Людмила Бояджиева - Золотая рыбка
Заговорщики поджидали Писецкого, предполагая использовать нокаут и клейкую ленту для его нейтрализации.
— А девку надо сильно огреть по затылку. — Инструктировал Володя. Если она не вырубится, могут быть крупные неприятности. По большому счету, её лучше сразу убрать. Черт знает, что она сумеет «разглядеть», когда придет в себя, может, твой новый адресок. Или мое скромное заграничное место жительства. Вот эта штуковина подойдет? — Мальцев извлек из ящика с инструментом топор. Когда окошко фискальное в Кладовую прорубали, натащили орудий труда. Здесь и дрель имеется.
— Оставь. Я сам. — Сквозь зубы процедил Глеб. Он так ещё и не принял окончательного решения, на какую сторону встанет. Ночью решил однозначно: миллиардов Комитета не стоит ни одна женщина, а тем более какой-то там липовый оздоровительный фонд. «Посторонись, Ина. — Уговаривал не её — себя Глеб. — Тебе достаточно денег Россо. Уймись, детка, не лезь в мужские игры.» Он был готов оттолкнуть её от кормушки, но убивать…
В начале восьмого в коридоре послышались шаги. Незнакомый мужчина миновал безприпядственно посты охраны, проник в Кладовую, устроился в кресле и включил компьютер. Вскоре появился одетый как для банкета Писецкий и скромно встал у стены. Так скорбно и покорно возвышаются в почетном карауле товарищи у гроба погибшего. Наступила неестественная, томительная тишина. Сарыче и Мальцев переглянулись. По ужасу, застывшему в глазах ясновидящего, Глеб понял, что в у компьютера орудует сам «ревизор», причем, производит операции прямо противоположные их собственным намерениям. У него мелькнула здравая мысль — немедля бежать, покинуть эту комнату, эти места, края. Возможно, он сделал бы это, не появись в Кладовой Полина. Она вступила с ревизором в дискуссию на английском языке и не дрогнула при виде нацеленной на неё пушки, лишь окаменела, как в заколдованном царстве. Да они там все оцепенели, словно замороженные. Человек у пульта не торопился стрелять. Он заговорил тихо, едва выплевывая слова неподвижныи губами. Грабители не шелохнулись, боясь перевести дух…
— Я убью тебя здесь, в подвале. Это не уничтожение противника, это показателтьный расстрел в назидание тем, кто осмелится стать на моем пути. — Рендол, вещавший как во сне, медленно оживал, словно одержимый духом зла. — Вилли Уорка постигла печальная участь, «кливлендский отшельние «был опечален. Сейчас он получит ещё один подарок… — Ревизор снова зашелся смехом, отодвигаясь от пульта. — Ты полагала, что я не способен «уговаривать»? Смелее, крошка, иди сюда. Выйди на связь со своим патроном и сообщи, как обстоят дела. Я не пртивник прощальных сцен. Крики, вопли, мольбы — как раз то, что надо.
— А мне нравиться иное: радость, жизнь, свет. Тот, кто подарил человечеству добро, сострадание, любовь, сильнее. Он сильнее тебя, нечисть! — Полина ощутила, как усиливающий её энергию генератор, начал вибрировать. Во взгляде Рендола появилось удивление, потом растерянность. Тело обмякло, из руки выскользнул и упал на бетонный пол пистолет.
— Займись делом, Рендол. Набери цифры, которые мысленно продиктую я. А теперь соверши простейшую операцию — перевод денежной массы из одной точки — в другую. Из твоего кармана, куда ты поторопился спрятать счета Комитета — в мой.
Рендол подчинился, бесприкословно выполняя приказ. Возвышаясь над «ревизором», Полина кронтролировала его действия. — Вот и отлично. Могу заверить, все средства попадут в фонд Поля Лефтера, о котором тебе известно. Профессору удалось спастись. Теперь его изобретение, сделанное в лаборатории Крафта, будет работать на благо человечества. — Полина усмехнулась: — Впервые в жизни мне прятно произносить высокие слова. Для нечисти — это плевок в лицо.
— Ну нет! — Прилипший к стене Писецкий следил за происходящим на экране и вдруг сорвался с места, мастерским приемом профессионала сбил с ног девушку, подхватил валявшийся пистолет. Раздалась короткая очередь тело «ревизора», прошитое пунктирами дыр, застыло в кресле.
— До чего все болтливые, блин! Интеллигенция! — Он пнул ногой Полину: — Вставай, сучка. И живо возвращай деньги.
— Держа пушку у виска девушки, он заставил её подняться и поттолкнул к пульту, шуранув ногой кресло с трупом. — Не оборачивайся, смотри на дисплей! Я разгадал твои штучки. Диктую: производим обратную операцию. С твоего счета — на мой.
В затылок Полины уперся холодный металл, она не могла повернуться, чтобы направить на Писецкого луч генератора. Мозг пронизывала оглушительная боль и заволакивал туман.
— Стреляйте. Я не сделаю этого. — Прошептала Полина. — Вы потеряли награбленное. Комитет — всего лишь шайка нищих ублюдков.
— Раздался грохот, звон разбитого стекла, взвыла сигнализация. В глазах почернело. Бетонный пол с лужей крови устремился к лицу. Это было последнее, что видела Полина, проваливаясь в черноту.
Солнце поднялось над кустами орешника. Лучи проникали в открытое окно сквозь густую листву августовского сада. обласкав желтые соцветия «золотых шаров», поиграв на боках пузатой стеклянной вазы, в которой стояли празднично-яркие флоксы. Лучи подкрались к подушке, согрели щеку.
Полина улыбнулась и открыла глаза.
— Добро утро! — сидящая в кресле у кровати женщина отложила журнал. Я Вера Самойловна, помните?..У вас ушиб. небольшое сотрясение, но к счастью. ничего серьезного. — Женщина поднялась: — Хотите поговорить с Кириллом Сергеевичем?
Полина кивнуль. Раздававшиеся из-за стены мужские голоса смолкли, скрипнула дверь.
— К тебе можно?
— Дядя Кира! — Полина села, жмурясь от головокружения глаза. — Здорово штормит! Все плывет и качается… Чему ты радуешься?
— Откровенно говоря — всему. — Он опустился в кресло. — Редкий случай. Старческая сентиментальность. — Отвернувшись, Рассад высморкался. Поздравляю ты самая богатая женщина в мире, вернее, сумевшая заработать сразу такой капитал. Фонд Пола Лефтера получил перевод.
— Ничего не помню…Кажется, кто-то стрелял.
— Такую заваруху для триллера снимают сразу тремя камерами. При этом следящий за действием негодчев зритель до последнего момента не догадывается, что безрассудно-отчаянный герой действовал не без поддержки.
— Ты все-таки помог мне…спасибо. Возможно, лет через двадцать я стану умнее и не полезу воссстанавливать мировую спрведливость в одиночку.
— Так ты и вправду не разглядела, что творилось у тебя под боком, ясновидящая?
— Когда я очень сильно сосредотачиваюсь на главной задаче, то не слышу побочных шумов. Такова особенность направленного воздействия.
— Это заметил и Кливлендский отшельник. Мы с ним столковались и кое-что предприняли.
— Тимоти? Ага… Значит, добрые дядюшки, дали возможность самоуверенной девчонке сохранить иллюзию рискованного поединка. Я-то подумала, что умираю за правое дело.
— Извини, что лишил удовольствия. Тот псих, что вломил тебе по затылку — тоже остался весьма не доволен нашим вмешательством.
— Писецкий?
— Писецкий хотел заставить тебя вернуть деньги, а некий господин по фамилии Мальцев уже успел выудить секретный код из его сознания и, наверно, из твоего тоже. Во всяком случае, он решил проделать всю манипуляцию самостоятельно, убрав тебя с дороги.
— Так Геннадий не успел выстрелить?
— Он тоже отключился.
— Такой мощный гипноз?
— Кулак. Некий драчун-доброжелатель случайно оказался в машине моего шофера. Он не мог не вмешаться, когда пушка уперлась в твой затылок. Свет не без добрых людей. И бывают же совпвдения: шел мимо, увидел драку, помог даме. — Кирилл Сергеевич подмигнул Полине. — Думаю, стоит его поблагодарить.
— Сейчас?!
— Такие вещи никогда не стоит откладывать напотом. — Рассад поднялся и пошел к двери.
Оставшись одна, Полина огляделась. В комнате не было зеркала. На ней свободно болталась чужая ситцевая сорочка, не новая, но тщательно отглаженная. В таких обычно ожидают прихода участкового врача российские пенсионерки. На затылке прощупывалась наклейка пластыря, щеку саднило и здорово отек глаз.
После короткого стука в дверь, не дожидаясь приграшения, в комнату явился мужчина, одетый с шиком аргентинского миллионера. Свелые глаза быстро «ощупали» сидящую на кровти Полину. Тревога сменилась смешливой радостью.
— Потрясающий грим! Ты супер-агентка. Пол! — Рей захохотал, закинув голову с рассыпчатыми шелковистыми волосами.
— Ты!? — Полина спрятала под одеяло босые ноги. — Что ты делаешь в Москве?
— Снимаюсь в сериале. Три съемочных дня в Кремле. Я ведь теперь знаменитость.
— Так быстро? Поздравляю.
— Практически — мгновенно. Американцы любят своих гегоев. У меня чудесная роль — некого супермена типа нашего Вилли… — Рей осекся. — Я встречался с Тимоти! Вот это старик! — Он наклонился к Рите. — Чуешь?
