Аркадий Адамов - На свободное место (Инспектор Лосев - 3)
- Значит, не собирался бежать, - говорю я. - Возможно, его раньше времени решили не пугать. Правильно, кстати, решили, умно. Чтобы никаких подозрений ни у кого не возникло. Но давайте дальше. Значит, зашел он к себе в кабинет, куда-то звонил. Что потом?
- Надел пальто и ушел.
- Ушел или уехал, продавщица не заметила?
- Заметила, уехал. Говорят, машина его на улице ждала. Но какая машина, она, конечно, внимания не обратила. Говорит, плохо видно было.
- Там, рядом с магазином, - вспоминаю я, - мастерская какая-то. Ты туда не зашел? Может, они машину эту видели?
- Туда не зашел, - вздыхает Эдик.
- Я зашел, - почему-то виновато сообщает Давуд.
Ему, по-моему, неловко перед Эдиком, он боится, как бы нам не показалось, что он такой выскочка. Удивительно деликатный человек Давуд.
- Такси его ждало, - продолжает он. - Номера, конечно, никто не заметил. Но заметили, что там еще один пассажир сидел. Видно, Шпринца ждал. Очень крупный такой мужчина, в кепке. Возможно, Ермаков этот, рыночный.
- Не обязательно... - задумчиво говорю я. - Значит, это было вчера. В какое время?
- Около одиннадцати часов.
- Ясно. Значит, завтра утром, пораньше, - обращаюсь я к Давуду, подъезжай в таксомоторный парк. Он у вас один, я надеюсь?
- Зачем один? Три.
- Значит, создашь три группы. И завтра с утра - во все три парка. Там как раз будет работать вчерашняя смена. Надо опросить всех водителей, но найти того, кто вчера вез Шпринца. Договорились?
- Конечно, - Давуд берется за телефон. - Сейчас группы создадим, - но тут же бросает трубку и встает. - Лучше сам схожу. - Он смотрит на часы. Ребята еще все на месте. Значит, три группы надо. Чтобы к шести утра все в парках. Так? Я пошел, скоро вернусь.
Давуд уходит, а мы с Эдиком продолжаем совещаться.
- А что, Гелий Станиславович сегодня на работе? - спрашиваю я.
- Весь день в магазине. "Волга" его во дворе.
- Ты его самого видел, Гелия этого?
- Видел.
- Ну, и как впечатление?
- Делец первой статьи. Современный, умный, опасный.
- Кого еще успел повидать?
- К сожалению, эти двое исчезли. Беседовал еще с Лидой.
- У нее небось все мысли в больнице. Лежит Славка?
- Лежит. Не лучше ему пока. И все-таки Лида кое-что мне сообщила.
- Интересное?
- Вот слушай. Она припомнила, куда транзитом, минуя их магазин, шла пряжа. Это суконная фабрика. Но ей синтетическая пряжа совсем не нужна. Так что если Лида не ошибается, то тут какая-то комбинация проделывается. Завтра с утра я еду на фабрику, а Окаемов едет в банк. Мы с двух концов проведем проверку. Если магазин официально продал пряжу этой фабрике, то он ей через банк выставил платежное требование. И фабрика тоже через банк должна была эту пряжу оплатить.
- И если оплатила, значит, выходит, и пряжу получила?
- Ей с этой пряжей нечего делать. Я уже смотрел их номенклатуру. И пряжа в этом случае ушла куда-то дальше, мимо этой фабрики.
- Но ведь фабрика ее оплатила, - недоумеваю я. - Как же с деньгами?
- Я же тебе говорю, - терпеливо разъясняет Эдик. - Если тут замешана фабрика, то, видимо, осуществляется какая-то афера. Надо только разгадать какая. Поэтому до зарезу нужны документы из магазина. Тогда аферу не только раскроем, но и докажем.
- М-да, - я качаю головой. - Не простая задачка.
- Не зря едим хлеб, - снисходительно усмехается Эдик. - Кое-что делать умеем. Помоги только отыскать документы. Там, в частности, должна быть доверенность фабрики или еще какой организации на получение пряжи. А в доверенности - имя, чье-то имя. И этот человек потом расписался в накладных, когда эту пряжу получал. И накладные эти тоже должны быть в бухгалтерии магазина. Они ей нужны для отчетности.
- А на фабрике разве нет экземпляра этой накладной?
- Там же нет пряжи, значит, нет и накладной.
- Но как же они на фабрике оформляли деньги, уплаченные за пряжу?
- Вот! Если бы я только знал, - Эдик страдальчески морщится, словно у него заболел зуб. - Найди мне эти документы, дорогой. Найди Шпринца, черт бы его побрал! Полцарства за Шпринца! Мало? Ну, чего хочешь проси.
Возвращается Давуд, и мы отправляемся ужинать к нему домой. Дело в том, что у Давуда есть мама. Боже мой, какие национальные блюда она умеет готовить! Можно, говорят, проглотить язык. В первый мой приезд сюда мама была больна. И я пока знаю об ее искусстве только по рассказам. Но сейчас она выздоровела, и нас с Эдиком, видимо, ждет небывалый пир. Правда, Давуд говорит скромно: "Немножко перекусим".
Перед тем как идти ужинать, я спрашиваю Давуда:
- Наблюдение за квартирой Шпринца установили?
- Конечно, дорогой. Неужели нет?
- Кто у него дома?
- Жена, дочь, внук. Мужа у дочери нет, трагедия.
- А за домом Ермакова тоже смотрите, того, рыночного? - спрашиваю я, игнорируя домашнюю трагедию Шпринца.
- Еще бы. Как иначе, а? Ну, пойдем, дорогой. Мама ждет.
- Пойдем, пойдем. А за Гелием смотрите? - не успокаиваюсь я.
- Во все глаза смотрим, что ты! - смеется Давуд. - Очень быстро ездит на своей синей "Волге".
Уже по дороге я продолжаю приставать к Давуду с вопросами:
- Город сразу закрыли?
- Конечно, - кивает он. - Мы обнаружили исчезновение Шпринца через полтора часа после его отъезда из магазина. И сразу закрыли для него аэропорт и вокзал.
- Но за полтора часа...
- Проверили все поезда, все самолеты, которые за это время... Ах, нет! Ни один самолет не вылетел. Погода, понимаешь, - разводит руками Давуд. Слава богу...
Мы идем по темноватым, пустынным улицам в сторону от центра. Нам никто не мешает разговаривать.
- И ты думаешь, он сейчас в городе? - спрашиваю я.
- Ага. Думаю.
- А как ведут себя его жена, дочь?
- Спокойно ведут, совсем спокойно.
- А что говорят, где он?
- Сегодня спрашивал. Не знают. Возможно, говорят, у какого-нибудь приятеля заночевал. Так бывает. В карты играет.
- Он же сегодня на работе не появился?
- Все равно не волнуются. Бывает, говорят.
- Приятелей назвали, где играет?
- Ага. Двух назвали. Мы на всякий случай проверили. Нет, конечно, его там. Ясно, что спрятали. Вместе с его бухгалтерией.
- Куда же, интересно, могли его спрятать? - задумчиво бормочу я, уже ни к кому не обращаясь. - Куда?..
- Ты у Гелия спроси, - смеется Давуд. - Ты же с ним знаком.
Но мне неожиданно приходит в голову совсем другая мысль.
- Нет, - говорю я. - Пожалуй, я кое у кого другого спрошу.
Мы наконец подходим к нужному дому.
Боже мой, какой нас ждет ужин! Описать его я не в силах. Уже не говоря о том, что мы пьем изумительное домашнее вино. Его привез двоюродный брат Давуда, с которым мы, конечно, познакомились.
Утром Эдик ни свет ни заря отправляется на свою суконную фабрику, точнее в ее бухгалтерию, а специальные группы разъезжаются по таксомоторным паркам. Давуд остается в своем кабинете. Безвыездно. Он - штаб всей операции, к нему будут поступать донесения от всех групп, занятых наблюдением и поиском. Ведь каждую минуту от любой из них может поступить сигнал тревоги, и Давуд обязан будет принять все необходимые меры.
Сам я ухожу в город. У меня зародилась одна мысль, которую я хочу попробовать проверить и реализовать. Внешне она выглядит не очень серьезно, и поэтому я не решаюсь рассказать о ней товарищам.
Я хочу повидать Хромого и кое о чем с ним посоветоваться. Кроме того, я даже самому себе в этом не признаюсь, но мне просто хочется с ним встретиться. И это, пожалуй, самое главное. Мне этот молчаливый, упрямый парень почему-то вошел в душу. Своей трудной и не до конца мне ясной судьбой, что ли? Или своей справедливостью, которая рождает взаимную симпатию? Не знаю. Ну, а что касается возможного совета с ним, то это, пожалуй, могло бы выглядеть лишь как предлог для встречи, если бы не смутное мое ощущение, что Хромой знает многое такое, что даже трудно предположить. Дело в том, что он не только умный и наблюдательный парень, но он, как мне кажется, обладает многочисленными и самыми разнообразными, даже неожиданными связями.
Впрочем, все это из области каких-то неуловимых моих впечатлений, ощущений и предположений. И поручиться за точность их я не могу. Но я привык всему этому доверять и все это проверять, как ни противоречивы эти понятия.
Я, в конце концов, уже решительно направляюсь к Хромому, ибо вначале я шел не спеша, словно взвешивая и проверяя свое намерение.
Я иду все дальше и легко узнаю знакомые мне уже улицы, площади, скверы, даже отдельные дома и вывески магазинов. И наконец, выхожу на набережную.
Море все такое же, какое было неделю назад, - шумное, косматое, темно-свинцовое под низким серым небом, далеко-далеко где-то они незаметно сливаются, горизонта почти не видно. Небо здесь совсем особенное, мне кажется. Тучи, клубясь, наползают друг на друга, тяжелые, как горы, и чудится, что они вот-вот упадут в море. Многие жалуются, что бесконечный шум моря бьет им по нервам, что они плохо спят под мерный и яростный грохот волн. Я тоже не отдыхаю рядом с морем, но я как-то внутренне заражаюсь его энергией и мощью и чувствую себя словно обновленным.
