Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2
– Да, постарайтесь разузнать и об этом креме, – продолжала наставлять Элизабет. – Хотя, что мне вам рассказывать. – Она пронзительно посмотрела на меня, а затем перевела свой взгляд на инспектора. – Это же ваша, а не моя работа. – Поджав губы, женщина на секунду задумалась, пригубила чай и, поставив чашку, обвела присутствующих внимательным взглядом. – Есть на данный момент что-нибудь еще для совместного обсуждения?
– Есть, – ответил я. – Ни у кого так и не появилось соображений, почему бутылку вина открыли вчера, а не сегодня под утро? – Все сосредоточенно молчали. Судя по всему, ответа пока ни у кого не было.
– А вы можете ответить, Марк? – спросила Элизабет.
– Возможно, но не сейчас. Мне надо кое-что проверить, – ответил я вполне уверенно. – И самое важное: мы пока не можем исключить из круга подозреваемых остальных гостей и обслуживающий персонал. Хотя я считаю это маловероятным: слишком сложно все предусмотреть и рассчитать. Мисс Доэрти повезло, что она всего лишь сделала несколько глотков кофе и вина. Давайте вспомним еще раз, как все происходило, исходя из рассказов очевидцев, в том числе и самой пострадавшей. По всей видимости, подмена вина произошла, похоже, в тот период, когда девушка была в душе. И в это время в каюту именинницы мог зайти кто угодно, и не только гость… Конечно, с определенной целью.
– Пожалуй, я соглашусь с вами, Марк. Но остановитесь поначалу на более вероятной версии, что отравитель находился среди гостей девушки на ее дне рождения… не хочется пока думать о другом. Да вы и сами определили, что препараты подсыпали под утро. А это факт указывает на кого-то из ночных гостей Линды. – Женщина помолчала и дополнила: – Предлагаю вам совместными усилиями разобраться с этим отравлением, которое, к сожалению, не оказалось мнимым. – Миссис Старлингтон поднялась со своего места, давая понять, что аудиенция окончена. – Только не забывайте, конфиденциальность – прежде всего, – добавила она, казалось бы, обычным тоном, но я не стал бы рисковать нарушить ее «просьбу». – Координатором расследования, полагаю, будет мистер Хантер.
Нас с Фрэнком такой выбор вполне устраивал, чего нельзя было сказать об Алексе, лицо которого стало похожим на гротескную маску трагедии, при этом инспектор даже не пытался скрыть свою обиду, впрочем его расстроенное лицо ровным счетом никого не тронуло.
Мы с Фрэнком не стали возвращаться в свои номера и, не говоря ни слова, отправились на палубу, которая пустовала: отдыхающие гости должны будут возвратиться с прогулки только через час.
Майкл, бармен, отдохнувший и бодрый, вежливо нас поприветствовал и, выслушав наш заказ, с явным удовольствием стал его выполнять.
Тем временем мы присели за одним из столиков у края палубы, и в ожидании кофе наметили план наших действий. Ни я, ни Фрэнк не переживали, что здесь, на площадке кафе, могли прослушиваться все столики: пока никаких тайн, касающихся отравления Линды, у нас не было.
Глотнув кофе, Фрэнк попросил меня уточнить, в каком месте анонимного письма были обнаружены отпечатки пальцев.
– В том-то и дело, весьма странное расположение, – хмуро начал я о том, что мне до сих пор не удавалось логично объяснить, – в двух верхних углах, правом и левом, с одной стороны листа, вернее, на расстоянии дюйма от углов верхней кромки листа, сбоку и под углом. И такие четкие, слегка расплющенные, как будто кто-то специально прижал к бумаге подушечки больших пальцев.
– Действительно, странное расположение, – задумчиво ответил Фрэнк. – Надо подумать.
Вздохнув, я растерянно пожал плечами.
– Да я целое утро ломал над этим голову и пока не нашел какого-либо приемлемого ответа.
– А о каких соображениях ты рассказывал на совещании у Минервы?
Я подождал пока Майкл поставит на столик наш заказ.
– Прежде нужно задать вопрос Кристоферу. – Последовав примеру Фрэнка и сделав внушительный глоток капучино, я с надеждой произнес: – Думаю, он уже отдохнул, во всяком случае, можно узнать. От его ответа и отпечатков пальцев зависит дальнейшее наше расследование. А ты ничего странного не заметил, кроме этих моментов?
– Знаешь, есть еще кое-что не совсем понятное для меня. – Фрэнк, прикрыв глаза, подставил чуть порозовевшее лицо блеснувшим солнечным лучам. – Меня смущает крем.
– Меня тоже.
– Чем?
– Тем, что в нем обнаружились микроскопические ворсинки целлюлозы.
Тодескини, скосив на меня прищуренные глаза и иронично хмыкнул:
– Не думаю, что это так важно. Может, отравитель наносил на себя крем ватным тампоном. – Он вновь закрыл глаза, погрузив лицо в теплые волны солнечного «солярия».
Я тоже прикрыл глаза, но не для принятия солнечных ванн: мне нужно было на минутку представить себя женщиной и мысленно нанести крем с оттенком загара на тело, чтобы понять алгоритм этого процесса. Спустя минуту, оторвав Фрэнка от его занятия, я не очень уверенно сказал:
– Мне всегда казалось, что крем наносится подушечками пальцев или специальной губкой.
– Ну, возможно, губка сделана из подобного материала или на коже были частички таких ворсинок. Можно ведь такое допустить?
– Второй вариант, пожалуй, более реален. Не думаю, что губка могла быть изготовлена из такого материала, который бы при использовании распадался на волокна.
Фрэнк чуть помолчал, а затем, кивнул головой.
– Да, очевидно, ты прав, – согласился он с моим доводом. – Но меня удивило кое-что другое. Ведь часть средств для кожи подразделяются на кремы для тела и для лица, как правило.
– Да. Ну и что? – непонимающе ответил я.
– Как мне кажется, любой человек наносит крем на тело, а затем уже на лицо, так почему на бутылке остался след от крема для тела?
– Возможно, это средство подходит и для тела, и для лица, – неуверенно сказал я. – Но это тоже не так уж обязательно… женщины – существа странные. Вдруг, к примеру, она забыла нанести крем с эффектом загара на свое тело, а перед выходом, увидев себя в зеркале, обнаружила контраст между загорелым лицом и белоснежными руками. Хотя взять на заметку, думаю, стоит.
– Не исключено. Хотя не думаю, что есть такие универсальные средства, причем известного бренда… Сам подумай. Все-таки крем для лица предполагает дальнейший макияж, и его состав должен отличаться от аналогичного средства для тела.
– Верно, – ответил я, чуть подумав.
– Но твое предположение о женской забывчивости вполне вероятно.
Взглянув на часы и допив кофе, я оставил Тодескини принимать солнечные ванны, а сам направился к Майклу, колдовавшему у барной стойки. Около пятнадцати минут мы с ним провели с пользой и для меня, и для его будущих гостей. Я задавал ему вопросы, а он, приветливо и обстоятельно отвечая, натирал бокалы. Получив необходимую информацию, я возвратился к Фрэнку. Тот застыл в позе звездочета в тщетной попытке тонировать россыпь своих веснушек бронзовым загаром, но достиг в этом трудоемком процессе только розового румянца, который вряд ли ему придется по вкусу. Заметив меня, хакер лениво спросил:
– Ну, что там с Кристофером?
– Не знаю, надеюсь, он здоров. Пока ты загорал, я добывал нужную информацию у Майкла. Слушай арифметическую задачу. – Фрэнк повернул ко мне голову, хитро прищурив глаза и расправив плечи. Затем неуверенно произнес:
– Может, поедим? А потом уж примемся за твою задачку, не люблю заставлять свои мозги работать, если они заняты какой-либо физиологической проблемой.
– Не помешает, – охотно согласился я, чуть помрачнев.
– Что-то еще случилось? – почти равнодушно спросил Тодескини, похоже, его уже мало чем можно было удивить.
– Нет, но, полагаю, нас сегодня ожидает изрядное количество интеллектуальной работы, и по своей сложности она, возможно, превышает наш общий умственный потенциал.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Держи себя в руках.
– Я не собираюсь заказывать алкоголь так рано, если ты об этом.
– Знаю. Это я даю установку на предстоящий вечер.
– Мне? – возмутился приятель.
– Нам, Фрэнк.
– Надо заметить: ты с выпивкой на «вы», – великодушно сделал мне сомнительный комплимент Тодескини.
– Думаю, ты ошибаешься. Не так давно я уже перешел в мастер – класс в этом, скажем, допинговом виде спорта, хотя до твоих рекордов мне еще далековато, – усмехнулся я.
– Ну, тогда за наше расследование я спокоен, – парировал он и встал из-за стола. – Сейчас приду. Какую еду заказывать?
– На свое усмотрение: мне все равно.
– Ты не заболел? – удивился он.
– Не волнуйся, просто наши вкусы в отношении еды нередко совпадают.
Минут через десять Фрэнк возвратился. И я стал излагать ему свои доводы.
– «Furtiva lagrima» – самое любимое вино мисс Доэрти. Как мне рассказал Майкл, он практически не помнит, чтобы девушка в качестве выпивки предпочитала что-либо другое, во всяком случае, дома. И не думаю, что этот факт был для кого-либо секретом.
