Фридрих Незнанский - Синдикат киллеров
Возможно, не желая обременять Никольского, Брагин предложил в качестве своего агента по этой части Николая Омелько, и тот, увидев, что дело действительно поставлено на широкую ногу, согласился, рассчитывая, как было уговорено прежде, и на собственную выгоду.
Никольский не только не возражал, но даже почувствовал некоторое облегчение, тем более что не хотел втягивать в эту историю Арсеньича, который, конечно, выполнил бы указание Никольского, но удовольствия при этом никакого не испытал. А зачем хорошему, верному товарищу доставлять неприятности? Довольно и того, что ежедневно достается на его долю.
Словом, Никольский со своей стороны также постарался уверить Омелько в полной своей поддержке и предложил не затягивать решение этого вопроса.
Получив, так сказать, карт-бланш, Николай сладил дело в течение недели. И в самом конце декабря, когда настроение у людей традиционно повышалось ввиду приближения единственного поистине доброго праздника, а осторожность и подозрительность в соответственном процентном отношении ослабевали, Омелько очень быстро и сравнительно недорого сумел соблюсти все необходимые юридические формальности.
Он объявил Никольскому, что дело слажено, и тогда Евгений Николаевич позвал Сережу Селихова.
— Сережа, — сказал он, — это моя личная к тебе просьба. Мне необходимо вытащить из колонии родного брата моего школьного друга. Этот парень спас меня в тюрьме, и я дал ему слово. Понимаешь? В детали операции посвятит тебя Николай. Ты не гляди, — усмехнулся Никольский, — что он выглядит смирным и мягким. Он умеет быть и очень жестким, если надо конечно. Поэтому прошу вас действовать в полном согласии. Транспорт, документы и соответствующая экипировка обеспечены. От вас, друзья, требуются только инициатива и скорость.
2
Барон совершил побег в самом начале рабочего дня. Бригаду зеков-лесорубов вывезли на дальнюю делянку.
Всю неделю перед Крещением стояли сильные морозы, а как раз тогда, когда они должны были начаться по всем природным законам, вдруг случилась оттепель.
Бригадир распределил рабочую силу по всем участкам, причем самая отдаленная досталась Барону с его напарником. После этого охрана запалила большой костер и расположилась вокруг, как это обычно и делалось. Потому что никому и в голову не могло прийти, что в такую неверную погоду, когда снег налипает на сапоги пудами, а наст перестает держать на себе человека и когда до ближайшего вольного жилья в радиусе до сотни верст, найдется сумасшедший, который рискнет уйти в побег.
Сумасшедший нашелся. И даже, как оказалось, не один. Двое ушли. И их отсутствие было обнаружено лишь во второй половине дня, когда из зоны привезли обед. Охрана кинулась проверять делянку и прочесывать лес. Но Брагина с Колосенковым нигде не обнаружили. Поднялась паника. Объявили тревогу. Всех зеков немедленно согнали в кучу, как стадо баранов, посадили на землю, окружили конвоирами. А трое охранников во главе со старшим сержантом и с собакой на длинном поводке стали на лыжи и быстро отправились по следу беглецов, правильно полагая, что по такому рыхлому и глубокому снегу далеко уйти они не могли. Бодро скользя за собакой, сноровисто бегущей по относительно твердому лесному насту, конвой проскочил пару таежных распадков, где снег был очень тяжелым. Это и по следам беглецов было заметно: очень торопились, но шли медленно.
Дважды впереди прошел на север и обратно военный вертолет, зеленая стрекоза с крупными красными звездами на борту. Военные тут частенько летают, вроде у них здесь какие-то космические дела имеются. Раньше все было засекречено, а теперь никого особо и не интересует. Летают, и пусть себе летают.
О другом думал в этот момент старший сержант: жалел, что нет у них никакой связи. Кричать или руками размахивать — бесполезно, а рация имеется только в зоне. Потому и беги-догоняй на своих двоих.
Нет, не могли уйти они далеко. И точно, часа не прошло, как собака заскулила и прибавила ходу, видать, почуяла где-то впереди человеческий запах. А вскоре, перевалив через очередной удал, услышали они отдаленный, протяжный крик, зов о помощи.
Хоть и шли они на лыжах, а все-таки приустали. Крик взбодрил, заставил двигаться скорее. И вот, наконец, увидел старший сержант человека. В километре примерно, в распадке между высокими обрывистыми берегами, вилась покрытая льдом речка, один из многочисленных притоков Сылвы, и от нее по глубокому снегу, проваливаясь почте по пояс, брел человек, опираясь на длинную палку, но все равно падая через каждый шаг. Один из охранников выстрелил в небо, и громкий сухой треск прокатился над распадком, ударяясь в крутые берега.
Человек выпрямился после очередного падения, остановился и с готовностью поднял обе руки над головой.
Собака резко натянула поводок и залаяла.
Наконец погоня окружила беглеца. Велико было желание выместить злобу и усталость на этом скрюченном от страха человеке. А он только поворачивал заросшее, потное свое лицо то к одному, то к другому и умоляюще продолжал тянуть руки к небу, словно единственному своему заступнику.
— Не виноват я, не виноват... — повторял он будто заведенный, потом вытащил одной рукой из-за пазухи меховую шапку-ушанку, мокрую всю, и бросил перед собой. Собака тут же вцепилась в нее зубами и стала мотать ею из стороны в сторону.
— Где-второй? — хрипло закричал старший сержант.
— Нету его! Утоп! Вон там! — показал рукой назад беглец. — Помилуйте, граждане начальники! Не виноват я! Он силком меня заставил! Ножом угрожал! Он же в законе, куда мне против него!
— Грищук, проверь! — коротко приказал старший сержант, забрал у собаки шапку, пощупал, она была мокрая насквозь.
Один из охранников, оттолкнувшись палками, быстро заскользил по уклону к реке. И скоро вернулся.
Доложил, что следы привели прямо к полынье, что, видимо, пряталась под тонким слоем льда и снегом. Края обломаны. А вокруг больше никаких следов нет.
Ну ты, гаденыш, говори правду, где он? Куда второй девался? А то сейчас шкуру с тебя спустим и в полынью кинем!
Беглец, божась и матерясь одновременно, начал, захлебываясь от ужаса, рассказывать, как Барон, такая была кликуха у утопшего, решил идти через речку первым. Но лед почти сразу под ним обломился, непрочный потому что. Морозы недолго стояли, а потом снегу намело.
Провалился он, стал за края хвататься, орал, посох свой выронил. Колосенков хотел было его достать палкой своей, но близко подползти боялся, лед слабый совсем, а так — не доставал. В общем, одна шапка от Барона осталась...
— Ладно, — сказал старший сержант, — счастье твое воровское, что денек сегодня теплый. Настроение греет. А теперь двигай давай, по дороге вспотеешь, а в карцере в самый раз остудишься.
И побрел Колосенков назад в зону, благодаря судьбу и Барона, который будто все наперед предвидел и объяснил правильно. А за сотню тысяч рубликов, которыми теперь располагал Колосенков, можно было запросто даже пару раз по морде от конвоя принять: не барин, поди, какой. Снегом умойся да и шагай себе в родной барак. А карцер — тоже не велика беда, не впервой...
Мрачный начальник колонии позвал своего заместителя по режиму и велел старшему сержанту все повторить — теперь уже для майора. И мстительно посмеивался про себя, видя, как тот ерзает задом по стулу, совсем, понимаешь, разболталась дисциплина. Охрана у костра греется, покуривает в кулачок, а зеки в это время разбегаются!..
А заместителю приказал подготовить в Главное управление исполнения наказания МВД РФ спецсообщение о ЧП, о том, что при побеге погиб, утонув в реке, заключенный Брагин Валентин Михайлович, чему имеются свидетели. Протокол составлен.
Отпустив, наконец, заместителя, начальник поднялся из-за своего обшарпанного письменного стола, который и нужен-то ему был исключительно для солидности положения, достал из сейфа бутылку водки, плеснул себе в стакан, одним глотком махнул и вытер рот широкой ладонью. Все, сказал себе, кончать с этим делом пора. Теперь подождать месяц-другой и начинать зондировать почву по поводу своей отставки. И возраст уже подходит, и нездоровье — тоже тому способствует. Но больше всего подхлестывал официально заверенный в нотариальной конторе документ на право домовладения в Подольском районе Московской области, где в гараже, расположенном в цоколе трехэтажного коттеджа, уже ожидала его новенькая машина «ГАЗ-24» неброского серого цвета, а полгектара бывшего колхозного луга, ныне приватизированного, требовали трудолюбивой фермерской, как теперь выражаются, руки.
3
Летчик был вполне понятливым парнем. Тем более когда тебя вызывает командир и говорит:
— Ну-ка, Лева, покажи мужикам класс, слетай куда покажут, это недалеко, в район Кунгура, за пару часиков обернешься. Им одного товарища нужно поднять...
