Галина Куликова - Мир наизнанку
– С этим человеком, – следователь небрежно кивнул на Вадима, – Жанна Гладышева встретилась после школы?
– Я не могу сказать, – пожал плечами Дима, мазнув взглядом по его напрягшемуся лицу. – Тот парень был в зеркальных очках. В больших очках с затемненными стеклами, такими капельками, знаете? Они скрывают даже скулы. И еще на нем была каскетка с длинным козырьком. Ни волос, ни лба рассмотреть невозможно. Зато я могу описать, как он был одет.
– Опишите.
– Во-первых, кремовые брюки, нет, скорее, кофе с молоком. Замшевая куртка, светлая, справа карман на «молнии», над карманом вышивка или аппликация, не знаю: несколько букв, написанных прописью…
Вадим выпрямился на стуле.
– Еще на нем была белая водолазка и такие ботинки… знаете… – Дима бросил взгляд на ноги Вадима и радостно добавил: – Вот такие! То есть, наверное, эти самые ботинки.
– Надеюсь, вы это не всерьез? – поджав губы, бросил Вадим. – Вы действительно описали одежду, похожую на ту, какая есть у меня. И тем не менее это был не я.
– А кто? – тут же спросил Дима.
– Откуда же мне знать? – Вадим плеснул в свой вопрос довольно ехидства, хотя на самом деле ему хотелось пристукнуть этого болвана, который несет всякую ахинею. Тоже мне, сыщик!
Дима тем не менее своих позиций сдавать не собирался. Он назвал номер белой «Волги» Вадима, его точный адрес и спросил:
– Скажете, не вы проживаете по этому адресу?
– Я, черт побери!
– Так я своими глазами видел, как вы подвезли девочку до дома, потом поехали к себе, вытащили почту, поднялись на лифте на третий этаж и открыли ключом квартиру номер двести двадцать четыре.
– Ложь! – выкрикнул Вадим помертвевшим голосом. – Не пойму, какой смысл вам меня чернить. Может быть, вам лень было выполнять свою работу, вы взяли первого попавшегося знакомого семьи, то есть меня – и написали свой гаденький отчет?! Чтобы получить денежки безо всякого труда!
В глазах следователя Яркого затеплился слабый интерес к происходящему. Подозреваемый яростно отрицал какую бы то ни было связь с Жанной Гладышевой. Отправив Скороходова из кабинета, Яркий спросил:
– Ну, что вы можете сказать?
– Это был кто-то другой.
– А где были в таком случае вы?
– Я? В клубе. У меня был выходной. Я на этой самой «Волге» поехал в свой клуб, куда обычно и езжу по вторникам. Это может подтвердить куча народа.
– Где находится ваш клуб и как называется?
– Клуб «Силач» на улице Руставели.
– Руставели? Это ведь совсем неподалеку от «Дмитровской», где живет Ольга Гладышева со своей сестрой.
– Да! Да! Но я ведь не специально тащил свой клуб поближе к ней! Я в этом клубе уже третий год. Я и сам живу неподалеку.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы не выходили из клуба в течение дня?
– Не знаю. Надо поспрашивать…
– Что ж, поспрашиваем.
Было совершенно ясно, что Яркий считает, будто результат расспросов вряд ли порадует Вадима.
– Вы вчера видели Жанну?
– Да. То есть я хотел сказать, когда приходил к Ольге, Жанна высунула голову из кухонной двери и поздоровалась.
– И больше вы с девочкой вчера не встречались?
– Да. То есть нет. Да.
Вадим не знал, что говорить. Он понимал, что сидящий напротив человек ему не верит. То есть вообще не верит. Поэтому он злился и путался, и ему было страшно проговаривать в это равнодушное лицо свою собственную правду, настоящую правду, которая в данных обстоятельствах наверняка принесет еще больше неприятностей.
Вадиму живо вспомнился вчерашний вечер. Он задержался в офисе, и не только он один – отмечали День дурака тесным коллективом. Вадим немного выпил. Да и все они, надо признаться, немного выпили, лишь две сотрудницы, которых обещали отвезти домой, расслабились по полной программе, им было смешнее всех, и обе почему-то весь вечер хватали Вадима за руки, словно чувствовали, что он теперь свободен. Впрочем, наверное, действительно чувствовали. Потому что личная свобода наверняка имеет и ауру, и запах – ни с чем не сравнимый, призывный и манящий.
Около девяти Вадим вышел на улицу и двинулся на стоянку. В его крови еще веселились пузырьки выпитого шампанского, на улице было душно и безветренно. Рекламы посылали в пространство такие яркие всполохи, что темнота, отхлынувшая от тротуаров и лишь обрамлявшая проезжую часть, казалась отсюда особенно густой и таинственной. Вадим любил вечернюю Москву и эту особенную акустику, когда шаги начинают гулко звучать даже под открытым небом.
Усевшись в машину, он открыл окна, удивляясь, что вокруг так непривычно малолюдно, потом осторожно вырулил со стоянки. Собственно, он только собрался начать набирать скорость, когда с тротуара, как ему показалось поначалу – почти под колеса, – бросилась тоненькая стремительная фигурка и отчаянно замахала обеими руками, словно случилось нечто чрезвычайное.
Вадим сначала даже не узнал Жанну, наверное, потому, что не ожидал увидеть ее именно здесь и именно теперь – вечером, возле собственного офиса. Только когда она наклонилась к дверце и воскликнула: «Вадим!», только тогда он понял, что эта акробатка в белом коротком плаще – Жанна.
– Что ты здесь делаешь? – изумленно спросил он, наблюдая, как девчонка открывает дверцу и бухается на сиденье рядом с ним, с черной лаковой сумочкой в руках, с очень взрослой сумочкой, с которой абсолютно не гармонировали ни разметавшиеся по обеим сторонам лица кудряшки, ни влажный детский рот, ни широко распахнутые глаза, горящие откровенно юным азартом. Вадима мгновенно охватило раздражение этим внезапным вмешательством в его замечательное, ни с чем не сравнимое настроение.
– Ты почему шляешься по ночам? – довольно резко спросил он, убирая руки с руля.
– Мы что, не поедем? – капризно спросила Жанна, разворачиваясь к нему лицом и хмуря сливочный лоб.
Вадим тронул машину с места, но, завернув за угол, почти тут же снова притормозил.
– Ты именно меня здесь поджидала?
– Тебя. Разумеется.
Она была такая непривычно бойкая, что Вадим подумал, будто Жанна специально выследила его, чтобы поговорить об Ольге, об их разрыве, и заранее приготовилась к бою. Именно поэтому она так неотрывно, почти нахально смотрит ему прямо в глаза. Будто бы подтверждая его догадку, Жанна сказала:
– Сегодня днем я кое-что подслушала из вашего с Ольгой разговора.
– Ну?
– Ты не хочешь на ней жениться, ведь правда?
– Чего ж ты спрашиваешь, раз подслушала? – спросил Вадим, недовольный таким вмешательством.
– Насколько я понимаю, тебе нужен просто кто-то… ну, для поддержания формы.
– В каком смысле? – глупо спросил Вадим. – Какая форма?
– Я имею в виду хороший секс.
– Ты думаешь, это все? – спросил он, в который раз поражаясь неосознанному детскому хамству.
– Ну, не знаю… – Жанна пожала плечами и, высунув кончик языка, медленно облизала губы, как это делают в кино роковые женщины.
Получилось довольно смешно, но Вадим и не подумал смеяться. Его вдруг пронизала догадка, что Жанна явилась вовсе не для того, чтобы попытаться убедить его в преждевременности разрыва с сестрой. Нет, она, черт побери, решила предложить ему себя! Он моргнул, словно пытался прогнать видение, сидевшее в непосредственной близости и таращившее на него глаза цвета шоколадного мороженого.
От нее, кстати, и пахло шоколадом. Наверное, перед тем, как идти в лобовую атаку, она ела какой-нибудь батончик и перепачкала руки, а может быть, даже и свой светлый плащ. Вадим усмехнулся.
– Что, у тебя материальные трудности? – спросил он с натужным юмором. – И ты решила продаться кому-нибудь из знакомых мужчин?
Жанна фыркнула и передернула плечами:
– Я не продаюсь. Я пытаюсь устроить свою судьбу.
– А я-то тут при чем? – Пары шампанского медленно улетучивались из головы, а с ними исчезало и прекрасное настроение.
– Ты мне подходишь, – просто ответила эта пигалица.
– У тебя разве нет мальчика? Сверстника, с которым можно было бы вместе строить планы на будущее.
– От сверстников одни неприятности, – отмахнулась Жанна. – Они просто козлы.
Было похоже, что она воспринимает этот разговор как серьезную беседу двух взрослых людей. Вадим решил прервать ее игру в размолвку с любовником и тоном рассерженного взрослого заявил:
– Сейчас я отвезу тебя домой, и когда ты ляжешь в постель, то хорошенько подумаешь о том, что сотворила.
– Ой, Вадичка, не прогоняй меня! – томным голосом пропела Жанна. – Ты даже представить себе не можешь, чего лишаешься!
Она совершенно внезапно закинула на плечи Вадиму свои худенькие руки и попыталась притянуть его к себе, чтобы поцеловать. Однако для Вадима это оказалось чересчур. Он без труда отцепил ее пальцы от шеи, перегнулся через сведенные домиком худые коленки и, открыв дверцу, приказал:
– А ну-ка, выметайся. Хочешь, я дам тебе денег на такси?
– Не надо, – буркнула Жанна, выбираясь из машины. – Я с Ольгой поеду.
