Андрей Константинов - Экипаж. Команда
Ладонин удивленно остановился у тела Ташкента, брезгливо ткнул его носком лакированного ботинка и с плохо скрываемой радостью прошептал: «Ну что, Ташкент? Вот и свиделись. Жаль, не я тебя угостил, сучонок ты азиатский», – после чего подошел к Нестерову. Дюша и Арнольд остались стоять чуть в отдалении от них со спокойными, ничего не выражающими лицами: подумаешь, мужика задавили – они в этой жизни и не такое видали.
– Это все, что ты можешь сказать по поводу увиденного? – нервно спросил Нестеров.
– А что тут еще скажешь? Высший класс… Могу еще спасибо тебе сказать.
– Спасибо потом скажешь, сейчас Полину надо отмазывать.
– Свидетели есть?
– Вроде нет. Разве что из окон могли видеть… Извини, Игорь, сейчас на звонок отвечу.
Звонил Серпухов.
– Сергеич, твою мать, ты куда делся? Твоих грузят и сейчас повезут в одиннадцатое… Отморозки полные… Прикинь, меня элементарно послали, причем вкупе с родным отделом и родным Управлением. И кто? Сопливый сержант! Куда этот мир катится…
– Леха! Я потом объясню тебе, куда катится мир, – а сейчас давай бегом на Заслонова. У нас тут полный пиздец.
– А разве полнее бывает?
– Бывает, уверяю тебя. Давай подруливай – сам посмотришь.
Серпухов появился на месте практически одновременно с Камышом.
Пока Леха приходил в себя от представшей его взору картины, Нестеров и Женя перекинулись парой фраз:
– Отвез?
– Да.
– Где?
– Круглосуточный бар «Балтика» на Московском вокзале.
– Как она?
– Нормально. По крайней мере, любая другая баба на ее месте вела бы себя гораздо хуже. По-моему, она уже решила для себя, что теперь у нее одна дорога – на зону.
– Ну это еще бабка надвое сказала… Лех, ну чего там? – обратился Нестеров к Серпухову, который, присев на корточки, разглядывал тело Ташкента.
– Все, спекся Ташкент. Слушай, Сергеич, прикури мне сигарету, а то я все руки в крови перемазал.
– На, держи.
– Гран мерси, – поблагодарил Серпухов, вставая, и с наслаждением затянулся. – Лихо она его, ничего не скажешь.
– Чего делать-то будем, а, розыск?
– Будем запускать дурочку. Подожди, сейчас я один звоночек организую, – с этими словами Серпухов отошел в сторонку и принялся кому-то звонить. Тем временем Камыш, ничего никому не объясняя, полез в салон «лягушки».
– Порядок, Сергеич, – довольно сообщил Леха, закончив разговор. – Сейчас дознаватель из Выборгского ГИБДД подъедет: он как узнал, что Ташкент кони двинул, ажио водкой подавился. Я его в глубине души понимаю – такой глухарек, и самоликвидировался. Не каждый день подобное счастье выпадает.
– Пока твой дознаватель подъедет, здесь уже будет до хренища других ментов. Типа тех, которые своих же дубинками гасят, – хмуро сказал Ладонин. – Хватит уже фигней страдать, дело надо делать.
– Ах да, извини, я вас не представил, – спохватился Нестеров. – Игорь, Алексей. А это… Женя, где ты есть?
– Здесь я, – отозвался Камыш, вылезая из машины с какой-то тряпкой в руках.
– Ты чего там делал?
– Пальцы вытирал. На руле, на коробке, на ручках…
– Ч-черт… Как же это я сам не допер? – опечалился Нестеров. – У меня ведь даже дочка этот анекдот знает…
– Какой? – спросил Леха.
– «Я тебя бью не за то, что ты варенье свистнул, а за то, что отпечатки пальцев на банке оставил».
– Нормально. Слушай, а законный хозяин у тачки есть?
– Естественно.
– Позвони ему.
– А чего звонить – это Игоря машина.
– Отлично. Слушай, Игорь, надо по-быстрому организовать заяву, что пару часов назад у тебя эту машину того… угнали. Наверняка это были обкуренные суки-наркоманы. Сделаешь?
– Сейчас будет, – кивнул Ладонин, и теперь настала его очередь уединиться с телефоном.
– Эх, теперь бы еще нормального, то бишь липового суфлера, и можно считать, что дело в шляпе, – вздохнул Леха.
– Это как? – спросил Нестеров.
– Нужен свидетель, который бы подтвердил, что за рулем в момент наезда был парень, а девка сидела рядом. Мол, наезд совершил мужик, после чего кинулся бежать. А затем уже испугалась и ушла девица. Это на случай, если все-таки кто-то из окна Полину срубил и затем решится исполнить свой гражданский долг. Конечно, такие люди в наше время большая редкость, но подстраховаться не помешает.
– Женя, ты как? – обратился Нестеров к Камышу.
– Не вопрос… Но лучше бы очевидцем.
Откуда-то издалека эхо донесло протяжный вой милицейской сирены.
– Так, мужики, репетировать, похоже, некогда, так что будем работать на экспромте, – засуетился Серпухов.
– Наработались уже. На экспромте, – буркнул Нестеров.
– Не ссы, Сергеич, все будет тип-топ. Кстати, я думаю, тебе лучше удалиться – помочь не поможешь, а лишний раз светиться ни к чему. Тема будет такая: я, прогуливаясь по Лиговскому проспекту, услышал характерный для дорожно-транспортного происшествия звук. Несмотря на то, что такого рода правонарушения не подпадают под юрисдикцию уголовного розыска, я, тем не менее, поспешил на этот звук. И в этом нет ничего удивительного – любой порядочный (подчеркиваю это слово – порядочный) милиционер на моем месте поступил бы точно так же. Прибыв на место происшествия, я обнаружил труп человека и брошенную «убийцами» автомашину. Все, что я смог сделать в сложившейся ситуации, это:
а – собственными силами организовать охрану места происшествия;
б – найти единственного свидетеля наезда и уговорить его дождаться наряда нашей доблестной дорожной милиции;
в – через справочное ГИБДД установить владельца машины и, узнав о случившемся с ним несчастье, попросил его прибыть сюда для опознания украденного у него автомобиля. Кстати, дабы в столь поздний час нам не гоняться за понятыми, не могли бы ваши молчаливые спутники исполнить эту почетную миссию?
– Они ее охотно исполнят, – усмехнулся Ладонин, которого развеселила тирада Серпухова.
– Теперь ты понял, Сергеич, что все у нас получится? Давай поезжай-ка ты лучше ребят из обезьянника вытаскивать.
Прикинув, что зерно истины в словах Серпухова, безусловно, имеется, Нестеров спешно попрощался с мужиками. Тем более что сирена уже заходилась где-то совсем близко.
Бригадир прошел метров тридцать, когда его нагнал Камыш.
– Полина… Вы не забыли? – напомнил он.
– Я помню, Женя: «Балтика», Московский вокзал. Сейчас со своими парнями определюсь, а потом уже ей позвоню. Кстати… Спасибо тебе.
Камыш хотел ему что-то сказать, однако в последний момент сдержался и просто крепко пожал протянутую Нестеровым руку. Камыш впервые в жизни пожимал руку менту. Нет, немного не так – он впервые пожимал руку правильному менту. А это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».
Вытащить парней из территориального отдела самостоятельно Нестерову было не по зубам. Даже в случае, если бы он сейчас смотался домой за ксивой – все равно бы не прокатило. В талмуде дежурной части уже наверняка было зарегистрировано КП по факту драки и разбитой витрины «Титаника», а подобного рода штуки, как известно, даже топором не вырубаются. Так что пришлось Нестерову звонить дежурному по родной управе. Тот, в свою очередь, поставил в известность ответственного от руководства, а им в эту ночь, как назло, оказался Шлемин, который, понятное дело, развил бурную, можно даже сказать, наибурнейшую активность. Взять хотя бы тот факт, что с его подачи в эту субботнюю ночь на ноги были подняты и Василий Петрович Нечаев, и зам. по опер. Андреев, и начальник СБ Бураков. Была бы воля кадровика, он подтянул бы и самого Сергея Андреевича Конкина, но тому повезло – законные выходные он проводил на даче, где у «Мегафона» был очень скверный прием (Конкин эту особенность знал, ценил и намеренно не переходил на «МТС» или какого-нибудь другого оператора).
Таким образом, Нестерову пришлось битых два часа проторчать под окнами 11-го отдела, что на Обводном, пока из Управления не пришла, наконец, дежурная машина с самим Шлеминым на переднем сиденье. Окинув бригадира полным презрения взглядом, тот приказал ему ждать в машине и важно прошел в отдел, где состоялось официальное опознание «грузчиков» с подтверждением их принадлежности к системе МВД, то бишь то, что на языке опушников называется «расшифровкой». После длительных торгов, препинаний, взаимных претензий и уступок, Шлемин получил на руки избитых, потерянных и дико уставших Лямина и Козырева и вместе с ними покинул гостеприимные стены. Бригадир искренне надеялся, что разбор полетов состоится хотя бы днем, однако зам объявил, что, невзирая на глубокую ночь, начальство мало того что в курсе происшедшего, так оно уже и в конторе и с нетерпением жаждет лицезреть своего горячо любимого бригадира. Зная о психофизическом состоянии подчиненных Нестерова (хотя чего там знать? – у них же все на мордах написано), Ивану и Павлу милостиво разрешили ехать домой и отлежаться до понедельника, однако «грузчики» наотрез отказались бросать своего командира. Словом, в контору ломанулись все вместе.
