Леони Суонн - Гленнкилл
Позади она слышала голос мясника. «Стаду нужен пастух», — шептал он. Мапл поняла, что пастух нужен не ей, а стаду. Она заблеяла, и из темноты ей ответили овцы. Она рванулась вперед, нашла отару и нырнула в нее, все глубже и глубже зарываясь в теплую шерсть.
Но что-то вдруг насторожило ее. Без всякого сомнения, это были ее овцы, но вот запах… запах был чужой… Почему — Мисс Мапл не могла понять. Она услышала, как подошел мясник, и замерла. Замерли и остальные овцы. Вдруг налетел ветер и темнота развеялась, как туман. В тусклом свете Мисс Мапл увидела, что все овцы вокруг нее черные. Она была единственной белой овцой среди них. И мясник направился прямо к ней. В руках он держал яблочный пирог.
А потом опять все потемнело, и Мисс Мапл проснулась. Она облегченно вздохнула и прижалась к Клауд, самой любимой своей соседке. Но, как и во сне, она уловила чужой запах. Овцы рядом с ней пахли как обычно, но что-то было не так. Она узнала запах Моппла, от которого все еще пахло салатом, и Зоры — от нее веяло свежестью моря, и Отелло, с его крепким бараньим духом. Но ей казалось, что среди них были овцы со странной смесью запахов, которые ничего не говорили об их обладателях. Мисс Мапл растерянно огляделась, но в сарае было темно, так же темно, как во сне. Она не знала, что и думать. За воротами шумел ветер, других звуков Мапл не слышала. Но все же ее не покидало ощущение, что около сарая кто-то есть. Она толкнула Клауд в бок. Клауд тихо заблеяла во сне, к ней присоединились и другие овцы. В блеющем овечьем море Мисс Мапл на время потеряла ориентацию. Несколько минут она выжидала. Блеяние прекратилось, и она вновь услышала шум дождя. С трудом она стала пробираться к выходу.
Снаружи ночь была занавешена нитями дождя. Мапл опустилась на колени в грязь. Ее шерсть быстро намокла от воды и потяжелела. Она вспомнила о несчастном ягненке и хотела отправиться к дольмену, когда вдруг услышала резкий клацающий звук, как будто камень ударился о камень. Звук шел от уступа. Мапл вздохнула. Уступ не то место, где в такую дождливую и черную, как смоль, ночь ей хотелось бы повстречаться с оборотнем. И все-таки она направилась туда.
У скалы было не так темно, как она опасалась. Море отражало слабый свет луны, и она увидела едва различимую линию побережья. И там никого не было. Наверное, тот, кто приходил, свалился со скалы — отсюда этот клацающий звук. Мапл, осторожно ступая мокрыми копытами, подошла к обрыву и посмотрела вниз. Разумеется, разглядеть она ничего не смогла, увидела только черную глубину пропасти. Она решила податься назад, но сделать это оказалось не так-то просто. Трава стала мокрой и скользкой, земля под ней размокла. Ее заманили в ловушку, и она, Мисс Мапл, самая умная овца в Гленнкилле, а возможно, и во всем мире, доверчиво в нее попалась. Мапл подумала, что от ума мало проку, если тебе приснился вещий сон, и стала ждать, когда чья-то рука или нос мягким, но решительным толчком спихнет ее с обрыва.
Она ждала долго. И когда поняла, что позади никого нет, очень разозлилась. Одним гневным прыжком она отпрянула назад и, вновь оказавшись на надежной земле, потрусила к сараю. Она остановилась в дверях и принюхалась. Пахло ее родной отарой. Мапл успокоилась, но заметила, что ноги у нее дрожат. Она отыскала в темноте Клауд, которая все еще тихонько блеяла во сне, где не было ни мясника, ни яблочного пирога, а только большая зеленая поляна с клевером.
И тут она наступила в теплую лужу, в лужу, которая натекла с Сэра Ричфилда. Старый баран стоял неподвижно с закрытыми глазами, как будто в глубоком сне. Он промок насквозь, словно его очень долго держали под водой. Мисс Мапл положила голову на пушистую спину Клауд и задумалась.
4. Моппл проходит сквозь туман
На следующий день ветер утих и чайки молчали. На выгон со всех сторон наползал плотный серый туман. Видимость была нулевая. Они долго не решались выйти из сарая, где было тепло и уютно. С тех пор как Джордж и Тесс перестали пугать их по утрам, они стали очень капризными.
— Там мокро, — сказала Мод.
— Там холодно, — сказала Сара.
— Это наглость, — сказал Сэр Ричфилд.
На этом вопрос был исчерпан.
Старый баран ненавидел туман. В тумане его зоркие глаза становились беспомощными. Он заметил, что стал слышать гораздо хуже, да и в пространстве уже плохо ориентировался.
Но была и еще одна причина такой нерешительности. Туман сегодня показался им зловещим. Казалось, что за этой белой завесой движутся странные тени.
Словом, они остались в сарае и пробыли там всю первую половину дня. Сначала их мучила скука, потом совесть и, наконец, голод. Но они вспоминали, как злились на Джорджа и Тесс в туманные дни, и упрямо оставались на месте. Но пока овцы задумчиво таращились близорукими глазами на густой туман, Моппл протискивался наружу сквозь дыру в задней стене сарая.
Щепки от трухлявых досок застряли в шерсти и кололи нежную кожу. Моппл застонал. Протиснувшись почти до половины, он уже сомневался, стоит ли двигаться дальше.
«Если прошла голова, то и все остальное пролезет», — говорил всегда Джордж. Только сейчас Моппл догадался, что Джордж имел в виду крыс, которые каким-то образом проникали в его вагончик и шустрили среди ржавых консервных банок.
Моппл еще ни разу не видел крыс вблизи, но почему-то его уверенность в том, что они похожи на маленьких овец, исчезла. Когда он был еще молочным ягненком и боялся крысиного мелькания под ногами и их мягких, мимолетных прикосновений, мама рассказала ему, что это очень маленькие шерстистые овечки, которые стаями проникают в сарай, чтобы принести большим овцам сны. А маленьких овечек не боялся даже Моппл.
Повзрослев, он удивлялся, почему другие овцы нещадно били копытами маленьких соседок. И пришел к выводу, что, видимо, это делают те овцы, которым снились плохие сны. Моппл на свои сны пожаловаться не мог. Они были не слишком разнообразны, но вполне мирные.
Странно, но Моппл впервые задумался о том, как выглядят его овцы. У Зоры изысканный нос, замшевая черная мордочка и грациозно изогнутые рога, крупное тело, хорошая шерсть и четыре стройных, длинных ноги с изящными копытами.
Моппл дернулся еще раз — сначала вперед, потом назад, твердо решив не поддаваться панике, по крайней мере не сразу. Правильно ли он сделал, решив уйти через дыру тайком, за спиной у остальных? У него, конечно, были веские причины, но достаточно ли они убедительны? Просто ему постоянно хочется есть. Моппл вытянул шею, дотянулся зубами до пучка травы и немного успокоился.
Со второй причиной было сложнее. Второй причиной был Сэр Ричфилд или память Моппла, или Мисс Мапл, или все вместе. Все дело в косвенной улике. В детективе Джорджа много говорилось о косвенных уликах, но Джордж эту книгу выбросил. А Мисс Мапл наверняка знает, что нужно делать с косвенной уликой. А Ричфилд пытается помешать ему сообщить об этом Мапл. Поэтому Мопплу нужно пролезть в дыру, чтобы тайком все рассказать Мапл. Ее нет в сарае, значит, она где-то снаружи. Или?..
До этого момента ему казалось, что все будет просто, но тут в бок ему вонзилась острая щепка, и Моппл испугался, что он поранится и весь вытечет, как Сэр Ричфилд. Овцы считали, что у Сэра Ричфилда где-то есть дырка, через которую его воспоминания утекают в никуда. Но говорить об этом осмеливались только тогда, когда Сэр Ричфилд находился на значительном расстоянии.
Моппл попытался втянуть бока. Боль ослабла. Он вздохнул — и снова укол щепки. Моппл уже готов был запаниковать. Он почувствовал опасность, как хищного зверя, затылком. Из него потечет еще сильнее, чем из Ричфилда, он все забудет, даже то, что хотел вылезти из этой дыры. Ему придется сидеть здесь вечно и умереть страшной голодной смертью. Голодной смертью! Он, Моппл Уэльский!
Моппл весь подобрался, забил передними копытами и стал таким тонким, что звезды заплясали у него перед глазами.
Отелло полночи провел на лугу. Он насквозь промок, и его лихорадило от возбуждения. Вернется ли он? С того момента, как Отелло увидел Сэра Ричфилда, он втайне на это надеялся. И боялся. И вот это случилось. Мысли крутились в голове, как клубы тумана между рогами. Радость, злость, гнев, и где-то там, в глубине — смущение.
Но Отелло научился вовремя останавливаться. Сквозь влажность тумана он чувствовал запах сарая: потный запах смятения. Отарой владело беспокойство. И это неудивительно: даже Отелло казалось, что с туманом сегодня что-то нечисто.
Ричфилд по-прежнему не выпускал овец из сухого сарая. Тем лучше. Отелло спрашивал себя, какой тайный расчет был у вожака? Знал ли Ричфилд, кто в прошлую ночь приходил на выгон? Пытался ли скрыть это от других? Почему?
Черный баран, немного поколебавшись, направился к скале. Ночной дождь и туман уничтожили все запахи. Отелло опустил голову, ища следы глазами. Так, наверное, сделал бы человек. Ему стало стыдно.
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)
