Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи
На небольшом расстоянии от Чотаса за столом для адвокатов сидел Фредерик Ставрос, защищавший на суде Ларри Дугласа. Специалисты сходились во мнении, что Ставрос годится для рядовых дел, но совершенно не подходит для данного процесса.
Пресса и общественность уже провели свой суд над Ноэль Паж и Ларри Дугласом и заклеймили их. Никто ни на секунду не усомнился в их виновности. Профессиональные азартные игроки ставили тридцать против одного на то, что обвиняемых осудят. Поэтому находящаяся в зале заседания публика с особым волнением следила за тем, сумеет ли лучший в Европе адвокат по уголовным делам сотворить чудо и взять верх над обвинителем.
Официальное сообщение о том, что Чотас согласился защищать Ноэль Паж, женщину, которая предала Константина Демириса и выставила его на всеобщее посмешище, произвело фурор. При всем своем могуществе Чотас никак не мог соперничать с Демирисом, и все недоумевали, по какой причине Чотас вдруг решил пойти против него. Однако правда была куда интереснее великого множества самых невероятных слухов, распространявшихся по этому поводу.
Адвокат взялся защищать Ноэль Паж по просьбе самого Демириса.
* * *За три месяца до начала суда сам начальник тюрьмы, расположенной на улице Святого Никодима, зашел к Ноэль в камеру и сообщил ей, что Константин Демирис попросил разрешения встретиться с ней. Ноэль постоянно думала о том, когда же наконец он даст о себе знать. С момента ее ареста Демирис хранил глубокое, зловещее молчание.
Ноэль прожила с Демирисом достаточно долго, чтобы понять, насколько он самолюбив. Она знала, что он не прощает ни малейшего пренебрежения к себе и пойдет на все, чтобы отомстить. Ноэль унизила его так, как еще не унижал никто, и у него достаточно власти, чтобы отплатить ей самым жестоким образом. Оставалось выяснить только одно: как он это сделает? Ноэль не сомневалась, что Демирис не опустится до подкупа присяжных заседателей и судей. Его удовлетворит лишь изощренное возмездие, достойное Макиавелли, и Ноэль не одну ночь провела без сна на своей тюремной койке, стараясь проникнуть в тайну замыслов Демириса. Она отвергала один замысел за другим, пытаясь встать на его место и придумать идеальный план. Ноэль словно играла с Демирисом в шахматы вслепую с той лишь разницей, что и она, и Ларри выполняли в этой игре роль пешек да на карту была поставлена их жизнь.
Возможно, Демирис захочет уничтожить ее и Ларри. Однако она, как никто другой, изучила все тонкости мышления Демириса. Поэтому Ноэль не исключала вероятности уничтожения одного из них и сохранения жизни другому, тем самым обрекая его на вечные муки. Если Демирис уготовит казнь им обоим, он, конечно, отомстит им, но это будет чересчур короткая месть. Ему даже не придется вдоволь насладиться ею. Ноэль тщательно исследовала каждую возможность, просчитала все варианты игры, и ей казалось, что Демирис сделает так, чтобы Ларри умер, а она осталась жить в тюрьме или под контролем Демириса, поскольку тогда он сможет мстить ей бесконечно. Сначала Ноэль станет страдать от потери любимого человека, а затем ей придется выносить любые пытки, которые придумает Демирис. Ему доставит особое удовольствие заранее поведать ей обо всем этом, чтобы она дошла до предела отчаяния.
Поэтому Ноэль не удивилась, когда в камере появился начальник тюрьмы и заявил ей, что Демирис хочет повидаться с ней.
Ноэль провели в кабинет начальника тюрьмы и, положив на стол косметический набор, принесенный ее служанкой, благоразумно оставили одну, чтобы она могла подготовиться к встрече.
Ноэль пренебрегла косметикой, расческой и кисточками для нанесения грима, лежавшими на столе, подошла к окну и посмотрела на улицу. За последние три месяца она впервые увидела внешний мир, если не считать мимолетных зрительных впечатлений на пути из тюрьмы в здание суда в день предъявления ей обвинения. Ее везли тогда в тюремной машине с решетками на окнах, а затем под конвоем отправили в цокольное помещение, где вместе с охранниками посадили в узкий лифт, напоминающий клетку, подняли на второй этаж и вывели в коридор, по которому она прошла в зал суда.
Ноэль смотрела в окно и видела, как движется транспорт по Университетской улице, как спешат домой к своим семьям мужчины, женщины и дети. И впервые в жизни Ноэль по-настоящему испугалась. Она не строила иллюзий относительно собственного оправдания. Она читала газеты и знала, что ее ждет не просто суд, а нечто большее, кровавая баня, в которой их с Ларри принесут в жертву возмущенной общественности, чтобы успокоить ее. Греки ненавидят Ноэль Паж за то, что она надругалась над священным институтом брака, завидуют ей, потому что она молода, красива и богата, и презирают ее, поскольку догадываются, что ей наплевать на их чувства.
Раньше Ноэль беспечно относилась к жизни, безрассудно транжирила время, словно собиралась жить вечно. Теперь же что-то в ней изменилось. Неизбежность близкой смерти впервые заставила Ноэль понять, как сильно она хочет жить. В нее вселился страх, который рос, как раковая опухоль, и если бы Ноэль могла, то заключила бы с Демирисом сделку, позволяющую сохранить ей жизнь, даже несмотря на то что тот сумел бы превратить ее в ад. Она была готова к этому. А когда это случится, она уж как-нибудь перехитрит Демириса.
Пока же Ноэль нуждалась в его помощи, чтобы остаться в живых. У нее было одно преимущество: она всегда легко относилась к смерти. Так что Демирис и представления не имеет, как она сейчас ценит жизнь. Если бы он знал об этом, то наверняка умертвил бы ее. Ноэль вновь задумалась над тем, какую паутину сплел он для нее за последние несколько месяцев. Вдруг она услышала, как отворилась дверь кабинета, и отвернулась от окна. В дверном проеме стоял Константин Демирис. Она посмотрела на него и поразилась. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что ей больше нечего бояться.
За те несколько месяцев, которые Ноэль не видела Демириса, он постарел на десять лет. Он очень похудел. Костюм висел на нем как на вешалке. Но самое большое впечатление на Ноэль произвели его глаза. В них отражалась душа, прошедшая сквозь муки ада. Ощущения власти, бьющей через край жизненной силы у Демириса больше не чувствовалось. Казалось, что кто-то просто выключил свет в его организме, и осталась лишь жалкая тень былого величия. Он стоял и пристально смотрел на нее глазами, полными боли.
На какую-то долю секунды у Ноэль закралось подозрение, уж не обманывает ли он ее, не устраивает ли ей ловушку, не входит ли это в его коварный план мести. Но ни один актер не смог бы так искусно притвориться. Ноэль первая нарушила затянувшееся молчание.
– Прости меня, Коста, – сказала она.
Демирис медленно кивнул, словно это стоило ему большого труда.
– Я хотел убить тебя, – начал он. В его голосе чувствовалась усталость. Это был голос старика. – Я уже все подготовил.
– Так почему же ты не сделал этого?
Он спокойно ответил:
– Потому что ты убила меня первая. Раньше мне никто не был нужен. Пожалуй, до настоящего времени я никогда не испытывал подлинной боли.
– Коста...
– Подожди. Дай мне договорить. Я не из тех, кто прощает. Если бы я мог обойтись без тебя, поверь мне, я бы не раздумывал. Но я не могу. Без тебя у меня ничего не получается. Ноэль, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
Ноэль изо всех сил старалась не выдать своих чувств.
– Теперь ведь это от меня не зависит, правда?
– Если бы мне удалось освободить тебя, ты бы вернулась ко мне навсегда?
Навсегда. Вихрь мыслей и образов пронесся в голове Ноэль. Она никогда больше не увидит Ларри, ни разу не прикоснется к нему, не сможет обнять его. Однако выбора у нее не было. Но даже если бы он был, она предпочла бы остаться в живых. Пока она живет, у нее есть шанс. Ноэль взглянула на Демириса.
– Да, Коста.
Демирис пристально посмотрел на нее.
– Спасибо, – поблагодарил он Ноэль хриплым голосом. – Что было, то было. Тут уж ничего не поделаешь. Но давай забудем прошлое. Меня интересует будущее. Я собираюсь нанять тебе адвоката.
– Кого именно?
– Наполеона Шота.
И тут Ноэль окончательно убедилась, что выиграла шахматную партию. Шах и мат.
* * *Наполеон Чотас сидел за длинным столом для адвокатов, думая о схватке, в которой ему предстояло участвовать. Он, конечно, предпочел бы, чтобы суд состоялся не в Афинах, а в Иоаннине. Однако это исключалось, поскольку по греческим законам запрещается проведение судебного процесса в округе, где было совершено преступление. Чотас нисколько не сомневался в виновности Ноэль Паж, но это не имело для него никакого значения. Подобно всем адвокатам по уголовным делам, он считал виновность или невиновность своих подзащитных несущественным обстоятельством. Каждый имеет право на справедливый суд.
Начинающийся судебный процесс представлялся ему особенным. Впервые в своей юридической практике Наполеон Чотас позволил себе увлечься своей подзащитной. Он попросту влюбился в Ноэль Паж. Константин Демирис попросил его встретиться с ней, и он согласился. Чотас представлял себе Ноэль Паж по тому ее образу, который сложился в обществе. Однако действительность опрокинула все его представления. Ноэль приняла его как гостя, наносящего ей светский визит. Она не проявляла ни нервозности, ни страха. Поначалу Чотас объяснил это себе тем, что Ноэль просто не понимала своего отчаянного положения. Но вскоре он убедился в обратном. Ноэль оказалась самой умной и обаятельной из всех женщин, с которыми ему доводилось встречаться, и, уж бесспорно, самой красивой. Взглянув на Чотаса, никто бы не назвал его знатоком женщин. Тем не менее он знал в них толк. Чотас сразу же понял, что Ноэль – необыкновенная женщина. Простая беседа с ней доставляла ему огромное удовольствие. Они говорили об искусстве, преступности и истории, и Ноэль не переставала удивлять его. Чотас тут же по достоинству оценил ее связь с таким человеком, как Константин Демирис, но ее любовь к Ларри Дугласу озадачила адвоката. Он понимал, что Ноэль гораздо выше Дугласа. При этом он отдавал себе отчет в том, что любовь – очень своенравное чувство и его нельзя разложить по полочкам. Любовь соединяет даже якобы несовместимых людей. Блестящие ученые женились на пустоголовых блондинках, великие писатели брали в жены глупых актрис, а умнейшие государственные деятели вступали в брак с проститутками.
