Жан-Кристоф Руфин - Не бойся Адама
Второй мужчина пожал плечами.
— Что нам теперь делать?
— Подождем их возвращения и перезвоним.
— Зачем, если они и так…
— Приказ есть приказ.
Его напарник опустошил свой стакан каипирина.
— Самое худшее это то, что нам никогда не найдется дела. Маркус ясно сказал: наблюдать, но всю работу сделают сами бразильцы.
— Ясно.
— Не надо строить такую рожу. Не забудь, что сейчас мы бы могли быть в Багдаде на мушке у этих психов из Аль-Каиды…
Глава 8
У старого трамвая, идущего по району Санта-Тереза, старинные колеса, из-под которых на поворотах летят снопы маленьких голубых искр. На остановках всегда толчея, особенно на той, у площади Се, где он делает разворот и отправляется в обратном направлении. Выкатить из трамвая инвалидное кресло в восемь часов утра может стать весьма рискованным предприятием. К счастью, все в округе знают Жуакина. Репутация человека, пользующегося милостью богов, окружает его уважением. Пассажиры в молчании расступаются, пропуская двух мужчин, выкатывающих кресло. Женщины крестятся, мужчины склоняют головы. Восседающий на своем помятом троне Жуакин важно прикрывает веки и время от времени, словно папа, поднимает один палец, благословляя людей вокруг. Каждый день мужчины подкатывают кресло к началу маленького переулка, где их сменяют подростки, толкающие кресло до самой фавелы внизу. К своему жилищу Жуакин прибывает с искаженным от боли лицом и совершенно измученным от тряски в железном кресле и необходимости сидеть, вцепившись в подлокотники. Именно поэтому он появляется у себя не чаще раза в неделю. Обычно это бывает в четверг, но на этот раз Жуакин решил посетить свой дом на день раньше. Жюльетта сбежала из гостиницы накануне, и об этой встрече они договорились заранее. Ни за что на свете он не хотел бы подвести ее.
В домишке Жуакина было всего две комнаты и только самая необходимая мебель, чтобы не мешать инвалидному креслу. В отсутствие Жуакина за домом приглядывала соседка, которая управлялась на кухне, когда бедняга возвращался к себе. Жуакин велел ей приготовить фруктовые напитки, поставить стул с подушкой и сбегать к бакалейщику за ванильным рулетом. Когда все было готово, он принялся ждать.
Жюльетта появилась около полудня в сопровождении одного из подростков, катившего утром инвалидное кресло. Жуакин усадил ее и тихим голосом предложил отведать пирога и напитков.
— Где ты провела ночь?
Жюльетта рассказала о своей поездке в Байшада. Жуакин с загадочным видом покачал головой. Ему было приятно, что Жюльетта сумела улизнуть от полиции и людей Хэрроу, но он немного завидовал беднякам, которые приютили девушку. Привыкнув не ждать ничего хорошего от жизни, Жуакин требовал от нее всего, погружаясь в мечты. Он понимал, что его чувство к Жюльетте безответно, и именно поэтому представлял ее целиком принадлежащей ему.
— Как там все прошло в отеле? — спросила Жюльетта.
Жуакин подмигнул ей. Он ждал этой минуты, чтобы начать играть свою роль. В мечтах он часто представлял себя тенором. Жуакин видел себя на авансцене. Он разводил руки, и его могучий голос заставлял вибрировать тела женщин от первых рядов партера до самой галерки.
— Бомба! — просвистел он, скорчив гримасу при звуках своего едва слышного голоса. — Зе-Паулу примчался весь в мыле с тремя полицейскими. Они приказали по телефону обыскать все отели и меблирашки города. Хэрроу звонил во французское консульство, представившись женатым на француженке американцем. Ясное дело, он назвался другим именем. Здорово, что ты остановилась в частном доме.
Говоря «в частном доме», он ясно давал понять, что она могла бы выбрать и более достойных людей, чем эти голодранцы из Байшада.
— Они начнут операцию без меня?
— Нет. Они все перенесли. По-видимому, они уверены, что ты вскоре появишься сама или тебя найдут.
Немного дрожа, Жуакин поднес к губам стакан с оранжадом. Он хотел продлить молчание и перевести мяч на половину Жюльетты, но, главным образом, подготовить эффектный ход.
— Что ты собираешься делать? — спросил он, отирая губы тыльной стороной ладони.
Об этом Жюльетта как-то не думала. Переживания от посещения Байшада были еще слишком сильны, и, сама не отдавая себе отчета, она целиком полагалась на прозорливость Жуакина.
— Не знаю. Может, мне вернуться туда?
— В гостиницу! Но для чего?
— Подыграть им, раз они этого так хотят. И спутать все карты в последний момент.
— Как?
— Ну, например, отказаться опорожнять их контейнеры, предупредить полицию, или еще как-нибудь.
Жуакин пожал плечами, вздернув их почти до ушей, как будто защищая голову от удара.
— Полиция заодно с ними, — сказал он. — От начала и до конца.
— Не могут же они заставить меня сделать что-то против моей воли.
Жюльетта говорила тихим голосом, подстраиваясь под манеру Жуакина и экономя те силы, которые у нее еще оставались.
— По-моему, ты не понимаешь. Они вовсе не хотят, чтобы ты что-то делала.
— Тогда какую же роль они мне отводят?
— Роль виновного.
Жюльетта подняла голову и посмотрела в глаза Жуакина, который моргал теперь вовсе не из кокетства, а от волнения.
— Ты нужна им вовсе не для того, чтобы вылить это их дерьмо. Этим людям надо привлечь внимание к кому-то чужому, защитить организацию. Этот чужой и есть ты, Жюльетта.
С улицы через окно доносился громкий лай сцепившихся бродячих собак, и Жуакин на минуту замолчал.
— У полицейских, дежурящих на канале, приказ застрелить тебя немедленно после конца операции. Уже готово коммюнике для прессы: «Психически неустойчивая женщина, изгнанная из экологических организаций, грабит европейскую лабораторию и пытается отравить самую большую фавелу Латинской Америки».
— Откуда ты это знаешь?
— Этот Убираши просто растяпа, — презрительно прошептал Жуакин. — Работай он на меня, я бы уже давно выставил его за дверь. Мало того что он болтун, так еще оставляет где ни попадя свой компьютер. Вчера он забыл его на столе в гостиной, когда уходил обедать.
Жуакин был доволен произведенным эффектом. Со вчерашнего вечера он только и думал об этой минуте славы. Он был вознагражден удивлением Жюльетты и ее улыбкой.
— Отлично сработано, Жуакин.
Тот наклонил голову, как никогда ясно видя себя тенором. По правде говоря, он не нуждался в целом театре. Ему хватало переживаний всего одной женщины.
А между тем это была только увертюра. Кульминационный момент еще впереди. Он дал Жюльетте время сосредоточиться и подумать. Потом последовал именно тот вопрос, которого он.
— Тогда что же мне делать?
Жуакин покашлял, давая понять соседке, что новая порция напитков им не нужна. Движением руки он сделал ей знак выйти из комнаты.
— Может быть… — сказал он и замолчал.
Жуакин хотел, чтобы Жюльетта подняла на него глаза и растворила свой взгляд в его. Мучившее ее любопытство могло легко сойти за желание, и ему этого было вполне достаточно.
— Может быть?
Жуакин скрестил руки.
— Да, может быть, есть решение. Непростое, согласен. Но есть ли у тебя выбор?
Он ощущал нетерпение Жюльетты. Дать ей надежду — это одно, а заставить мучиться — совсем другое, и этого он не хотел.
— Вчера в Рио прибыли два американских агента. Насколько я понял, они уже давно за тобой охотятся. Во Франции они отыскали твоего дружка, какого-то студента.
Жюльетта в последнее время совсем забыла о Джонатане. Произнесенное устами Жуакина, это имя звучало почти фантастично.
— Как они пронюхали о том, что я здесь?
— Не знаю, — сказал Жуакин, задетый тем, что должен признать свое неведение в этом пункте, — но Хэрроу и его компания хотят их убрать. Насколько я понял, к тебе это не имеет никакого отношения. Это приказ, который они получили. Хэрроу готовит им западню при помощи местной полиции.
Жуакин старался говорить медленно и членораздельно, чтобы Жюльетта хорошо поняла его слова и взвесила все последствия. Ему показалось, что она пришла к тем же выводам, что и он, и Жуакин посмотрел на девушку с нежностью учителя, глядящего на талантливого ученика.
— И… где они теперь?
— В отеле «Океания» на Копакабане.
После воцарившегося на минуту молчания оба рассмеялись. Жюльетта поцеловала Жуакина в лоб.
Есть мгновения счастья, подумал тот, но они не могут повторяться часто. Возможно, они даруются человеку один раз в жизни.
Поль следил за тем, как горничная пытается навести порядок. Гостиничный номер превратился в рабочий кабинет. На полу стояли открытые чемоданы, повсюду — на кроватях, возле телефона — валялись разбросанные бумаги. На маленький столик Керри вывалила содержимое своей сумочки. Не сумев связаться со своей старой знакомой, она решила разузнать о ней в кабинете, где та принимала больных. Поль посоветовал ей взять с собой только самое необходимое, оставив в гостинице даже часы и украшения. Набирая телефонный номер своего приятеля в Хьюстоне, он теребил золотую цепочку, которую Керри обычно носила на шее. Связи с Соединенными Штатами все еще не было.
