Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков
Одиннадцать сорок. Пора идти… Стоп! Нет никакой работы. Но это же не доказано. Лучше побыстрей собраться. Я спустил ноги с кровати и отправился в душ.
Душ несколько привел меня в чувство. Смутные мысли появились за завтраком. Кем я буду работать? Что со мной происходит? Что напишет компания в моей трудовой? Неужели все-таки увольнение по утрате доверия? Но я ведь не генеральный директор и не его заместитель, написать такое не могут по закону. Хотя, похоже, закон их не очень интересует. Рецидивы былых времен у нас еще случаются: один мой знакомый вот уже третий год судится с одной не очень прозрачной компанией из-за записи в трудовой: «Уволен за нетрадиционную ориентацию в бизнесе».
Нужно искать работу. Три оклада сейчас не помешали бы. Кстати, бонус, отпускные. Сумма серьезная. Надо погасить из нее кредит, который я взял на постройку дома.
Пора ехать в офис — понять наконец, где меня все-таки подставили.
«Как ты? — обратился я к себе. — За руль сесть можешь? Ты не пьющий почти, два бокала коньяка вчера для тебя — как две бутылки для кого-то другого. Посмотри на свои глаза. Ну что же, вытираемся, бреемся, костюм можно не надевать. И вперед на работу».
Я заметил подозрительную активность, когда проходил через стеклянные двери офиса. Присмотрелся и понял, что двери моего кабинета открыты настежь, грузчики выносят опечатанные коробки. Мне нужно туда, там же вещи, бумажник. Подбежал к проходной.
— Добрый день, Александр Михайлович, — поздоровался со мной охранник. — Извините, пустить вас не могу.
— Я уже слышал. Зовите Владимира Николаевича.
— Не имею права.
— У меня в кабинете остались вещи, бумажник. Вы понимаете, что если я подам сейчас заявление в милицию о том, что вы ограничиваете мне доступ к моим вещам, то будет плохо всем? Вызывайте Стукалина.
— Хорошо, только подождите за углом.
— Не буду ждать за углом. Здесь и сейчас. Тогда Владимир Николаевич быстрее выйдет.
— Попробую что-то для вас сделать.
Дежурный поднял трубку и попросил соединения.
— Он спустится через десять минут. Подождите.
Я сел на стул для посетителей. Было видно, что охранник хочет согнать меня, но не решается. Кто его знает, чем это обернется. Господин Стукалин спустился вниз через тридцать минут.
— Пойдем отсюда, поговорим.
— Знаете, Владимир Николаевич, я с вами лучше здесь поговорю.
— Пошли поговорим за углом. Тут пивняк есть, попьем кофе.
Я кивнул.
Когда мы увидели официантку в соседней «Кружке» и заказали два кофе, Стукалин доверительно обратился ко мне:
— Саша, я никогда под тебя не копал, так получилось.
— Вы не спали, а в опале, уступали, утопали, не копали…
— Кончай иронизировать, мне приказали. Кто — сам догадываешься.
— Владимир Николаевич, не будем обсуждать личности. Задача простая — вы подставили меня и себя. Давайте искать выход.
Я отпил кофе. М-да, кофе в «Кружке» отвратительный, как, впрочем, и игра слов. Пиво у них я даже и пробовать не рискнул бы.
— Ты же понимаешь, Саша, есть показания, что ты готовил мошенничество.
— Вперед, давайте доводите до суда, какой скандал будет.
— Саш, я представляю, какой будет скандал, и не хочу. Давай по-хорошему. Я договорюсь с боссами, что тебе напишут по собственному, а ты тихо от нас отстанешь. На вот тебе, кстати…
На стол, в маленькую лужицу пива, оставленную кем-то из предыдущих посетителей, шлепнулся мой бумажник. Отмывай теперь кожу. Ни на секунду не поверю в то, что мой визави просто промахнулся.
— Украдут еще на складе, а у тебя будет лишний повод судиться. Видишь, я с тобой по-доброму.
— Во-первых, я не люблю проигрывать. Во-вторых, стоимость показаний равна нулю.
— Так, что значит «нулю»? Человек у тебя работал, и я вообще молчу, что с тобой спал.
— Все-то вы знаете. Что правда, то правда.
Хотя Владимир Николаевич иногда пропускал откаты и подозрительные сделки, вопрос, кто с кем состоит в каких отношениях, был ему очень хорошо известен. Мало того, представлял крайний интерес.
— Откуда обвинения? Поехали проверять. Вы же понимаете, что написать могли все.
— Саш, я на работе, в отличие от тебя.
— Я тоже на работе. При таком раскладе любой суд меня восстановит.
— Ну-ну.
— Не хотите — я поеду сам, только учтите: не обещаю щадить интересы компании.
— Хорошо. Посиди тут пока. — Стукалин поморщился. — Скверный кофе. Сейчас машину подгоню. На моей поедем. Или сам отвезешь?
— Нет, спасибо, после вчерашней ночи я чувствую себя не очень. Боюсь, в моем дыхании остались какие-нибудь подозрительные признаки.
В этот раз Владимир Николаевич ждать не заставил, понял, что нагонять на меня неспокойное настроение — себе дороже. Уже минут через пятнадцать возле «Кружки» остановился скромный Nissan Almera с логотипом компании на борту.
— Залезай, — недовольно проворчал Стукалин.
Надо сказать, что служебные машины в нашей компании отменили. Их оставили только страховым комиссарам и службе аварийной помощи, но один из автомобилей по-прежнему принадлежал службе безопасности.
Я спокойно сел на переднее сиденье и попросил сигарету. Курить в машинах компании категорически запрещалось, да и сам я бросил лет десять назад, однако то, что Владимир Николаевич курит всюду, включая собственный кабинет, знали все, причем подражать себе он не позволял.
— Ну что, в Барвиху?
— Будем развлекаться.
Так началось наше путешествие в ВИП-офис компании к прекрасной девушке Даше Морозовой.
Думаю, стоит рассказать, как появилось это удивительное место. В один из прекрасных дней апреля наш главный олигарх, хозяин банка, страховой, заводов, газет, пароходов, а также коньячных плантаций, решил, что ему очень неудобно перед пацанами, которые ездят по Рублево-Успенскому шоссе и не могут застраховаться именно у него.
— Как же так?! — воскликнул он. — Мы пятая по размеру страховая группа в России, и нас нет в местах массового скопления клиентов.
По поводу количества желающих застраховаться на Рублево-Успенском шоссе я сильно удивился. Как правило, уважаемые люди присылали доверенных лиц в ВИП-отделения в центре Москвы. С этой точки зрения Barvikha luxury village казалась малоперспективным местом. Но так решил босс. В сторону Рублевки я проехался с удовольствием — лето уже чувствовалось. Симпатичные девушки скучали на фоне Bugatti и Mazerati. Колоритный мясник с Дорогомиловского рынка продавал австралийско-аргентинское мясо по таким ценам, будто оно было отрезано от финалистов чемпионата мира по футболу.
Комплекс был пуст. Как мне сказали, он заполняется только во время концертов в элитном зале, и то благодаря московским гостям.
Я попил чай в Barvikha Hotel&Spa, полюбовался дизайнерскими каминами с прозрачными стеклами, съездил на реку. Потом отправился в Уборы, где над дорогими особняками высилась красная церковь с белой лепной отделкой (восьмерик на четверике, раннее нарышкинское барокко, подлинный Яков Бухвостов[8]!) и отбыл в корпоративный центр, где написал предельно честную служебку о том, что офис бесперспективен. Через некоторое время она вернулась ко мне с лаконичной резолюцией: «Первое предупреждение о несоответствии занимаемой должности». Намек понял.
Офис в Барвихе открыли помпезно, с приглашением ансамбля старинной музыки. Я лично таскал стол из красного дерева и шикарное кресло, которые изъял из кабинета вице-президента по финансам. Он и прежде находился со мной в сложных отношениях, а после этой наглости разлюбил меня окончательно. В офис я откомандировал самую профессиональную из своих сотрудниц.
Я поднимал бокалы со всеми потенциальными ВИП-клиентами банка и даже флиртовал с управляющей отеля. Через неделю приехал собственник, наш олигарх. Если бы какая-нибудь служебная бумага попалась ему в тот достопамятный день в руки, я точно получил бы вторую резолюцию о несоответствии занимаемой должности. Но все ограничилось пятнадцатиминутным концертом по телефону.
Первые десять минут на меня сыпались слова, которые даже мне, выпускнику одного из лучших технических вузов, были неизвестны. Короткий месяц, в течение которого из московского интеллигента пытались сделать лейтенанта запаса в военном училище, не успел обогатить мой словарь столь острыми выражениями. Признаю, Плуцер-Сарно[9]нервно курилпо сравнению с олигархом. Это тебе не «свинская собака»[10].
Помнится, я едва сдерживал собственное негодование. В конце концов, таскать стол из красного дерева — это вам не фунт изюма.
А шеф орал:
— Ты кого туда посадил? Я тебя спрашиваю! Кто будет с клиентами работать?
— Вообще-то Светлана Дмитриевна — лучший сотрудник офиса. Выполняет план на сто двадцать процентов. Лучше, чем она, в наших программах никто не разбирается, не знает скрытых способов добиться для клиентов максимальной скидки, не защищает их права, если что случится. Идеал, а не персональный менеджер, — ответил я.
