Илья Деревянко - Терпилы
Вскоре после того, как Елдашев завершил телефонные переговоры, послышался условный звонок в дверь.
— Ага, первая ласточка! — радостно осклабился он, отправляясь открывать. (Телохранитель Леня отсутствовал по уважительной причине избавлялся от трупа злополучной проститутки.)
— Заходи, Дима! — ласково сказал Валентин стоящему на пороге Путинцеву, худощавому молодому человеку с черными прилизанными волосами и противной лисьей мордочкой. — Намечается важное деловое совещание. Располагайся в комнате, выпей винца, расслабься! Дождемся остальных ребят!..
Там же. Полтора часа спустя.
Всего, не считая Путинцева с Елдашевым, на «совещание» собралось пять человек: четыре матерых мокрушника со стажем, возглавляющие силовые подразделения организации, плюс разбуженный посредством холодного обливания из ведра Ермачкин. Пытку проводили в ванной, под шум льющейся воды, первыми подвернувшимися под руку средствами. (Не успели качественно подготовиться.) Впрочем, Дима раскололся быстро. Он, оказывается, абсолютно не переносил физической боли. Из его слезливого, подвывающего рассказа присутствующие узнали: Путинцев действительно передал Хусейнову информацию о месте и времени поставки. Даже назвал имя-фамилию курьера, которого чеченцы выследили уже самостоятельно. С Расулом Магометовичем Дима связывался не напрямую, а через своего давнего знакомого Аслана Амирханова. Раньше они вместе учились в институте, где Путинцев ходил у Амирханова в штатных шестерках.
Неделю назад Аслан разыскал Диму, малость припугнул, пообещал денег и защиту на будущее.
Жадный, трусливый дурак Путинцев колебался не долго. (Если точнее ровно шесть секунд.) Остальное читателю известно.
— Та-а-ак!!! — завершив допрос, прорычал Елдашев. — Ну, братва, как поступим с курвой?![12]
— В к-кипятке с-сварим! — заплетаясь языком, предложил до сих пор не протрезвевший Ермачкин.
Дима истошно заорал.
— Заткните ему пасть! — брезгливо бросил Валентин и, дождавшись выполнения отданного приказа, спросил: — Еще предложения имеются?!
— С варкой в кипятке много возни, — рассудительно заметил обрюзгший тридцатилетний мужчина по прозвищу Борман. — Лучше отрезать голову заживо да подбросить черным. Гораздо эффектнее получится! В смысле психологического воздействия на противника!
— Замечательная идея! — восхитился Елдашев. — Именно так и поступим. Но у меня есть некоторое дополнение. Чечены из команды Хусейнова любят гудеть по ночам в частном ресторанчике «Панкиси» в Т-м районе. Короче, Борман, возьми несколько надежных боевиков, нагряньте в ресторан, покрошите всех из автоматов (чтоб ни одна падла не ускользнула), а по завершении бросьте там башку пидорюги!.. Э-э-э, погоди! Голову режь не здесь. В лес козла отвези. Витя тебе поможет. Покончите с гнидой и сразу за работу. К утру жду подробного отчета. Форвардс!!!
— Теперь вы, парни, — когда засунутого в мешок, надрывно мычащего Путинцева выволокли на лестничную площадку, обратился он к оставшимся троим. — Не мешкая начинайте отстрел приближенных Хусейнова, уничтожайте чеченские точки,[13] но самого Расула не трогайте. Эта тварь нужна мне живой. Коля-Квадрат действует в Г-м районе, Вася-Лосось в Р-м, Саша-Сэм в Ж-м. А я свяжусь с ментами. Пускай учинят конкретный шухер на хусейновском вещевом рынке. Уверен — мало чеченам не покажется. На пузе приползут, пощады запросят. Куда им на хрен деваться?!
* * *Вопреки надеждам Валентина начатая им карательная операция не стала блицкригом. Поначалу вроде бы дела шли успешно. Люди Бормана расстреляли кавказскую публику в «Панкиси» и демонстративно водрузили на стойку бара отрезанную голову Путинцева. Лосось ухитрился взорвать автомобиль с тремя «джигитами», один из которых, некто Алибей, доводился Расулу Магометовичу двоюродным братом. Квадрат пальнул из гранатомета в окно массажного салона «Аргун». Взрывом накрыло бандершу[14] Харитонову, троих девиц и штук пять клиентов чеченской национальности. «Маски-шоу»,[15] с подачи милицейских дружков Елдашева, устроили грандиозный погром на принадлежащем Хусейнову вещевом рынке. Но потом оправившиеся от первого шока нохчи принялись наносить жестокие ответные удары. Так, Лосося обнаружили в загородных лесопосадках посаженным на кол. Квадрата повесили в собственной квартире, предварительно кастрировав овечьими ножницами (их нашли рядом с трупом). Бормана изрешетили из автомата прямо в центре города. Кроме того, погибло десятка два рядовых боевиков. А в конце недели Хусейнов предложил начать мирные переговоры. Но не Елдашеву. Расул Магометович позвонил на мобильник непосредственно господину Костюкову…
* * *— Полагаю, вы догадываетесь — вокруг не только мои ребята, но и переодетые сотрудники милиции?! — сухо обратился Михаил Петрович к усевшемуся за столик Хусейнову.
— Конечно! — безмятежно ответил чеченец. — Однако напрасно ты, дорогой, беспокоишься. Я пришел с намерением прекратить бессмысленную бойню и собираюсь предложить взаимовыгодные условия мира.
— Ну, хорошо, я готов выслушать, — натянуто улыбнулся Костюков.
— Мы оба люди деловые, трезвые, здравомыслящие, — вкрадчиво начал Расул Магометович. — Мне искренне жаль, что между нами возникли определенные разногласия! Вайнахи — мирный, трудолюбивый народ и…
— Давай ближе к теме! — нетерпеливо перебил Михаил Петрович. Обойдемся без прелюдий!
— Ну ладно, — согласился Хусейнов. — Если ближе к теме, то войну вы проигрываете. С нашей командой вам вовек не справиться. Сравни хотя бы потери! Рано или поздно мои джигиты вырежут твоих ребят поголовно!!!
— Тогда к чему этот балаган с переговорами? — хмуро проворчал Костюков.
— А вот к чему, — сузил глаза чеченец. — Как я уже упомянул вначале мы оба люди деловые, а война шутка дорогостоящая, большая помеха нормальному ведению бизнеса. Врать не стану, сперва мы хотели попросту стереть вас с лица Земли, но потом я передумал. Добрый я, понимаешь?!
Михаил Петрович с трудом удержал готовую сорваться с языка ехидную реплику. Он прекрасно осознавал — Хусейнов передумал отнюдь не из гуманистических соображений. Да, действительно, баланс потерь пока не в пользу костюковцев, но и черным изрядно досталось. Особенно от ментов. И еще не известно, чем все закончится!.. Вместе с тем Концерн понес крупные финансовые убытки: торговля героином застопорилась, в публичных домах царит паника — бандерши и девицы опасаются налетов горцев. Поэтому… Гм! Пускай чурка выскажется!..
— Я предлагаю покончить с враждой и дальше работать совместно! поразглагольствовав минут пять о собственном великодушии, вдруг выдал Расул Магометович.
— Ин-те-ресно! А каковы будут условия?! — пристально глядя на него, осведомился Костюков.
— Мы обеспечим большую часть силового прикрытия — раз, — загибая пальцы, начал перечислять Хусейнов, — открываем новые каналы поставки, два! Предлагаем пару надежных банков, три. Быстро и эффективно решаем разные деликатные проблемы, четыре!.. Вы же гарантируете прочную милицейскую «крышу», предоставляете в наше общее пользование свою сеть сбыта, а также берете на себя основную заботу по отмывке денег через благотворительный фонд «Филантропия». Делиться будем так: вам тридцать процентов чистой прибыли, нам семьдесят… Да погоди, погоди, не горячись! — перехватив злобный взгляд Костюкова, замахал мохнатыми руками Хусейнов. — Сперва посмотри, какой получается общий оборот!
Тут он протянул Михаилу Петровичу листок бумаги, испещренный колонками цифр.
Несколько минут Костюков напряженно размышлял. С одной стороны, согласно математическим выкладкам чеченца, тридцать процентов в новых условиях (в основном благодаря дополнительным каналам поставки) значительно превышали прежние доходы Концерна. С другой — не хотелось лишаться самостоятельности, превращаться, по сути, в придаток чеченской группировки. Но… в то же время продолжение войны требовало огромных затрат и, главное, могло непосредственно угрожать жизни самого Михаила Петровича!!!
— В целом приемлемо, — тщательно взвесив «за» и «против», вымолвил, наконец, он. — Правда, имеется серьезная загвоздка: вы забрали у нас пятьсот тысяч долларов плюс товар. О каком сотрудничестве, при таком раскладе, может идти речь?!
— Не расстраивайся, дорогой! — расплылся в улыбке Расул Магометович. — Деньги и наркотики мы обязательно вернем! Только… есть одна небольшая проблема. Видишь ли, Михаил, твой отморозок Елдашев повинен в смерти моего брата Али. У нас, у вайнахов, родственников любят, ценят и никогда не прощают их убийства! Кровная месть! Законы гор!!!
— Все ясно! — ответно улыбнулся Костюков (с невероятным внутренним облегчением, кстати). — Откровенно говоря, этот балбес мне тоже опротивел!
