Марина Серова - Принцип неверности
Арчиров обиженно засопел и полез в свой портфель. Порывшись в нем, он достал несколько листков с машинописным текстом и, не глядя на меня, сунул их мне в руки.
— И ключи от номера, в котором будет жить Хрыкин, — напомнила я. Директор, продолжая сохранять недовольное выражение лица, протянул мне ключ с биркой, на которой был выбит номер «1256».
Пока лифт поднимал меня на двенадцатый этаж, я быстренько просмотрела, чем кроме, собственно, пения собирался заниматься господин Хрыкин в эти несколько дней. В общем-то, Арчиров был недалек от истины, говоря, что вряд ли программа будет строго выполняться. Как-то с трудом верилось, что Хрыкин пойдет осматривать тарасовские достопримечательности. А вот что касалось прощального банкета, то здесь и к гадалке ходить не пришлось бы. Кстати, в программе были указаны оба концертных зала, в которых должны были пройти выступления. Первый концерт планировался в Доме культуры «Электронщик». Если мне не изменяла память, это был хороший зал, но находился он далековато от центра города. Странно, что Хрыкин согласился на это. Хотя он мог банально не знать, где находится зал.
Зато вторая площадка была довольно-таки престижной — КЦ «Центральный», бывший кинотеатр «Красноармеец». Тоже большой зал, расположенный в самом центре города. Ну что ж, это уже кое-что. Завтра же осмотрю оба зала. А пока что надо убедиться, что в номере моего клиента не ожидается никаких сюрпризов. Кстати, по приезде в гостиницу у него запланирован мини-брифинг, так что у меня еще куча времени, чтобы осмотреть номер. Правда, осматривать его придется чисто визуально, поскольку из-за этой внезапности и непредсказуемости я не смогла съездить домой и взять аппаратуру для выявления «жучков». Да и потом, я почему-то была уверена, что вся эта кутерьма затевалась исключительно в рекламных целях. Есть у наших звездочек наподобие Хрыкина такой трюк. Чтобы поднять свою популярность, они устраивают какой-нибудь скандальчик. И обязательно чтобы попасть на страницы прессы.
Номер оказался люксовым, двухкомнатным, с видом на Волгу. Беглый осмотр не выявил ничего подозрительного. Я еще раз пожалела, что у меня с собой нет аппаратуры. Полностью исключить вероятность, что номер чист от всякого рода подслушек или подглядок, было нельзя. О том, в каком номере поселится Хрыкин, знала куча людей. Гарантировать, что кто-нибудь из них не проговорился, не мог бы даже господь бог. А уж если кому-то приспичило подстрелить или как-то иначе устранить Хрыкина, тогда уж подкупить, скажем, ту же горничную — дело техники. Кстати, надо обязательно поговорить с начальником службы безопасности! Информацию о готовящемся покушении принес в клювике не кто-нибудь, а именно он. Вот и надо поинтересоваться: во-первых, из каких источников он выкопал эти сведения, а во-вторых, зачем им понадобился дополнительный сотрудник? Хотя на этот вопрос ответ я, пожалуй, знала. Приезжая в малознакомый город, зная, что на твой объект кто-то открыл охоту, лучше всего заручиться поддержкой местного профи. На всякий случай.
В кармане завибрировал мобильник. Кому я могла понадобиться? Оказывается, по мне соскучился господин директор арт-агентства.
— Слушаю вас, Илья Семенович, — проговорила я, нажав на клавишу ответа.
— Евгения Максимовна, — таинственно зашептал Арчиров, — вы уже закончили?
— В общих чертах — да. А в чем дело? — ответила я, раздражаясь из-за того, что толстяк опять принялся паниковать и дергать меня.
— Хрыкин уже приехал, — продолжал шептать Арчиров. — Он злой, как сто чертей, сейчас занят с прессой, но боюсь, что скоро ему это надоест и он потребует ключ от своего номера, что я ему тогда скажу?
— Скажите, что я проверяю номер на вшивость.
— Вы с ума сошли! — ужаснулся Арчиров. — Хрыкин уже и так сообщил журналистам, что вы на него напали, едва он успел ступить на перрон. Да и писаки эти хороши. Все прекрасно все видели, так им еще комментарий по этому поводу подавай.
— Не волнуйтесь, я уже закончила и спускаюсь, — упокоила я директора и дала отбой. Какой все-таки нервный народ — эти служители муз. Сплошные эмоции!
Брифинг Хрыкин устроил прямо в вестибюле гостиницы. Надо отдать ему должное — с прессой он общаться умел. Вопросов, которые ему задавали журналисты, почти не слушал, говорил убедительно, жестикулировал выверенно. Весь смысл его речей сводился к тому, что коллеги по цеху завидуют его быстрому взлету и стараются по мере возможности навредить ему. Сегодняшнее происшествие на вокзале — яркое тому доказательство. Если верить тому бреду, который нес этот зарвавшийся юнец, я была кем-то подкуплена — для того чтобы скомпрометировать его, Макса Хрыкина, в глазах поклонников его таланта.
— Я уже дал задание начальнику моей службы безопасности, чтобы он разобрался с этой особой, — заявил Хрыкин, заканчивая свое выступление для прессы, после чего, ни с кем не попрощавшись, двинулся к лифту.
— Как вам наш «соловей»? — раздался у меня за спиной чей-то голос. Я резко обернулась. Передо мной стоял, улыбаясь, начальник службы безопасности Хрыкина. Если мне не изменяла память, Арчиров называл его Вадимом. Я даже не заметила, как он подкрался.
— Разговорчивый мальчуган, — сухо ответила я и тут же, не давая ему завладеть инициативой, перешла в наступление: — Могу я с вами поговорить относительно вашего утверждения, что на Хрыкина готовится покушение?
— Можете, — благосклонно разрешил он. — Мы же с вами коллеги. Одно дело делаем.
— Если это — небольшая военная тайна, то откуда же у вас эта информация?
— Давайте хотя бы познакомимся для начала, — игнорируя мой вопрос, предложил тот. — Как вас зовут, я уже слышал, а меня зовут Вадим Сергеевич Галушко. Не хотите чего-нибудь выпить? Говорят, в этой гостинице неплохой бар.
— Знаете, Вадим Сергеевич, — стараясь быть вежливой, ответила я, — во время работы я предпочитаю не пить. Но если вы угостите меня кофе, я не откажусь.
Мы прошли в бар, и Галушко как истинный джентльмен предложил присесть сначала мне. Не понимаю, почему, но он мне был антипатичен. В нем чувствовалась какая-то фальшь. А весь его лощеный вид вызывал у меня какие-то неприятные ассоциации. Тем не менее мне предстояло работать с ним в паре в течение ближайших нескольких дней. Так что придется потерпеть.
Галушко заказал мне кофе, а себе сто граммов коньяка. Когда бармен выполнил заказ, он отхлебнул глоток напитка и задал вопрос, на который мне уже давно надоело отвечать:
— Давно в нашем бизнесе? Я имею в виду охрану чужих тел.
— Достаточно давно, — уклончиво ответила я, начиная исподтишка рассматривать его.
— Сейчас это модно, — проговорил Вадим Сергеевич. — Молодежь рвется во всякого рода романтические профессии, совершенно не думая, что в нашем деле этой самой романтики не больше, чем в работе, скажем, дворника. Но что самое печальное, так это то, что в телохранители стали рваться девушки. Западное веяние!
— Скорее уж, восточное, — парировала я, отпивая кофе. — Если помните, первые упоминания о женщинах-телохранителях пришли к нам из Китая. Многие правители династии Мин предпочитали иметь в качестве личной императорской охраны молодых девушек. Считалось, что они лучше мужчин справляются со своими обязанностями.
Галушко удивленно вскинул одну бровь.
— А вы неплохо подкованы для выпускника курсов телохранителей. Вы что заканчивали? Педагогический институт или все-таки юридический?
— Так, училась всему понемногу, — уклончиво ответила я. Не рассказывать же первому встречному, что у меня за спиной учеба в закрытой спецшколе под кодовым названием «Ворошиловка», плюс неплохая практика в ФСО, где преподавали асы легендарного Девятого управления КГБ. Да мало ли что у меня в жизни было!
— Вы не похожи на профессионального телохранителя, — снова перешел на снисходительный тон Галушко. — Хотите добрый, а главное, совершенно бесплатный совет? Бросайте вы это занятие. Хотя кого у вас в провинции можно охранять?
— Здесь вы правы, — сокрушенно проговорила я, решив подыграть этому столичному хлюсту, — совершенно нечего порою делать!
Вадим Сергеевич покровительственно посмотрел на меня:
— Еще раз говорю вам: бросайте вы это гиблое дело. Выходите замуж, рожайте детей и заботьтесь о семье. Лично я считаю, что это единственное призвание и предназначение любой женщины.
Я чуть не поперхнулась. Почти то же самое мне постоянно твердит моя любимая тетушка Мила. Правда, ей, воспитанной в лучших традициях советского времени, это простительно.
— Да что вы, Вадим Сергеевич, — переходя на доверительный тон, заговорила я. — За кого тут можно выйти замуж? Кого ни возьми — либо алкоголик, либо голодранец. Одно слово — провинция!
Видимо, ему пришлась по душе моя откровенность. Он сочувственно покивал головой, допил коньяк и тут же заказал еще.
