Золотая мафия - Моисеев Василий Васильевич

Первые слова подполковника обнадежили.

— Конкретно против тебя ничего нет, — успокоил детектив, но тут же опечалил, — но все материалы следствия так или иначе касаются тебя, и в каждом случае видна твоя рука. Много глупостей ты наделал, Сергей, очень много. Так много, что я удивляюсь, как ты вообще мог создать и держать в руках такую группировку. На кой хрен, скажи, понадобилось устранять Дзюбу? Неужели не понимал, что убийство плавильщика не только взбудоражит следствие, но и может подсказать интересную версию насчет краж золота на «Цветмете»? Могу спорить, что до такой глупости ты дошел не сам, а по чьей-то подсказке. Я не спрашиваю, кто именно подсказал, но со стороны советчика это была не глупость, а хорошо продуманная акция. Он подставлял тебя! Очень крепко подставлял. Во-первых, давал следствию наколку и выводил нас на всю твою команду. Для чего, как думаешь? Для того чтобы препроводить тебя в камеру или еще дальше, а самому занять освободившееся место. Во-вторых, он посеял в группировке вражду, в результате которой убиты Бобровский и Николаева, арестован ты сам и твой личный водитель Ерема, он же киллер, арестованы трое перекупщиков золота и сутенер Ломоть, личность тоже интересная в свете последних событий. Я уж не говорю про зверское убийство твоего перекупщика Хвороста и двух его подельников. Убедительный список? И это еще не все, еще сколько интересного всплывет в ходе расследования, когда арестованные начнут давать показания. А следствие, по сути, только начинается. Вот и посуди, что у следствия есть против тебя и что тебе предпринять, чтобы облегчить свою участь.

Речь получилась немного длинноватой, но Щепихин выслушал детектива с неподдельным вниманием, вникая в каждое слово, и ни разу не возразил, не усмехнулся и не перебил. Что возражать, если подполковник абсолютно прав, от первого до последнего слова. Самое печальное в том, что сыщик совершенно верно обрисовал всю подоплеку мрачных событий, сложившихся вокруг группировки и «Цветмета». Прямо по полочкам разложил. А как верно раскусил Гришу Ногу… Можно подумать, Гриша тоже арестован и уже дал показания. И даст ведь, признается ведь, если попадет в «кутузку». Гребаный советник. Крыса дешевая. Иуда. А он ему доверял, глупец.

А что будет, если эта гнида останется на свободе? Займет щепихинское место, вот что будет. Точно, займет. Более того, изыщет все возможности, чтобы бывший Босс задержался на нарах как можно дольше. Так что Ковалев прав, предлагая подумать о своей судьбе. Действительно, пришло время думать. И говорить, пока не поздно. Щепихину стало неуютно от мысли о сотрудничестве со следствием, как-то не по себе стало. Босс даже застыдился секундной слабости и хмуро буркнул:

— Давай отложим этот разговор. Всему свое время.

Ковалев не стал возражать, и тем более настаивать. Он хорошо понимал, что Щепихин хочет взять паузу, выждать некоторое время, вникнуть в ситуацию, которая начнет складываться вокруг его имени в ходе следствия, и уже потом принять решение о своем поведении. Или все отрицать, или во всем признаваться.

Третьего, как говорится, не дано.

Из Касимова рязанские оперативники уехали в полдень, как ни пытался Черенков уговорить Вадима задержаться и отложить отъезд на завтра. Он шел следом за другом к джипу и назойливо повторял:

— Задержись до завтра, что тебе стоит? Проводи ребят, а сам оставайся. Конец света не наступит, если явишься в управление утром. А вечером баньку организуем. Похлеще, чем в прошлый раз. Ну что, звонить Ивану Григорьичу насчет бани?

В таких переговорах парилка была весомым доводом, чтобы убедить детектива задержаться в Касимове до утра, и Черенков бил по самому уязвимому месту. Однако Ковалев отверг все уговоры, в том числе и самый главный козырь гостеприимного касимовца.

— В другой раз, — пообещал Вадим, — и баня, и рыбалка, и охота. Разберемся с золотоношами и оторвемся по полной программе.

Черенков вздохнул. Он уже настроился на сегодняшний отдых, и не только попариться, расслабиться после непростого дела, а и поговорить-потолковать о подробностях. Бойцы должны помнить минувшие дни, и помнить хорошо, в деталях. Тем более следствие по делу группировки Щепихина далеко не закончено, все еще впереди — многочисленные допросы, показания-признания арестованных на этот час преступников, и к этим мероприятиям нужно подойти во всеоружии. Ладно, в другой раз, так в другой раз.

— Будьте свидетелями, — наказал Черенков помощникам детектива, двоим бесшабашным «рокерам», — сами тоже приезжайте, природой нашей полюбуетесь. Видите, какая красота?

Убоповец повел рукой на серебристые ели, некогда им самим высаженные и выращенные, на цветущие кусты черемухи неподалеку от здания милиции, вдохнул полной грудью весенний воздух и авторитетно заметил:

— В Рязани такой благодати нет. Приезжайте, не пожалеете.

— Вы приглашаете в гости, Алексей Иваныч? — недоверчиво поинтересовался один из «рокеров», тот самый лейтенант Николай Быков, проявивший себя в баре «Погребок». — Или просто хвалите свои красоты?

— И приглашаю, и хвалю, — уточнил Черенков, — почему не похвалиться, если есть чем. Вода немного прогреется, и приезжайте.

— И не забудьте прихватить побольше денег, — без улыбки и вполне серьезно посоветовал Вадим.

Касимовец на шутку не обиделся, лишь укоризненно покачал головой. И упрекнул:

— Не волнуйся, худо-бедно, а на пару бутылок к ухе наскребем. Невест хороших вам подыщем, касимовские девчата самые лучшие во всей России, хотя некоторые несознательные женихи относятся к ним несерьезно, и мало того, что забывают, так еще отвозят на чужбину.

Намек адресовался детективу, изо всех четверых никто свою невесту, кроме него, на чужбину не отвозил и не оставлял там в одиночестве. И все же упрек звучал не совсем справедливо, ибо про Олесю Вадим никогда не забывал.

Разве лишь иногда. Разве лишь на минутку.

Сапожок — Касимов — Рязань, 2004 год.