Станислав Родионов - Долгое дело
...Покладистый человек - это тот, на которого грузят поклажу, а он молчит...
Рябинин перечитал список. "Сыру полкило, желательно с крупными дырочками". Сыр лежал трех сортов, но все без дырочек. "Масло сливочное, несоленое". Соленое, несоленое - это непринципиально. "Майонез столовый, три баночки". Столовый, а что, бывает майонез промышленный? "Мука первый сорт, два килограмма". Это не в гастрономе.
Он выбил в кассе чеки на сыр без дырочек, масло несоленое, майонез столовый и приткнулся к маленькой очередишке из трех человек: первым был старичок, тянувший свою дрожащую руку, за ним - солидная дама уже в зимнем, омехованном пальто и старушка, разумеется с бидончиком. Продавцу работы на пять минут.
Боковым близоруким зрением Рябинин увидел рослого парня в голубой спортивной куртке, который вел за плечи такую же высокую девицу почти в такой же спортивной куртке. Они шли по центру торгового зала независимо и как-то значительно, будто их снимали для кино. И Рябинину внезапно подумалось, что старичок не успеет дотянуть до продавца свой вздрагивающий чек.
Девица остановилась поодаль. Парень, не замедляя своего рассекающего хода, почти наскочил на старика и протянул чек из-за его головы далеко вперед, за весы.
- Землячка, взвесь килограммчик чайной!
- А очередь? - удивился старик, поправляя сдвинутую парнем шляпу.
- Спешу, папаша.
- Молодой человек, станьте в очередь, - потребовала дама, надавив на старика, но тот упирался в валунную грудь парня.
- Мамаша, не устраивай ложных склок.
- Обращайтесь ко мне на "вы"! - вспыхнула дама, покрываясь прилившим жаром.
- Грубость не спадает, - тихо и философски произнесла старушка с бидоном как бы только Рябинину.
Продавщица сонно ждала конца схватки, чтобы взять чек у победителя.
- Не пущу! - тонко отрезал старик и зачем-то снял шляпу.
- Петь, дьявол с ними, - издали сказала девица.
Она лениво разглядывала очередь. И как на ее лице виделись лишь горевшие красные губы, так и под распахнутой курткой простодушный вал груди скрадывал всю фигуру.
- Видать, варвары со стажем, - опять сказала старушка для Рябинина.
- Имейте совесть. - Старик положил шляпу на стекло прилавка, словно она закрыла бы путь для безочередных чеков.
- Говорить им про совесть равносильно метанию бисера в известной ситуации, - распалилась дама.
- А одежка на них по моде, - заметила старушка совсем уж про себя, будто разговаривая со своим бидоном.
И промелькнуло, исчезая...
...Серость всегда идет в ногу с модой...
- Да мы спешим, - рассвирепел парень и нажал так, что вся очередь сдвинулась на необходимые ему полметра.
- Позовите настоящего мужчину! - крикнула дама, обернулась, и ее поисковый взгляд прошел мимо Рябинина, не коснувшись.
Но мужчина нашелся - старик, который с неизвестно откуда прилившей силой наподдал парня плечиком и вернул упущенные полметра. Парень на секунду застыл, удивленный неожиданным отпором.
- Знаешь, почему я не начищу тебе вывеску?
- Почему? - наивно попался старик.
- Потому что ты старый, как дерьмо мамонта.
И пошел к девице, которая улыбнулась его шутке.
Рябинин, тугодумно зревший все это время, ощутил холодок в желудке, словно туда скатилась льдинка. Он глубоко вздохнул, пытаясь растопить ее теплым воздухом, и тремя быстрыми шагами догнал парня. Тот уже стоял рядом с девицей, плотски ощупывая ее плечи.
- Извинитесь перед старым человеком, - тихо попросил Рябинин.
- Чего-чего?
- Извинитесь перед ним.
- Мужик, иди-ка к детишкам, - посоветовал парень, еще теснее прижимаясь к девице.
Рябинин взял его за локоть. И тогда увидел белесое лицо вблизи, перед стеклами очков. Светлые глаза, не признающие преград, - глаза записного любимца женщин, принимавших наглость за мужественность. Широкий раздвоенный подбородок. Выше Рябинина на полголовы и тяжелее килограммов на двадцать.
- Извинитесь, - громче потребовал Рябинин.
- Отпусти руку. - Теперь понизил голос парень, как его понижают перед каким-то решительным шагом.
- Извинитесь.
- Я сейчас так тебе врежу по очкам, что ты пластмассы не соберешь.
- Извинитесь немедленно, иначе я...
Что-то блеснуло...
...Рябинин сидел на полу и слепо шарил руками вокруг себя. Кто-то подал ему очки, которые чудом уцелели. Кто-то пытался его поднять, но он встал сам, непонимающе оглядывая людей. Кто-то что-то говорил и доказывал. Кто-то звонил в милицию. Кто-то держал этого парня. Кто-то взял рябининские мешки... И только там, в райотделе, он пришел в себя и ощутил сильную боль в нижней челюсти и какие-то цокающие стуки в затылке.
В комнате дежурного сбилась нервная толпа. Парень, где-то потерявший свою девицу. Двое мужчин, скорее всего, рабочих, которые схватили его в магазине. Старик, нервно комкавший многострадальную шляпу. Дама в мехах, которая приволокла рябининские мешки. Старушка с бидоном - нет, почему-то без бидона.
- Сергей Георгиевич, вы? - удивился дежурный.
- Я, - нехотя подтвердил Рябинин.
- Что за сабантуй? - Петельников вошел в дежурку, вопрошающе присасываясь взглядом к Рябинину.
Дежурный коротко рассказал. Инспектор вроде бы не поверил и повернулся к свидетелям. И уж потом к задержанному:
- Как звать-то?
- Петр, - нехотя ответил парень.
- У меня, Петя, есть одно мучительное сожаление. Лет десять назад я отказался от двухнедельной поездки в Крым, данной мне в поощрение за поимку Васьки Лохматого. Ты, Петя, прибавил еще одно - я теперь всю жизнь буду сожалеть, что не оказался в магазине вместо этого гражданина в очках.
- Он первый схватил меня, - буркнул парень, не выдержав давящего взгляда инспектора.
- Возбудим уголовное дело и его задержим, - решил дежурный, начиная писать протокол.
- Не надо, - тихо сказал Рябинин.
- Почему?
- А зачем?
- Как зачем? - теперь удивился Петельников.
- Мне придется идти к эксперту для освидетельствования, давать показания, являться в суд...
- Тогда что ж, отпустить? - не понимал дежурный.
- Я прошу.
- Ну, если вы просите. - Дежурный скомкал протокол. Но взгляд инспектора требовал какого-то иного ответа.
- Вадим, что это за следователь, которого можно бить?..
Отпуская свидетелей, дежурный все-таки переписал адреса.
- Иди, Петя, - ласково сказал инспектор.
Стоило парню закрыть дверь, как в дежурку торопливо вошел Леденцов.
- Ты его видел? - спросил Петельников.
- Так точно, товарищ капитан.
- А он тебя?
- Никак нет.
- Проверь-ка этого фрукта. - Инспектор кивнул на дверь.
- Есть, товарищ капитан.
Рыжий шар его волос огнем пересек дежурку и пропал.
Боль в челюсти усилилась. Продолжало цокать в затылке, отзываясь на торопливые стуки сердца. Рябинин сел и тихо вздохнул.
- Может, показаться врачу? - спросил инспектор.
- А, пройдет...
- Я тебе звонил. Завтра ты можешь понадобиться.
- Буду дома.
- Знаешь, чем отличается работа инспектора от работы следователя? Инспектор борется с врагом невидимым, а следователь - с видимым.
- Это к чему?
- К тому, что видимый преступник уже пойман инспектором.
- А это к чему?
- К тому, что следователю уметь драться необязательно.
Рябинин попробовал улыбнуться, но разбухшая челюсть пресекла эту попытку.
- Подбрось меня до дому...
В машине он догадался, что ноет у него не только челюсть и не столько челюсть. Болело без физической боли, без определенного места - не на теле и не внутри. Что это? Обида, мучила обида... Его избили, а он простил, как святой. Смысл жизни - в любви к людям. Но ради любви к людям и нельзя прощать. А его избили, как мальчишку. Что за следователь, которого можно избить?.. Судиться с хулиганом? Чтобы все - судьи, свидетели, публика подумали: ну что это за следователь, которого можно избить?
Рябинин вдруг поймал себя на странных усилиях - он подсознательно перебирал годы своей жизни, что-то там выискивая. И начал с детства, с юности. Он оттолкнул эти глупые поиски, но они продолжались помимо его воли. Что это? Не ударился ли он затылком об пол?
Машина с синим огоньком на крыше бежала по проспекту, а Рябинин сутяжно копался в своей биографии.
Второклассником он выкопал на колхозном поле кустов десять картошки украл. Но это с голоду, из-за войны. Однажды разорил гнездо какой-то стонущей над головой птицы. Но это мелочь. Поймал сбежавшего у соседки кролика и не вернул. Но кролик и у него сбежал. Однажды видел на улице, как били человека, и не вступился. Не успел - вступились другие. В восемнадцать лет осудил отца за неуживчивость и плохой характер. Но за эту отцову обиду он вроде бы расплачивается до сих пор - его тоже считают человеком с плохим характером. Лиду обижал. Но ведь сам-то мучился не меньше...
Отыскал, болезненная память отыскала. Одно из первых уголовных дел. Кажется, третье. Не имея опыта, введенный в заблуждение показаниями дуры, он привлек к уголовной ответственности студента техникума. Якобы тот ударил женщину... Потом все стало на свое место, но это потом. А тогда семнадцатилетний студент даже заплакал. И за эти слезы Рябинину ничего не было - ни выговора, ни вызова к начальству.
