Ксавье Монтепен - Лучше умереть!
— Хорошо, я распоряжусь… А теперь идемте ужинать!
Они вернулись в гостиницу.
— Госпоже понравился флигель? — спросила хозяйка.
— Очень.
— Я так и думала. Там вам никто не помешает. Никаких соседей — рядом всего один дом, справа; в нем живет одна больная дама, сестра доктора Ришара.
— Врач — это совсем неплохо… — рассмеялась Аманда. — Если я заболею, то кликну его через стенку…
— Вряд ли он услышит. Дом у них стоит в глубине сада, а сад очень большой, от вашего его еще стена отделяет.
Овид слушал ее очень внимательно, не упуская ни слова. Затем они сели ужинать.
…Наши герои прожили в Буа-ле-Руа уже четыре дня; в деревне отмечали престольный праздник. Лже-барон все это время был очень внимателен к Аманде, охотно потакал всем ее капризам, и девушка уже начала думать, что ошибалась, полагая, будто он намерен как-то использовать против нее документ, и жалела, что не отпросилась у госпожи Огюстин на две недели вместо одной. А Соливо тем временем решил, что пришла пора действовать.
После обеда в гостинице «Привал охотников» Аманде захотелось покататься на лодке. Овид, вынашивая свой злодейский план, с самого утра жаловался на сильную головную боль, грозившую перейти в мигрень.
— Вряд ли я смогу сегодня составить вам компанию, голубушка моя. Вы просто неутомимы, а я уже не слишком молод. Так что позвольте мне пойти прилечь, оставив вас в одиночестве.
— Я вовсе не намерена мучить вас, дорогой барон, — ответила Аманда. — Покатаюсь на лодке одна. А вы ступайте отдыхать. Поспите пару часов, и головная боль пройдет…
— Так я и сделаю, ведь мне и в самом деле плохо…
— Где мы встретимся?
— Здесь же, перед ужином. Зайду сюда выпить абсент.
Овид медленно, как и полагается страдающему мигренью, поплелся во флигель, и, как только закрыл за собой дверь, «мигрень» как рукой сняло. Он открыл платяной шкаф, извлек чемодан и достал пузырек, который аккуратно засунул меж рубашек. Глядя на него, он улыбнулся.
— А вот наш болтливый ликерчик, — сказал он, — и он опять нас выручит, как и прежде.
Поставив пузырек на стол, Овид огляделся. В расписном буфете стояло множество бутылок с ликерами. В одной из них — с зеленым шартрезом — оставалось не больше чем на четыре-пять рюмок.
— Аманда всем напиткам предпочитает зеленый шартрез, — пробормотал Соливо. — Сегодня вечером она, как обычно, выпьет рюмку-другую, так что все получится очень просто…
Он вытащил из бутылки пробку, потом открыл привезенный из Америки пузырек и влил примерно пару ложек в ликер. Потом все убрал, прилег и тут же уснул.
Аманда уже целый час развлекалась на реке тем, что ловила пескарей. Внезапно ее внимание привлек необычный шум со стороны проходившей неподалеку железнодорожной насыпи. Сначала отчаянно засвистел паровоз, затем последовал страшный грохот, а затем — вопли, стоны и крики о помощи.
— Ужас какой! — прошептала девушка. — Наверное, два поезда столкнулись.
Она привязала лодку к стволу ивы, выпрыгнула на берег и, движимая любопытством, направилась к месту происшествия. Туда уже со всех сторон спешило множество зевак. Ужасное зрелище предстало взору Аманды. Три вагона были полностью разбиты. Остальные сошли с рельсов. Отовсюду доносились стоны.
Уже несли на носилках раненых — полуживых окровавленных людей.
Аманда — побледневшая и перепуганная — встала так, чтобы видеть лица пострадавших. Толпа напирала сзади, и вскоре девушка оказалась прямо перед вагонами. Служащие железной дороги извлекали пострадавших из полуразбитого купе. Мимо Аманды на матрацах одного за другим пронесли четырех пассажиров — израненных, но еще живых.
В этот момент на место происшествия прибыли два медика — местный врач и доктор Ришар, именно он гулял по лесу с отставным полицейским Рене Воском. Они тут же принялись осматривать пострадавших. Вдруг доктора Ришара позвал начальник вокзала; врач поспешил к нему и спросил:
— Что случилось?
— Сударь, прошу вас, взгляните на этого несчастного!
Возле него на перроне лежало безжизненно распростертое тело, только что принесенное железнодорожниками. Аманда в этот момент стояла совсем рядом. Она сразу же глянула на окровавленное лицо лежащего без чувств пассажира и тихонько вскрикнула.
— Это он! Он! Это Дюшмэн…
Начальник вокзала повернулся к ней.
— Вам знаком этот молодой человек, сударыня? — спросил он.
Аманда уже раскаивалась, что не сумела сдержаться. То, что произошло в Жуаньи, никак не позволяло ей ответить на этот вопрос честно.
— Мне показалось… — пролепетала она. — Теперь, приглядевшись внимательнее, я поняла, что ошиблась; обычное сходство, причем весьма отдаленное…
— Молодой человек всего лишь ранен, — сказал врач, закончив осмотр. — Пусть его положат на носилки, отнесут в «Привал охотников» и скажут там, что я так велел.
«Вот уж совсем некстати, — подумала Аманда. — Не хватало еще, чтобы барон с Дюшмэном здесь встретились…»
Пострадавшего уже понесли в сторону гостиницы. Девушка пошла следом, держась на некотором расстоянии. Когда носилки внесли в гостиничный двор, подруга барона де Рэйсса подошла к хозяйке.
— Знаете уже, сударыня, что у нас тут стряслось? — спросила та.
— Все произошло чуть ли не у меня на глазах. Я даже знаю, что часть пострадавших доставили сюда.
— Троих. Двух дам и какого-то молодого человека. Доктор Ришар будет их лечить.
В этот момент в гостиницу вошел Овид Соливо. Вид у него был весьма бодрый. От былой мигрени не осталось и следа.
— Все говорят о каком-то несчастном случае, — сказал он. — Что произошло?
Аманда рассказала ему, что видела на железной дороге, предусмотрительно умолчав о Дюшмэне.
К семи часам Овид с девушкой вернулись во флигель, где им вскоре должны были накрыть стол к ужину.
Аппетит у Овида был на сей раз отменный, так что трапеза несколько затянулась; затем Аманда подала кофе.
— Что будете пить, друг мой? — спросила она.
— Ром, голубушка, как обычно… а вы?
— О! Конечно же, шартрез. Шартрез — это моя слабость.
Аманда поставила на стол возле Овида бутылку рома, а себе налила рюмочку шартреза с канадским «ликерчиком»; она скрутила сигарету, закурила, потом, когда кофе был выпит, взяла рюмку, осушила ее одним глотком, снова наполнила и, продолжая курить и болтая с Овидом, время от времени делала небольшой глоток.
Часы пробили десять, потом — одиннадцать. Овид встал, подошел к окну, закрыл ставни, потом вернулся и опять сел напротив Аманды. Та продолжала курить сигарету за сигаретой.
И вдруг — так же внезапно, буквально молниеносно, как двадцать один год назад это случилось с Жаком — девушка оказалась во власти «болтливого ликерчика». Она поднесла руку ко лбу, затем схватилась за горло.
— В горле жжет, — сказала она. — Пить хочется.
И, налив себе целый стакан воды, жадно выпила. Тем самым Аманда лишь ускорила действие зелья, ибо тут же замерла, будто окаменев; взгляд ее стал блуждающим.
Овид понял, что настало время задавать вопросы, и приступил к делу.
— Итак, голубушка, — произнес он, — вы догадались, что за человек приобрел нож в скобяной лавке на набережной Бурбонов?
Аманда устремила на него мутный взор, в котором замерло какое-то странное выражение, и вдруг прошипела:
— Что за человек? Но вы же знаете это не хуже меня! Тот самый человек, что приобрел в Жуаньи коллекцию из фальшивых векселей Дюшмэна и моего признания в краже, совершенной у госпожи Дельон. Это вы! Вы что же, дорогой, воображаете, что я так ни о чем и не догадалась? Если я ничего не говорю, это вовсе не значит, что я не думаю! В тот самый вечер, когда мы с вами ездили к Люси, вы и купили нож, пока я была наверху… Это вы, ловкими вопросами выудив у меня, дурочки, все необходимые сведения, затаились на дороге, по которой несчастная девушка должна была идти… и ножом ее ударили вы. Так что вы, милейший, куда хуже меня. Да, я воровка, черт возьми, но вы, сударь — убийца!
Аманда постепенно возбуждалась. Говорила она все громче и громче, голос ее звучал почти пронзительно. Овид встал, чтобы заставить ее замолчать. Девушка отступила подальше.
— Оставьте меня, не трогайте! — закричала она. — А! Я вас все-таки раскусила; еще не совсем, но скоро узнаю, кто вы. А когда буду знать, кто скрывается под личиной барона де Рэйсса, тогда уж вам не поздоровится! Ах! У вас в руках доказательство совершенного мною преступления!… Ах! Вы можете погубить меня! Так вот: я вас куда скорее погубить смогу, если вы не заплатите мне за молчание… Зачем вам понадобилось убивать Люси? Тут кроется какая-то тайна, и я раскрою ее; а когда все станет ясно, вот тут-то мы с вами и поборемся, и можете не сомневаться: я окажусь намного сильнее…
Овид побледнел. Его била дрожь.
— Замолчи! — пробормотал он. — Приказываю тебе: замолчи!
