Екатерина Вильмонт - Секрет исчезающей картины
— Ну вроде… Дизайнер.
— А как его зовут?
— Филипп Аркадьевич.
— Он у вас в доме бывал?
— Сколько раз! Степка, ты его уже в чем-то подозреваешь? Зря!
— Почему?
— Потому что, если бы у него были ключи, он мог бы спокойно привести хоть пять французов, когда я в школе или в больнице!
— Нат, ну что ты городишь? Я ведь не сказала, что он тогда брал твою картинку! Он, скорее всего, к этому вообще отношения не имеет! Но просто… Осторожность в таком деле не помешает! Поняла?
— Поняла. Значит, как я с ним поговорю, так перезвоню тебе, да?
— Именно. Ты сама ему звонить будешь?
— Да, но только завтра вечером, после больницы.
— Отлично. Договорились. А фамилию этого Филиппа Аркадьевича ты знаешь?
— Знаю. Пешнев. А тебе зачем?
— Просто так, из любопытства.
На следующий вечер Наташа позвонила снова.
— Ну что? — сразу спросила Степанида. — Что он сказал?
— Обиделся жутко! Возмущался! Он порядочный человек, а его черт знает в чем подозревают, и вообще, он не понимает такого отношения к друзьям, и все такое. А потом вдруг стал ласковый-ласковый и говорит: «Наташенька, а может, мы обойдем мамин запрет? Ты пойми, человек приехал из Франции, через три дня уезжает, ему страшно важно увидеть это полотно, какой от этого вред? Не боишься же ты меня?»
— А ты что сказала? — спросила Степанида.
— А я сказала, что не могу обманывать маму.
— А он?
— Он просил меня еще подумать и сказал, что позвонит завтра. Он, видно, наобещал тому французу, и ему теперь неудобно. Как ты думаешь, может, все-таки пустить их?
— Ну, наверное, можно, но только надо, чтобы ты была не одна. Чтобы был кто-то из взрослых.
— Я подумала, может, хватило бы и вас с Алкой? Все равно же вы свидетели, правда?
— Вообще-то да… Кстати, интересно будет за ними понаблюдать.
— Значит, ты согласна?
— Согласна, и Алка согласится. А еще лучше было бы…
— Что?
— Валерку позвать.
— Какого Валерку?
— Помнишь, я говорила про одного парнишку, Валерку Уварова?
— Да, кажется…
— Натка, он умнющий! Я ему про это рассказывала, ох, чего он только не напридумывал!
— Про что?
— Про то, зачем могли картину на время стибрить!
— Ну и зачем?
— Я уж все и не помню, но он и про всякие анализы говорил, и про какую-то сверхподделку, и…
— Как интересно! — воскликнула Наташа. — Степочка, а он сможет прийти?
— Сможет! — уверенно ответила Степанида. — Ему интересно будет. Он в картинах разбирается знаешь как! Я забыла фамилию художника, помнила только, что конец прошлого века, а он сразу определил, что это им… им…
— Импрессионизм?
— Ага, и стал художников перечислять, я аж обалдела…
Наташа засмеялась.
— Вспомнила в результате?
— Ага, теперь уж не забуду — Сислей!
— Точно! Так, значит, мне соглашаться?
— А может, мне сперва с Валеркой посоветоваться? Хотя нет, я и так знаю, что он скажет!
— Что?
— Соглашаться! Интересно же!
— Вообще-то да. Ну что ж… А на какое время мне ему назначить?
— Ну, надо, чтобы это было после школы и до того, как ты к маме в больницу пойдешь, значит, завтра часа в четыре!
— Отлично!
— Тогда до завтра!
Степанида тут же позвонила Валерке и все ему рассказала.
— Придешь?
— Естественно! Надо только все детально продумать.
— Что?
— К примеру, стоит ли нам показываться им на глаза или лучше спрятаться.
— Спрятаться? Зачем?
— Чтобы выяснить их истинные намерения!
— Какие намерения?
— Говорю же — истинные! А вдруг они захотят совершить преступление? А мы его пресечем!
— Спрятамшись?
— Спрятавшись! — поправил ее Валерка. — Конечно. Будем из укрытия наблюдать, и если они…
— Постой, Валер. Но ведь если мы просто будем там, они же при нас не станут…
— Степа, пойми, если мы не спрячемся, а будем открыто присутствовать, они совершат это преступление позже, когда мы уже не сможем схватить их за руку. Но это при условии, что они все-таки преступники. Хотя вполне возможно, что они просто добропорядочные любители искусства. Ты скажи лучше, там есть где спрятаться?
— Ну, я не знаю… Надо у Натки спросить… Ой, Валерка, а какое преступление они могут совершить?
— Любое!
— И убийство? — ахнула Степанида.
— Убийство? Ну, это вряд ли… Зачем? Скорее, кражу или подмену… А впрочем…
— Что? — испуганно прошептала Степанида. — Думаешь, и убить Натку могут?
— Думаю, Степка, могут! Просто уберут свидетеля.
— Погоди, — опомнилась Степанида. — Но он же думает, что Наткина мама про него знает! Что она запретила Натке их пускать! Как же тогда? Сразу ведь на него подумают!
— Да, я, пожалуй, погорячился. Степ, а ты случайно не знаешь, как его зовут, этого мужика?
— Случайно знаю. Филипп Аркадьевич Пешнев!
— Вот это хорошо.
— Чего хорошего?
— А я попробую навести о нем справки.
— Где? Какие справки? Когда ты успеешь?
— Вообще-то ты права… Не успею. Ладно, будем надеяться, что все обойдется без криминала.
— Хорошо бы, — вздохнула Степанида.
Утром в школе, едва завидев Наташу, Степанида кинулась к ней.
— Натка, у тебя в квартире спрятаться можно?
— Спрятаться? Зачем?
Степанида вкратце изложила ей Валеркины соображения. Наташа побледнела.
— Он что, думает, они придут меня убить?
— Да нет, конечно. Просто он считает, что лучше подстраховаться, и, если они что-то плохое задумали, выявить это сразу, а то они…
— Поняла. А то они сделают это в другое время и уже неожиданно для всех, да?
— Вроде…
— Ох, Степка, мне так страшно стало.
— Не бойся, Натка, мы же будем с тобой. Только спрятаться есть где?
— Троим? Надо подумать… А вот и Алка!
— Ну, что тут у вас? — подбежала к ним Алка.
Они быстренько ввели ее в курс дела.
— Кайф! — закричала она, сверкая глазами. — Просто здорово! Ух, как мне хочется их повязать!
— Да погоди ты, может, они нормальные честные люди, — засмеялась Степанида.
Но тут раздался звонок, и волей-неволей пришлось прекратить столь увлекательный разговор. Первым уроком была география. Степанида вдруг заметила, что Алка что-то чертит на тетрадном листке. Какой-то план.
— Ты чего? — шепнула она.
— План Наткиной квартиры!
— На фиг он тебе?
— На всякий случай!
Алка уже умирала от нетерпения, так ей хотелось сидеть в засаде!
С Валеркой Степанида договорилась встретиться на Сухаревской площади.
— Натка, познакомься, это Валерий!
— Очень приятно, Наташа, — представилась та, смерив его оценивающим взглядом.
— Здорово, старик! — сказала Алка.
И они помчались к Наташе. Степанида первым делом позвонила Юлии Арсеньевне, предупредить, что, возможно, задержится.
— Наташа, давай сначала осмотрим квартиру, — деловито заявил Валерка. — У вас три комнаты?
— Да.
— А где картина?
— В гостиной. Пошли покажу.
— Первый раз вижу в доме подлинник Сислея, — с важностью произнес Валерка. — Здорово!
— А ты вообще-то раньше про такого художника слышал? — не без ехидства поинтересовалась Алка.
В ответ он только презрительно фыркнул.
— Так, а где бы тут спрятаться? — спросил он, озираясь. — Не больно-то…
— Ну, летом можно было бы на балконе, но…
— Но сейчас еще далеко не лето! — констатировал Валерка. — Положение осложняется.
— А тебе обязательно тут прятаться? — удивилась Наташа.
— Желательно! Желательно видеть, что они будут делать с картиной.
— Но я же буду тут! С ними!
— Они могут попросить у тебя стакан воды!
— Ой, правда! Но что же делать?
— Кажется, я придумал! У тебя найдется какое-нибудь покрывало?
— Покрывало? Зачем?
— Я полезу под диван, а ты меня прикроешь покрывалом.
— Нет, этот диван — мамин любимый, это стиль ампир, и с какой стати на нем вдруг будет лежать покрывало? Филипп Аркадьевич сразу что-то заподозрит.
— Черт, как же быть?
— Натка, а в этом шкафу нельзя спрятаться? — спросила Степанида, указывая на большой стенной шкаф в просторной прихожей.
— Можно, конечно! Там полкласса спрятать можно, но что толку?
— Мы там спрячемся все, а когда ты их в гостиную заведешь, вылезем и будем следить из коридора.
— В принципе, это недурная мысль, — кивнул Валерка, — только глупо прятаться всем в одном месте. Там спрячусь я, а вам надо рассредоточиться по другим комнатам.
— Зачем это? — спросила Алка.
— Затем, что мы не знаем, чего от них ждать! Вдруг один из них пойдет на кухню и там, допустим, решит всыпать яд в стакан с водой!
— Какой еще яд? — закричала Алка. — Ты что, рехнулся?
