосторожного намека.
Чтобы добиться успеха и позволить секретарше высказать все, что было у нее на душе, я решила пойти другим путем и прибегнуть к уже много раз оправдавшей себя классической схеме. Правда, на этот раз у меня не имелось в запасе ни конфет, ни шампанского, но это было делом поправимым.
— Вы знаете, — голосом, преисполненным дружелюбия, сказала я. — Вера Иосифовна, наверное, будет еще не скоро, а дождаться ее мне необходимо. Может быть, мы с вами пока попьем чайку? Я сбегаю, куплю что-нибудь вкусненькое…
Но оказалось, что гостеприимство своей собеседницы я явно недооценила.
— Что вы, деточка, не нужно никуда бегать! Тут у нас не казарма, кусочек печенья к чаю найдем.
— Ой, мне так неудобно, получается, что я напросилась…
Но добрая тетя Шапокляк уверила меня — ничего подобного, она все равно приблизительно в это время всегда пьет чай и ей будет только приятно, если я составлю ей компанию.
