Полина Дашкова - Питомник
— От Вовки, что ли? Ну вот и передай ему, что сволочь он последняя. — Раздались частые гудки. Варя растерянно посмотрела на Пнырю.
— Ну, что? — спросил он. — Разъединилось?
— Нет. Там трубку положили. Гали нет, подошла какая-то женщина.
— Анатольевна, соседка, — догадался Пныря. — Не любит она меня, стервоза. Ну, ну, не бойся, договаривай, что она тебе ответила.
— Охота тебе гадости слушать? — пожала плечами Варя. — Если ты знаешь, что она тебя не любит, какая разница, что она сказала?
— Ай, ладно. — Он выхватил телефон и опять стал набирать номер. На этот раз трубку взяли мгновенно. Пныря налился свекольным цветом и заорал:
— Анатольевна! В чем дело? Да, я! Когда? В какую больницу? Да не вопи ты, дура, не может у нее быть инфаркта, у нее сердце здоровое! Я сам буду говорить с врачами, я им устрою инфаркт! Вылетаю прямо сегодня! Все! — Он бросил телефон на пол, несколько минут сидел, тяжело отдуваясь. Лицо его постепенно бледнело.
— Сообщили уже, — прошипел он еле слышно. — Оперативно работают, суки, — он опять замолчал, лицо его сжалось, как будто окончательно усохло и превратилось в голый череп.
В тишине послышался стук, дверь приоткрылась, и показалась бритая голова охранника.
— Куда лезешь? Я сказал, не трогать меня! — рявкнул Пныря.
— Тут следователь к вам просится, — сообщил охранник, — машина у ворот. Пускать?
— Какой следователь? Что ты брешешь?
— По документам из ФСБ.
— Номер какой на машине?
— Правильный номер. Уже проверили.
— А по телефону? По телефону проверяли, я спрашиваю? Из какого он отдела?
— Он не сказал.
— Так узнайте! И позвоните туда. Понял, нет? Пока все не выясните, не пускайте. Ее машину, — он кивнул на Варю, — быстро подгоните к задним воротам.
Охранник исчез. Пныря хмуро взглянул на Варю и произнес:
— Иди-ка быстренько отсюда, там тебя через задний выход проведут. Не надо тебе перед ними здесь мелькать.
— Когда к тебе приехать? Тебе сейчас нельзя одному.
— Позвоню. Выметайся, быстро! Позвоню сегодня вечером. Все, тебя здесь нет.
Варя чмокнула его в лоб, провела ладонью по гладкой лысине и прошептала:
— Ты на них крокодила напусти!
Отъехав от особняка совсем недалеко, Варя остановила машину, включила телефон, вывалила на сиденье все содержимое своей сумочки и, просмотрев около дюжины визитных карточек, нашла то, что искала. На глянцевом четырехугольнике было написано: «Фирма „Вирджиния“. Сеть магазинов эксклюзивной женской одежды. Радченко Эдуард Сергеевич. Менеджер».
Глава 31
Ксюша как будто прилипла к таксофону. Она уже трижды набирала номер родителей, хотя было ясно, что дома никого нет. Белобрысый все стоял у витрины и смотрел на Ксюшу. Ей хотелось заорать во всю глотку. Но она знала, что бандит исчезнет, а ее примут за сумасшедшую. Потом он непременно появится опять и как-нибудь так, что закричать она не успеет. Мимо проходили люди, какая-то бабулька задержалась у коляски и громко произнесла:
— Ой ты какой хорошенький, что ж он у тебя без шапочки? Смотри, ушки ему продует, — и, не дождавшись ответа, пошла дальше.
Маша заворочалась, захныкала. Ксюша покачала коляску, чувствуя, что сейчас упадет, так сильно кружилась голова. И вдруг сам собой набрался еще один номер. Она поняла, куда звонит, когда трубку уже взяли, хотела тут же нажать отбой, но рука как будто окаменела.
— Ну, говорите, я слушаю, — произнес знакомый хриплый баритон.
— Митя, привет, — прошептала она, почти теряя сознание.
— О Господи, Ксюша! Я не надеялся, что ты позвонишь, родители сказали, ты вышла замуж твоего нового телефона не дают, в больнице сказали, ты уволилась. Где ты? Почему у тебя такой голос?
— Ты что, правда искал меня?
— Ну да, конечно. Я ужасно по тебе скучаю, и вообще…
— Что вообще? Как же твоя эта, с бриллиантами?
— Кто?
— Ну, высокая брюнетка, ты все ждал ее звонка, потом вы помирились.
— Да к черту ее! Я не понимаю, о ком ты говоришь. Слушай, давай встретимся сегодня вечером где-нибудь. Приходи ко мне часам к восьми. Сможешь?
Маша окончательно проснулась и громко заплакала.
— Подожди минутку. — Ксюша взяла ее на руки.
— У тебя там что, ребенок плачет? — удивился Митя.
— Да, Митенька, у меня ребенок. Девочка Маша. Тебе разве мои родители не сказали, когда ты спрашивал телефон?
— Нет. Ничего не сказали. Они вообще как-то очень жестко со мной говорили, я решил, ты их предупредила, что не хочешь меня видеть. Значит, девочка Маша? Сколько ей?
— Три месяца и две недели.
— Да, значит, ты замужем, у тебя ребенок, а я, конечно, полный идиот. Ксюша, зачем ты позвонила?
— Не знаю. Если я скажу тебе, что мне чрезвычайно худо, ты начнешь меня учить, что нельзя жаловаться, надо быть холодной загадочной стервой. Лучше я буду стервой и скажу, что мне отлично. А позвонила я просто так, от нечего делать. Представляешь, при маленьком ребенке куча свободного времени. А потому, что я умная и правильно вышла замуж. У меня домработница и никаких хлопот. У меня богатый муж, гениальная свекровь, они меня обожают, денег навалом, счастья еще больше. И я страшно рада, что ты не пришел тогда на Пушкинскую. Помнишь, мы хотели пойти в кино, но ты вдруг помирился с этой своей, которую забыл, как зовут.
Она так разволновалась, что на минуту забыла о белобрысом. Между тем он подошел совсем близко и смотрел прямо на нее сквозь темные очки.
— Ну да, да, я идиот, я ужасно виноват, причем перед самим собой больше, чем перед тобой, — быстро, сладко говорила трубка, — если бы не ребенок, у меня была бы еще надежда, но я тебя слишком хорошо знаю. Сколько мы с тобой не виделись? Год и две недели…
— Ты так точно помнишь? Ну да, правильно. Потом еще раз, мельком, в больнице, но это, конечно, не в счет.
— Может, ты все-таки приедешь? Я бы сам приехал, но у тебя муж, свекровь, домработница… Ну, придумай что-нибудь. Ты ведь можешь просто выйти погулять с ребенком, взять такси и повидаться с бывшим одноклассником. Смотри, она успокоилась.
— Да. На руках она всегда быстро успокаивается. Я тебе не верю, Митенька, — всхлипнув, произнесла Ксюша, — ты говоришь со мной именно так, как я хотела, чтобы ты со мной говорил, понимаешь? Я себе выдумывала сладенькую сказку, что ты ужасно пожалеешь, захочешь все вернуть, я утешалась этим и знала, что так не будет никогда. Все, у меня больше нет жетонов. Я звоню из автомата.
— Ты приедешь?
— Не знаю. Может быть. — Она повесила трубку. Сердце колотилось у горла. Маша притихла на руках. Белобрысый все стоял и смотрел.
— Ну, что уставился? — громко спросила Ксюша. — Думаешь, я тебя боюсь? Пошел вон! Эй, товарищ милиционер! — закричала она во все горло, не видя никакого милиционера поблизости. — На помощь! Милиция! Помогите!
Прохожие оборачивались, двое мужчин остановились, шагнули к Ксюше.
— В чем дело, девушка?
На секунду они заслонили белобрысого, Ксюша уже знала, что, если они обернутся, его уже не будет, и все-таки сказала:
— Человек в темных очках, у вас за спиной, он преследует меня.
— Кто, вот этот? — Один из мужчин поймал за руку случайного прохожего, лысого толстяка в темных очках. Тот возмущенно дернулся, но бравый заступник профессиональным приемом заломил ему руку за спину.
— Нет, нет, это не он, отпустите его, тот моложе, выше и худей, у него светлые короткие волосы, голубые джинсы, белые кроссовки, но он уже убежал.
Освобожденный толстяк двигал плечом, громко возмущался и не собирался уходить.
— Безобразие! Хватают на улице, руки выворачивают! Вы мне за это ответите! Документы! Сию минуту предъявите ваши документы!
Молодые люди хмыкнули и быстро зашагали прочь, оставив Ксюшу наедине с возмущенным толстяком и кучкой зевак, слетевшейся на крик.
Ксюша, не обращая внимания на скандал, который набухал неумолимо, уложила Машу в коляску, хотела ехать, но толстяк стоял на пути.
— Разрешите, — произнесла она спокойно.
— Не разрешу! — рявкнул он ей в лицо. — Ты с ними заодно!
— Вы бумажник проверьте, — посоветовала толстяку востроносая худая женщина с огромной хозяйственной сумкой. — Вон, у меня соседка позавчера покупала картошку с грузовика, сдачу посчитала, глядь, пяти рублей не хватает, стала с продавцом выяснять, пока ругались, кто-то у нее из сумки кошелек вытащил, так что вы мужчина, проверьте.
— Вон, смотрите, у вас сумочка на животе расстегнута! — Крошечная бабулька в белом платочке ткнула пальцем толстяку в пузо, тот схватился за сумочку и закричал во все горло:
— Воры! Ограбили! Милиция!
— Ага, ищи их теперь, — радостно заметил кто-то. — Все, плакали ваши денежки, мужчина. Много было?
Ксюша потихоньку объезжала толстяка, пока тот проверял содержимое своей сумки, и уже почти объехала, когда востроносая ловко схватила ее за локоть:
